Эльфийская сага. Изгнанник
тише, силы вам еще пригодятся, - послышался вкрадчивый, успокаивающий голос.- Это ты, Сэт, - Брегон рухнул на мягкий стул, обтянутый черным бархатом.
- Да, повелитель, - в полусвет вышел сгорбленный и тощий, как жердь, Сэт. Его нос
и рот скрывала повязка, а короткие черные волосы были подвязаны ремешком над
заостренными ушами. Личный грум принца, облаченный в черные балахоны, висевшие на
нем как на вешалке, услужливо поклонился и встал перед ним на колени. Изогнув
горбатую спину и посмотрев в ходившее желваками лицо господина, он замурлыкал: –
Надо быть осторожнее. По городу поползли слухи, что вы ищите корону Всевластия
против воли отца.
- И пусть! Плевать! – Брегон откинулся на стул, постукивая ногтями по идеально
гладкой столешнице, отражавшей круглые светильники из хрусталя. – Почему они
молчат? Все еще не нашли свиток? Или… - Он схватился за голову. - Как найти Лунный
город? Чародей знал, но предпочел смерть. Чертов светлый эльф! Гореть тебе в вечном
огне Обители Предков!
Брегон ударил кулаком по столу и вскочил. Он размашисто сорвал с пояса ножны и
бросил в ворсистый ковер, привезенный в дар послами султана Аллеура, а потом вынул
из-за пояса кинжал с рукоятью из белого золота.
- Я получил титул шерла! – Негодовал Брегон. – Я стою на одном уровне с королем!
Но совершенно бессилен! Он только и делает, что цепляется ко мне. К другим шерлам у
него претензий нет! Только я вечно и во всем виноват! Надоело! – Голос Брегона
изменился. - Я знаю, что надо делать, Сэт. – Он холодно усмехнулся и в провалах темных
19
глаз мелькнул огонек. – Очень скоро король Теобальд покинет наш мир с почетом. Я
принц. Я шерл. И я готов принять корону и королевство.
- Да, повелитель, да… мой король.
- Нашему народу пора освободиться от плена милосердия. Жестокость и
повиновение, вот основа будущего! Я возвращу королевству былой почет и вселю в
сердца наших врагов былой ужас.
Наследник выдохнул со свистом, его кулак сомкнулся на рукояти и костяшки
пальцев побелели. Ему требовалось выпустить гнев, излиться злостью. Обычно в такие
часы он тайком пробирался в пыточные казематы и вместе с экзекуторами издевался над
пленными, наслаждаясь их стонами и мольбами о пощаде. Придворные и жители
догадывались о нездоровых увлечениях принца, но предпочитали делать вид, что ничего
не знают. Подобным образом поступал и Теобальд.
Сегодня к пленным не пройти, по крайней мере, пока не уснет Мерэмедэль. Отец
приставил к строптивому сынку соглядатаев, а потому - застань Теобальд его еще и за
пытками, дело примет совсем дурной оборот. Будущий трон и без того выскальзывал из
его кулаков осколком горных льдин. Нельзя поддаваться страстям и слабостям.
Сдерживая бешеные порывы, сотрясавшие тело толчками, Брегон рванул к дальнему
столику, схватил кувшин и, плеснув в чашу вина, осушил до дня. Ни голода, ни жажды в
такие минуты наследник не испытывал, все его естество требовало разрядки. Ему
становилось хуже, по белому лицу поползли темные пятна, кончики заостренных ушей
задрожали.
- Одну минуту, повелитель, - медово промурлыкал Сэт, кидаясь из комнаты.
Он хорошо изучил повадки своего господина, и попасть под горячую руку не хотел.
Когда Брегон не знал на ком выместить злость, он обращал ее против слуги. Однажды, перейдя все границы, Брегон так увлекся, что отрезал ему нос и губы и скормил собакам.
С того дня слуге пришлось скрывать уродства под черным платком.
Он вернулся быстро, и, поклонившись, позвал:
- Мой повелитель, все готово.
Сэт подвел Брегона к спальне и услужливо распахнул дверь. На краю огромной
кровати сидела девушка, нежно лаская ладонью шелк, отсвечивающий серебро
потолочного хрусталя. Она приветливо улыбнулась. Распавшиеся по плечам локоны
отливали черным жемчугом, а темные как бездна глаза, блестели в предвкушении
удовольствия.
- Это Иоланта.
- Лорд Брегон, - промурлыкала та и встала. Облегающее платье из шелка
подчеркнуло высокую грудь и тонкую талию темной эльфийки.
Удовлетворить страсть и укротить ярость можно по-разному. Лучший способ
предложил Сэт. На ходу расстегивая жилет и стягивая пояс, принц ворвался в спальню, порывисто захлопывая литые двери. Сэт невольно содрогнулся всем телом - сам слуга
женщин не предпочитал и никогда до них не дотрагивался.
* * *
Габриэл спешил к сестре и племянникам, которыми дорожил и к которым был очень
привязан, хотя старался этого не признавать. Слово «любовь» в кам’рэ народа Сумерек
отсутствовала. Они никогда не произносили его вслух, и так редко проявляли чувства, что
порой казалось, их тела высечены из камня, души сотканы из металла, а в сердцах
полыхало вечное пламя войны. И все же