Love Is A Rebellious Bird (ЛП)

— Не говоря уже о том, как чертовски он красив, — Элеонор приподняла свою изысканную бровь, пока музыка начинала нарастать.
— Да, я уверен, это не навредит его карьере, — мрачно пробормотал Луи. Элеонор, устав ругаться, просто поджала губы и вернулась обратно к музыке, склонив голову с наигранным выражением удовольствия на лице, что Луи всегда находил невероятно раздражающим в исполнителях. Надёжной исполнительской техники было достаточно для него, и она удерживала от лишней игры на публику, большое спасибо.
Тимпани накатывал, как гром, в то время как увертюра приближалась к уже знакомой кульминации. Музыка всё ещё производила невероятное впечатление на Луи спустя столько лет. Это заставило его задуматься. О неуверенности и долгой разлуке. Правда в том, что он избегал любых новостей, связанных со Стайлсом, настолько долго, насколько это было возможно, и сейчас ему совсем немножечко интересно, как Гарри выглядит, повзрослев. Наверняка он так и не избавился от детского слоя жирка на своём миленьком тельце.
— Земля вызывает Томлинсона.
Луи пришёл в себя, понимая, что он затянул свою последнюю ноту, пропустив заключительный взмах мисс Прайс. Его открытая струна Е отдавалась эхом у самого потолка концертного зала Джервуд.
— Ох… Бог мой, извините. Небольшой головной спазм. Больше не повторится.
Остальные скрипачи и скрипачки сидели тихо, хихикая. Луи нахмурился. Музыка была настолько уютная; он играл это произведение около миллиона раз, так что-то, что он единожды отвлёкся, не было большой проблемой. Это вообще не было проблемой, если честно.
И сейчас все глазеют на него. Замечательно.
— Что ж, не принимая во внимание твою последнюю ноту, ты был замечателен, — миссис Прайс улыбнулась ему. — Поэтому, полагаю, я прощаю тебя. Хорошо, с 121-й строки, партия только альтов, пожалуйста.
Луи встряхнул головой, пытаясь очистить её от всех ненужный мыслей и сконцентрироваться на деле. Элеонор ухмыльнулась рядом с ним, перевернув обратно несколько страниц в партитуре и бессознательно продолжила играть вместе с остальными альтами.
— Ты ревнуешь, — прошептала она.
— Ты должна будешь объяснить мне, к кому же, дорогая, — уставился Луи на неё.
— К Гарри. Потому что он собирается получить всё внимание, не так ли? Парящий, внезапный, в то время как ты привык быть всеобщей звездой, с которой все пожилые дамы захотят поговорить.
— Это Гарри сейчас, да? Вы двое в хороших отношениях?
— Пока нет, но, — её ядовитая улыбка вернулась, — мне интересно, встречался ли он когда-либо с коллегами.
Луи не удержался и фыркнул, пытаясь удерживать свой смычок на струнах, заглушая смех в тёмно-бордовом свитере.
— О Боже мой. Ты собираешься охмурить Гарри Стайлса?
— Может быть.
Тот самый Гарри Стайлс, у которого был неловкий стояк, когда Луи снял свою футболку на походном костре в лагере; Гарри, который должен был прыгнуть в озеро, делая вид, что кто-то взял его на слабо…
— Что? — спросила Элеонор, сузив глаза.
— Ничего, — сказал Луи, быстро моргая, чтобы убрать появившиеся слезинки, и проглатывая оставшийся комок радости. — Удачи тебе с этим.
Он вернулся к музыке, полностью сосредотачивая всё внимание на репетиции и желая прекратить споры о Гарри чёртовом Стайлсе. У них оставалась ещё пара недель, прежде чем он обрадует всех своим чудесным присутствием, в любом случае Луи был уверен, что к тому времени всем надоест сплетничать про их нового таинственного дирижёра. Ладно. Время возглавить свой оркестр для самых сентиментальных, самых прибыльных любовных песен, которые только может предложить классическая музыка.
(Конечно же, без единой мысли о том, что ЛСО был королевством Луи, его домом, и Гарри Стайлс сможет разрушить его только через его труп.)
Комментарий к Глава 1.1
[1] Форшлаг — вид мелодичных украшений; вспомогательный звук или группа звуков перед основным, украшаемым звуком.
========== Глава 1.2 ==========
Гарри остановился на углу, чтобы достать перчатки из карманов пальто. Это была холодная ночь — несколько градусов ниже нуля, но не было никакого намёка на ветер, он наслаждался будоражащим воздухом, пока шёл к концу квартала. Его щёки всё ещё немного розовели после тепла паба. Однако ещё чуть-чуть — и его руки онемели бы, так что он натянул чёрные кожаные перчатки на пальцы и, улыбаясь, согнул их, соприкасаясь с тёплой флисовой подкладкой.
