Эльфийская сага. Изгнанник
Конь ударил хвостом и пошел рысью. Молчаливо ожидавшаяпозади придворная свита по первому зову последовала за своим господином.
Осеребренные каймой черные знамена с луной и месяцем взметнулись на ветру
переливчатыми языками змей. Карающая врагов своего народа длань потекла по поляне к
погибшему и растоптанному Эбертрейлу.
* * *
Последний из чародеев Эбертрейла – Алиан Горный Лис нервно взирал, как с
каждым увесистым ударом дубовая дверь с золоченым орнаментом и выпуклыми
литерами, вздрагивая, выскальзывает из петель. Он отчаянно обдумывал пути к спасению, но надежды спастись таяли, как снег под горячими весенними лучами.
Библиотеку освещали факелы, разбросанные вдоль стеллажей. Чего здесь только не
было: и древние эльфийские трактаты, и гномьи манускрипты, и книги-заклиналки
древесных цвергов и иные не имевшие цены собрания народов Верхнего Мира. Но все это
меркло по сравнению с важностью одного-единственного свитка.
Входивший в королевский совет Лесного города чародей являлся так же и
смотрителем библиотеки. Король Аннориен наложил на него указ строгого послушания -
хранить тайну древнего свитка, открывавшего путь в Иссиль Итин – Лунный город, куда
по преданиям эльфийских саг захоронили останки Верховного короля и четырех его
братьев, а с ними упокоили их короны. Наибольшей силой обладала Неугасимая Звезда, дарившая обладателю великую и могущественную силу; по легендам она обращала
долгоживущего эльфа в бессмертного бога. Оставшиеся четыре короны: Огненный Щит, Земная Твердь, Воздушный Предел, Водная Бирюза подчинялись Звезде и отдельно не
имели ни власти, ни могущества.
8
Чародей прерывисто вздохнул и провел рукой по волне золотых волос, лежавших на
белой мантии. Он знал – ему не спастись. Принц Брегон ступил на тропу войны из-за
свитка, способного изменить равновесие сил двух противоборствующих миров. Как принц
прознал, что свиток спрятали в Лесном городе, чародей мог только гадать, но в другом
был уверен - заполучи его Брегон, - Верхний Мир падет, свет обратиться во тьму, а всякая
жизнь сгинет в пасти порожденного темными эльфами хаоса.
Зная о безвыходном положении, чародей позвал:
- Эридан! Эридан!
Юный эльф с пепельными волосами и изумрудными глазами в светлой рубашке, жилете, темно-зеленых штанах, мягких эльфийских сапогах, подвязанный широким
поясом из темного золота, подбежал поступью горного ручейка.
- Вы звали меня, учитель?
Чародей вынул из белоснежного рукава маленький резной ключ, сверкнувший
платиной в пламени огней.
- Возьми его, Эридан. – Молвил он. – За третьим стеллажом с ведовскими
заговорами на урожай и усмирение разгулявшейся стихии есть дверь, а за ней потайной
ход. Он выведет тебя к Горскому Броду. Уходи.
- О чем вы? – Эридан принял ключ дрожащими руками. – Я не могу оставить вас
один на один с захватчиками. Вы единственный оставшийся в живых Страж Семи
Хрустальных Пик. Единственный, кто еще носит в памяти путь к Иссиль Итину. Они не
пожалели Лесного города, что им ваша жизнь? Они с вас кожу живьем сдерут.
- Знать, такова моя судьба, - бесцветно отозвался чародей и покосился на некогда
прочную дубовую дверь, стонавшую под грозными ударами. – Беги Эридан! Беги, ученик!
Найди сестру! Эльфы Верхнего Мира должны узнать, какую жестокость сотворил принц
Брегон с нашей мирной столицей двадцатым днем девятого месяца Года Созвездия
Серны. Он не остановиться пока не сотрет нас с лица земли. Он ищет Лунный город, жаждет владеть короной Всевластия. Ему надо помешать.
- Нет, учитель, - сопротивлялся Эридан. – Я не могу бросить вас на верную гибель…
- Все рано или поздно умрут. Не скорби обо мне. Я уже одной ногой в Арве Антре.
Беги же!
Эридан сжал платиновый ключ в кулаке и, бросив на учителя взгляд полный скорби, исчез в тенях книжных стеллажей. Он нырнул в потайной ход в тот момент, когда дубовая
дверь, осыпаясь позолоченными литерами, слетела с петель и в библиотеку ворвались
враги, с ног до головы затянутые черными искрящимися доспехами.
* * *
Габриэл отъехал так, чтобы наблюдательный пункт и мириады знамен скрылись из
виду за кронами дубов и, остановившись на краю поляны, усыпанной бурым ковром
земляничных листьев, спешился. Сморщенные ягоды поблескивали в лучах жаркого
солнца, плывущего в дымке медленно оседающего пепла. По камням звонко
перекатывался лесной ручеек, пряча синий лик в зарослях вереска; в буйной бордово-
малахитовой зелени заливались трелями соловьи, лютики смущенно покачивали
увядавшими соцветиями. Погода стояла не по-сентябрьски теплой и ласковой.
Впереди шумел Белый Лес, что был древнее первых звезд. К юго-востоку вырастали
дымчатые хребты скалистых гор, вспарывая облачные дали острыми, как кинжалы
пиками. На северо-западе сверкало озеро, ровное и круглое, будто зеркало придворной
дамы в блестящей оправе цветов и трав.
Не восприимчивый к палящим солнечным лучам,