Смерть ростовщика

Из своих доходов Кори Исмат на себя ничего не тратил. Днем он обедал с теми, кто жил в принадлежавших ему кельях, а вечером наедался досыта, садясь за дастархан вместе с другими игроками.
Впрочем, дружба его с мальчиками продолжалась недолго. Однажды завязалась горячая игра. Начавшись вечером, она продолжалась до рассвета. В конце игры каждый подвел итог, и оказалось, что некоторые проиграли все деньги и, сверх того, задолжали еще Кори Исмату; другие же обнаружили, что, хотя они выигрывали несколько раз, в их карманах денег меньше, чем до начала игры. Сложив вместе все деньги, они решили посмотреть, сойдутся ли расчеты.
— Сколько у тебя было денег вечером? — спросили одного.
— Десять тенег.
— А у тебя?
— Двадцать...
Так они подсчитали, сколько денег было у каждого до начала игры и прибавили к ним сумму долга, который считал за проигравшимися Кори Исмат. Затем сложили все наличные деньги. И оказалось, что они не составляют и половины той суммы, которая имелась у них перед игрой.
— Куда же девались деньги? — удивились ребята.
— Э! — сказал вдруг один из них. — А мы не подсчитали тех денег, которые попали к Кори!
— Действительно! — воскликнул другой и, взглянув на Кори Исмата, предложил: — Ну-ка, ну-ка, вынимайте деньги, подсчитаем, сойдется или нет!
Кори Исмат, услышав это, плотно запахнул полы халата.
— Еще чего не хватало! Нет, нет, своих денег не покажу!
— Покажите, мы только подсчитаем, потом вернем их вам обратно, — предложил вежливо и мягко один из мальчиков.
Кори Исмат, запахнувшись еще плотнее, ответил решительно:
— Сказал нет, значит, нет!
— Ну, если так, отнимем силой! — крикнул самый большой мальчик и вцепился в Кори. Остальные бросились помогать товарищу. Кори, втянув голову в плечи и поджав ноги, свернулся в клубок, подобно испуганному ежу. Ребята таскали его по земле, но он, катаясь, как мяч, не разжимал рук и ног, подтянутых к животу, и никому не удавалось вытянуть его кошель на свет божий.
— Бейте его! — крикнул, разозлившись, один из мальчиков.
Удары маленьких кулаков посыпались на голову Кори, зашлепали по его телу, как капли дождя по обтянутому кожей бубну. Однако и это не помогло. Один мальчик изловчился наотмашь ударить Кори Исмата по голове кулаком, но тут же, поднеся руку ко рту и дуя на ушибленное место, принялся кричать:
— Ой, моя рука, ой, моя рученька!.. Ну, погоди же! — пробормотал он, разъяренный, и, схватив кирпич, которым они пользовались во время игры в кости, швырнул его в голову Кори Исмата.
Удар был очень силен, из рассеченной головы потекла кровь; Кори Исмат ослабел, руки и ноги его разжались. Мальчики забрали из его карманов все деньги, которые тот собрал за эту ночь. Они поделили их между собой и, прочтя молитву, дали друг другу зарок не играть больше в азартные игры и не позволять играть в них и другим ребятам своего квартала. Кори Исмата они вытащили на улицу, приказав ему отправляться домой. Но у него не хватило сил двинуться с места. Из рассеченной головы все еще текла кровь. Он упал на землю и остался лежать. Мать того мальчика, в доме которого в этот вечер шла игра, узнав о драке, вышла из внутренних комнат.
Увидев лежащего на земле Кори Исмата, она не оставила его без помощи: приложила к ране жженую кошму, перевязала голову и, втащив пострадавшего в комнату, уложила на тюфячок. Только через час Кори Исмат пришел в себя и смог добрести до своего дома.
От этого вечера на память Кори осталась большая неровная плешь. Даже из нее он сумел извлечь выгоду: стал платить вдвое меньше парикмахеру.
* * *
Когда Кори Исмат лишился доходов от азартных игр, он всю свою энергию обратил на мелкое ростовщичество, а также на чтение за плату Корана и на получение даровых угощений у своих должников, учеников медресе, которым сдавал кельи.
Возмужав и постепенно скопив кое-какой капитал, он оставил мелкое уличное ростовщичество, при котором всегда есть риск потерять деньги.
Кори предпочел вести дела с более крупными купцами. За этими долг почти никогда не пропадал. Если даже иному купцу и грозило банкротство, он все же сначала полностью рассчитывался с Кори Исматом, понимая, что ростовщик может пригодиться ему и в дальнейшем. Только после этого купец объявлял себя банкротом, выплачивая другим кредиторам лишь часть своего долга.