— Где ты взял это? — спросила его сестра, когда он навещал её в Манчестере в прошлую пятницу. — Перчатки убийцы!
— Перчатки убийцы? — смеясь ответил Гарри с лёгким неверием.
Джемма кивнула и вздрогнула.
— Да. Они ужасные. Я не могу перестать представлять, как руки в них оборачиваются вокруг горла невинных бедняжек. Или, ты знаешь, — она сделала вид, что наносит удары, имитируя зловещую (ее-ее-ее-ее) музыку из «Психо», — как убийца с ножом или что-то в этом роде. Очень привлекательно, Г. Хорошая покупка.
Гарри издал разочарованный вздох.
— Хорошо, что я теперь должен сделать? А? Носить варежки? — он закончил вопрос со слегка возмущённым писком, как будто не существовало ещё более детской одежды. — Типа варежки? В самом-то деле!
— Ох, Боже упаси!
— Это перчатки взрослого мужчины, хорошо? — сказал он, глядя на неё свысока, разминая плечи и демонстративно поправляя перчатки, натягивая их повыше на запястья.
Она всего лишь фыркнула сквозь смех и сказала:
— Что ж, это имеет смысл. Вы, ребята, совершаете большинство убийств.
Гарри закатил глаза, всё ещё улыбаясь воспоминаниям. Он взглянул на левый угол здания, пытаясь найти табличку с названием улицы. Лонг Лэйн. Вот, значит, где он. Пересечение улиц Лонг и Альдерсгейт. В Лондоне. Он наконец вернулся в Англию в прошлую среду. Гарри был рад. Здесь даже пахло как-то правильно. И дорожные знаки были нормальными.
Не то чтобы каждый закоулок здесь был уже хорошо знаком. Гарри оглянулся, чтобы взглянуть на бар, который он только что покинул, — «Старая Красная Корова». Найл пригласил его поужинать и пропустить несколько кружек пива, чтобы отпраздновать его день рождения, который был около двух недель назад, а также имелся ещё один повод — начало его новой работы. Завтра, кстати. Он умолял Найла уйти домой раньше, объясняя это тем, что нужно хорошенько выспаться, но вместо того чтобы, как он планировал, оказаться на нужной ему станции метро, он побродил вдоль Альдерсгейт и отправился путешествовать дальше, к улице Лонг, разглядывая Барбикан-центр, пока подходил к нему.
Его пульс участился, и он встряхнул руками, приближаясь к зданию, желая избавиться от нервного напряжения. Это было то место, куда он отправится на работу утром. Временный дирижёр. Лондонский симфонический оркестр. Он снова проговорил слова в уме, пытаясь вдуматься в них, медленно преодолевая свой путь к террасе с прекрасным видом на озеро. Он спрятал свои руки в карманы пальто, пока шёл, принимая во внимание странную красоту неуклюжих зданий и воды перед ними, освещённых в темноте.
Гарри и раньше бывал в Барбикан, когда был намного моложе. Чтобы посетить несколько семинаров, посмотреть спектакли и однажды даже выступить самому. Но его воспоминания были разбросаны по кусочкам в его подсознании, и расположение улиц и построек — в самом центре — всё ещё чувствовалось чужим и неизвестным.
Здесь он встретил Найла много лет назад, на одном из семинаров. Гарри был другим в то время, всё ещё приспосабливаясь к быстро растущей славе виолончелиста и справляясь с неприятным чувством известности. И тогда появился Найл, который сначала показался чужаком. Найл был тем самым непримиримым ярким ребёнком, который до сих пор носил брекеты и постоянно надевал верхнюю одежду люминесцентных расцветок. Он был радостным, непринуждённым и не слишком самоуверенным, так прекрасно играя на французской валторне. Гарри был в восторге от него, ощущая себя немного подавленно и неловко. Но не успел он оглянуться, как они стали лучшими друзьями. Гарри даже не был до конца уверен в том, как это произошло. Это было так, словно Гарри только моргнул, и вдруг Найл уже называет его Банановым Парнем и пытается натянуть на него брюки, пока они бегут по коридорам подвала церкви Святого Луки, как одиннадцатилетние дети, но точно не как восемнадцатилетние. (Или, возможно, да, им всё же было по восемнадцать, подумал Гарри, немного закатывая глаза.) Найл всегда был его любимчиком. У них не было возможности видеться очень часто, но они всегда поддерживали связь с помощью электронной почты, и Гарри знал, что ему очень повезло, что Найл работает в этом оркестре. Это значит, что завтра он будет там с Гарри.