Подлунное Княжество (СИ)

Мысль о Мериддине заставила Ратибора встать на ноги — никакой самогипноз и чувство долга не пробуждает такую жажду действий, как сознание того, что коварный враг всё ещё жив и наслаждается жизнью… Всадник был готов к дальнейшему преследованию.
* * *
Через сотни три шагов окружающая местность перестала нравиться Ратибору. Змеёнышу было велено отвезти его поближе к людям, но у бестолкового зверюги, который одним взмахом крыльев оставляет за кончиком хвоста сотни вёрст, скорее всего, свои представления о «далеко» и «близко». Места, где оказался всадник, людными не назовёшь. Совсем, даже наоборот… 
Пройдя полосу деревьев, Ратибор ступил на мёртвую землю. В прямом смысле этого слова. Валуны причудливой формы и холмы, покрытые коричневой травой, рассыпавшейся в прах при малейшем прикосновении. Изредка попадались скрюченные мумии, которые в прежней жизни назывались кустами и деревьями. И не единой живой души! Даже бесплодная степь казалась теперь Ратибору кишащим жизнью благодатным местом.
Всадник осторожно продвигался вперёд, стараясь различить в шорохе рассыпающейся под сапогами травы, хотя бы жужжание мухи. Тщетно!
За ближайшем холмом что-то зашуршало. Это не походило на звук шагов, скорее всего по мёртвой траве тянули какое-то массивное тело. Всадник скрылся за камнем.
Через пару минут на гребень холма выползла огромная змея. Тело, толщиной с доброе бревно, свернулось кольцами, подставляя солнцу покрытые сине-зелёной чешуёй бока. Змея подняла голову… Ратибор закрыл рот обоими ладонями, чтобы не вскрикнуть. Всадник не знал, чего было больше сейчас в его душе — испуга или изумления. Тело исполинской змеи венчала петушиная голова! Чёрные словно смазанные воском перья, крючковатый клюв, способный расколоть любой доспех, готовый вот-вот лопнуть от прилившей крови алый гребень и ядовито жёлтый круглый глаз.
Ратибор поспешил отвести взгляд. Загадка мёртвой земли разъяснялась — ничто живое — от тонкой травинки до огромного слона — не в силах пережить взгляда василиска. Все, кто в силах унести ноги, бегут из мест, где объявляется чудовище. Говорят ещё, что в мозгу василиска укрыт огромный алмаз. Находились отчаянные головы, дерзнувшие добыть сокровища. Правда, больше их никто не видел.
Ратибор читал о василисках в книгах Всеведа. Рассказы о чудовищах казались интересными, но совершенно неправдоподобными. Бред какой-то: коричневая жаба высиживает яйцо, снесённое чёрным петухом и оттуда, на тридцатый день выходит чудовище, убивающее взглядом. Такую историю, конечно, неплохо рассказывать ненастным вечером в общинной избе, с удовольствием слушая, как охают бабы и взвизгивают девушки, но верить самому в подобное… И вот, пожалуйста, живой василиск собственной персоной!
Ратибор вспоминал слабые стороны зверя, описанные в учёных книгах. Вроде как надо зеркало перед собой держать — василиск себе в глаза глянет и сразу же сдохнет. Только где то зеркало раздобыть?! Можно дождаться, пока чудовище уйдёт… Но кто его знает, когда ему на солнышке нежиться надоест? А вдруг ему сюда, за камень, переползти приспичит? Кто разберёт, что у них, у василисков, на уме? В книгах пишут, что не только взгляд смертельный, но и слюна не лучше. А такой верзила если постарается, то на сотню шагов плюнет! Убеги от него попробуй! Может револьверами попробовать? Про то в книге ничего не сказано… А вдруг, только раззадоришь зверюгу?
Однако нужно что-то делать. Мысленно пожелав занёсшему его в гиблое место змеёнышу сожрать сегодня на обед самую костлявую корову, Ратибор обнажил оружие. Проверил заряды. Приготовился к внезапной атаке. Как говорится: кому повезёт — у того петух снесёт… Ратибор поморщился при мысли о несущихся петухах, глянул на своего противника.
В поведении василиска что-то изменилось. Ещё, мгновение назад, мирно дремавшее на верхушке холма чудовище подняло голову и всматривалось в ту сторону, откуда пришло. Бугры мускул напряглись, из раскрытого клюва то и дело выскакивал раздвоенный язык. Василиск что-то услышал. У всадника появилась надежда, что василиск учуял добычу и может быть удастся избежать схватки, успех которой вызывал большое сомнение.