По словам самого Кори Ишкамбы, в молодости был случай, когда его деньги должны были, казалось, пропасть. Обанкротились два бая, взявшие у него большую сумму в долг. Однако и тут Кори возместил потерю: он получил за долг дочерей своих должников. Две жены — искусные вышивальщицы тюбетеек, которые говорили со мной, когда я впервые пришел к Кори, — были как раз дочерьми тех самых обанкротившихся баев.
С тех пор как Кори Исмат завел дела с солидными купцами, он окончательно избавился от нужды покупать мясо и сало для своего обеда. Каждый вечер он шел к кому-либо из своих должников и угощался жирным пловом с мясом, жареными курами, жарким из молодого барашка, колбасой, пельменями и прочими яствами, причем съедал столько, сколько мог осилить.
Кори стал быстро толстеть, живот его увеличивался с каждым днем. Люди, прибавив к его имени прозвище «ишкам», то есть «живот», стали называть его Кори Ишкам.
Когда же его обжорство перешло всякие границы и люди увидели, что сколько бы ростовщик ни съел, он никогда не насыщается, его прозвали Кори Исмат Ишкамба.
Между тем нашлись и такие, которые тяготились произнесением этого длинного имени, и оно постепенно сократилось, превратившись в прозвище Кори Ишкамба.
В то время, когда я познакомился с Кори Ишкамбой, поговаривали, что его капитал достигает уже пятисот тысяч тенег, то есть семидесяти пяти тысяч рублей.
Деньги, на которые не находилось охотников взять их в долг под зверские проценты, Кори Ишкамба держал в банке.
Но вот произошло событие, которое чуть не подорвало его доверие и к банкам.
Среди банков, открывших свои отделения в городе Бухаре, был и Русско-Китайский, или иначе, Русско-Азиатский. В нем-то и держал ко времени нашего рассказа свои, свободные от операций, деньги Кори Ишкамба.
Здание этого банка помещалось в узкой улочке, начинавшейся от мануфактурных рядов и шедшей мимо топки бани Саррофон, а дальше переходившей в кривые запутанные переулки Еврейской слободы.
Однажды банк, по обыкновению, в назначенный час закрылся после операций. Во дворе у ворот, как обычно, стоял часовой с ружьем. Он выпускал тех, кто выходил из банка, окончив свои дела, а желающим войти говорил, что банк закрыт.
Наконец все посторонние вышли, и в банке остались только служащие.
В это время в переулке, где помещался банк, появилось десять-двенадцать незнакомцев, одетых в европейское платье. Они пробрались к зданию банка и встали в ряд, прижавшись к стене так, что часовой их не видел.
Тот, кто стоял первым, постучал в ворота. Приоткрыв калитку, часовой сказал:
— Уже два часа, банк за...
Не успел он окончить, как неизвестный силой ворвался в калитку и выхватил у него ружье. За ним вошли в ворота и остальные. Один из них запер за собой ворота, другие, угрожая часовому оружием, заставили его молчать.
Боясь за свою жизнь, часовой не издал ни звука. Повалив его на землю, бандиты стащили с него форменную одежду, связали ему руки и ноги. Нацепив на себя форму и взяв в руки ружье, на место часового у калитки встал один из членов шайки. Остальные с револьверами в руках прошли наверх, где служащие банка еще заканчивали подсчеты и записи в книгах.
— Руки вверх!
Увидев перед собой вооруженных людей, служащие банка были принуждены повиноваться. Некоторые из них так испугались, что не могли шевельнутся, другие без чувств попадали на пол. Вооруженные бандиты приказали всем молчать. Вытащив из-за пазухи веревки и ремни, они стали вязать работникам банка руки и ноги, затыкать им рты, валить их на пол. Затем грабители перерезали телефонный провод и занялись своим делом: взламывали кассы, вытаскивали деньги и ценные бумаги, укладывали добычу в специальные банковские мешки, упаковывали их в холщовые мешки-канары. После этого, еще раз приказав служащим молчать и не шевелиться, грабители ушли, оставив двух человек караулить связанных. Тот, кто стоял на страже у ворот банка, открыл калитку, выпустил товарищей, а сам по-прежнему оставался на своем посту. Через некоторое время спустились и те, что оставались наверху караулить пленников. Повесив на железные ворота большой замок, бандиты благополучно скрылись.