В эту секунду на холме мелькнуло что-то очень маленькое и очень стремительное. Глаза чудовища вспыхнули, из клюва вылетел комок шипящей пены. Извиваясь всем телом, василиск, прополз мимо камня, за которым укрывался всадник. Следом за чудовищем, чуть ли не хватая его за хвост, мелкими, но очень острыми зубками, неслась ласка.
Изумлённый Ратибор наблюдал, как непримиримые враги скрылись за ближайшем холмом. Раздался чудовищный вой. Судя по всему, отважная ласка весьма чувствительно прихватила отпрыска чёрного петуха. Всадник поспешил уйти подальше от места схватки. Он был всей душой на стороне храброго зверька, но ему не хотелось оставаться здесь, в случае, если на помощь василиску придёт кто-либо из сородичей. В конце концов, ни в каждую же драку ввязываться!
* * *
Мёртвая полоса закончилась неожиданно: Ратибор перевалил через очередной холм и перед его глазами раскинулся изумрудный ковёр. Всадник оглянулся — за спиной картина схожая с Миром, когда, по словам жрецов, коварная Экология разрушила цивилизацию Древних. Самым отрадное зрелище, конечно, ленточка дороги, убегающая к горизонту. Зря, выходит, змеёныша ругал… 
Дорога, она как река — хочешь, не хочешь, а к людям выведет, рассуждал всадник, устремляясь к полоске, где небо встречалось с землёй. Вот только что за народ здесь обитает? Иной человек пострашнее василиска будет. Василиску, ему от природы выпало зло сеять. Таким уж уродился — ничего не попишешь. Или волк, скажем… Коли родился с клыками, то уж поневоле душегубом прослывёшь. С человеком посложнее будет… То ли посмеялся Творец, создавая подобие своё, то ли перемудрил в чём-то? Однако так вышло, что люди с виду вроде и одинаковые: руки, ноги, голова — два уха, а вглубь коли глянуть: один — беспомощнее ягнёнка, другой — злее любого хищника, третий, вообще, сродни падальщику. Вроде, как и не одни и те же создания. Ещё одно понять непросто: тянется человек к себе подобным — оно и понятно вместе прожить легче. Только чаще как получается? Как на хорошее дело: мост построить, дорогу проложить, вдовам всадников хаты подправить, чуть ли не кнутом сгонять нужно. Зато бока чужаку намять, изгоев выгнать, или порушить что, здесь уж никого звать не надо — сами сбегаются.
Вскоре сомнения Ратибора должны были или подтвердиться, или разлететься в пух и прах — после очередного холма, из-за горизонта вынырнул частокол какого-то поселения. Ограда, заметил Ратибор, хотя и невысокая, но поставлена добротно, из хорошего дерева. По углам сторожевые башенки, внизу ров — ещё один плюс строителям. Мост и ворота широкие, значит городишка торговый — проще будет миновать стражу.
Ступив на мост, Ратибор поморщился — вонь стояла невыносимая. За отсутствием поблизости рек и речушек ров заполнялся городскими стоками. С одной стороны, тем, кто дома или мастерские поблизости от городской стены поставил, удовольствия мало, особенно когда ветер со стороны рва. Зато и осаждающим неудобство — зловонную жижу форсировать, не через реку переправляться — какую угодно заразу подцепишь, это если ещё забыть про мириады пиявок и разных червей, да ещё наверняка дно кольями утыкано или бороны вверх зубьями разложены… 
— Куда прёшься, мурло?! — громыхнуло из башни над воротами.
— В город я…  — желание пристрелить грубияна нестерпимо, однако Ратибор сдержался. Может здесь обычаи такие?
— Вижу что не из города, дурень! — из бойницы высунулся краснорожий мужик. — Чего ты в городе забыл-то?
— По торговым я делам…  — всадник порадовался привычке перед входом в поселения укрывать револьверы под плащом. Обладатели таких вот свекольных физиономий начинают бить копытом при виде другого мужчины с оружием. А вот на смирного и простоватого торговца, наверняка не обратят внимания… 
— Чего продавать-то будешь — вошь на аркане?! — заплывшие глазки недоверчиво прощупывали Ратибора. — Где твои товары?