Стражи. Последний из первых (СИ)

- Он у комплекса! Человек не должен попасть внутрь! Если он найдет ***, то наступление будет под угрозой срыва! Пошли, нужно его поймать, – после этих слов, мортрексы перекинули крюки с тросами для подъема через стену.
Черт, нужно бежать. Добегаю до какого-то здания, ищу что-нибудь похожее на вход. Есть! Заросшая ползучими растениями дверь, но как ее открыть? Справа, на стене есть что-то похожее на панель управления. Несколько разрядов попадают в стену в десяти сантиметрах слева от меня. Похоже, мои недавние знакомые уже перелезли через стену. Касаюсь панели управления и дверь, со скрежетом открывается. Бросаюсь внутрь, надо мной пролетает еще несколько разрядов. В открытый проем двери видны двое Мортрексов, бегущих ко мне. Стреляю по ним из своего бластера. Никакого эффекта, похоже, на них броня. Подбеги они чуть ближе и, мне бы пришел конец, но дверь автоматически закрылась.
Судя по толщине двери, она могла выдержать довольно мощный взрыв. Не дожидаясь пока они снова откроют ее, я побежал по коридору, который уходил вниз. Похоже это старый бункер. Значит здесь должно быть оружие мощнее моего или хоть что-нибудь полезное, например это что-то, о чем говорили преследователи. Знать бы еще, что это такое.
Неожиданно зажегся свет, и женский голос стал что-то говорить на неизвестном языке. Мой переводчик не мог его распознать, ему нужно больше времени. Ну а, насколько я могу судить, это очень было похоже на какую-то странную смесь латыни с чем-то еще. Насчет латыни я убедился, увидев на двери перед собой надпись umbra, что, если не ошибаюсь, означает – тень. Впервые я рад, что решил факультативно изучать древние языки. Какого черта латинские слова делают на планете за миллионы световых лет от Земли!?
На стене такая же панель, как и у входной двери. Прикладываю к ней руку и, дверь открывается. Голос все еще что-то говорил, но мой переводчик по-прежнему соображал, что к чему. За дверью оказалось что-то похожее на центр управления. Повсюду панели приборов и нечто вроде компьютеров, но все накрыто чехлами. Похоже на заброшенную, на время лабораторию, вот только хозяева так и не вернулись. Но тут мое внимание привлекает полуоткрытая дверь справа. Створки двери оплавлены, похоже, здесь был бой. Захожу внутрь и нахожу подтверждение своей догадке. Повсюду на стенах и полу отметины от лазеров и плазмы, часть оборудования разбита. А следы взрыва у двери говорят о том, что кто-то из оборонявшихся использовал гранаты. Похоже, все это закончилось очень давно, тела превратились в прах, на их месте лишь детали униформы и бронекостюмов, а также несколько винтовок и бластеров. Осмотрев оружие, откидываю его в сторону, у большинства исчерпан заряд, другие же повреждены.
Прохожу в дальний конец комнаты и за опрокинутым столом нахожу пробитый в двух местах бронежилет, хозяин его уже давно закончил свой бой. Контрольная чека запала лежит в пыльных останках его руки. Похоже это он бросил гранату, закончившую все, перед тем как силы оставили его. Что-то блестит под жилетом. Просовываю руку под него и достаю небольшой контейнер. Пытаюсь прочесть надпись на нем, что-то непонятное, похоже снова латынь. Umbra Miles – воин, тень, или тень воина... Что за черт? Он здесь! – слышится сзади и разряд из винтовки мортрексов выбивает контейнер у меня из рук. Боль…
- Нет! – я просыпаюсь в холодном поту.
- Алекс, все в порядке? – слышен справа голос Френка.
Я повернул голову. Френк отодвинул ширму и полусидел на своей койке.
- Да… да, все в порядке… просто кошмар приснился
- О том бое? О крушении?
- Да… и не только… Такие четкие образы. И они не стриаются после пробуждения. Это больше похоже на воспоминания… – проговорил я неуверенно.
Френк внимательно смотрел на меня.
- Воспоминания?
- Да. О том, что со мной было после того как я упал со стены…
- Какой стены? Тебя же рядом с истребителем нашли
- Черт, я уже ничего не понимаю… наверное это из-за пятидневной отключки
Я потер голову и лег назад.
- Это нормально. Мне… тоже кошмары снятся… хотя теперь вся моя жизнь – кошмар! Френк ударил кулаком по койке.
- О чем ты? – я сел на своей койке.
- Посмотри на меня, Алекс. Моя карьера пилота окончена. Я уже не смогу летать! В этом была вся моя жизнь!
- Френк, с протезом тоже можно летать. Да, действительно будет не та скорость реакции, но ты привыкнешь… – попытался я подбодрить его.
- Алекс, дело не только в протезе… – прервал меня Френк.
- Что? – я был удивлен.
- У меня обнаружили повреждения позвоночника. Медкомиссия меня не допустит к полетам
- Но ты же можешь нормально двигаться. Ты же спокойно встаешь с койки, – попытался возразить я.
Френк указал на монитор на стене напротив его койки. Медицинский журнал был открыт. На экране были результаты сканирования позвоночного столба старшего лейтенанта Френка Гэловея.
- Повреждение нервных волокон. Отслоение костной ткани. Угроза кровоизлияния при перегрузках, – прочитал я вслух.
- Не нужно быть специалистом, чтобы понять, о каких перегрузках идет речь, – Френк отвернулся к стене.
Я не стал ничего больше говорить. Я знаю, каково ему. Он 15 лет уже сидит в кабине истребителя и все это время сражается. Сначала с повстанцами союза Центавра, потом с пиратами, затем с Мортрексами. А после гибели звена, его целью стала месть… теперь он и этого лишился. Его комиссуют или, в лучшем случае, дадут какую-нибудь должность на корабле или станции, но летать он уже не будет. Даже с лучшими гасителями инерции, избежать перегрузок в полете невозможно. А в бою тем более. Там и скорости другие, и маневры более опасные.
Остаток ночи я провел в размышлениях о своем сне. Что это было? Игра воображения или память? М-да, а я раньше смеялся над аргентинскими вирт-новеллами. Думал, уж в реальной жизни таких фокусов с памятью не бывает. А теперь сижу тут, как очередной представитель семейства Кэпвелл, из ремейка старого сериала, что смотрела моя мама.
Надо попытаться поспать. Может, мысли таки сами найдут свое место в пробитой голове.
В 6 утра пришел доктор, он осмотрел меня и, не найдя причины, почему я должен оставаться в медотсеке, отпустил.
Я оделся и тут же по радиосвязи меня вызвал мостик с просьбой зайти к капитану. Хм, просьба, а не приказ, значит новости хорошие. Я тотчас же направился на мостик корабля к комнате брифингов, где капитан обычно и беседовал с подчиненными.
На мостике все как всегда. Справа, тактик – Михаил Земцов, проводит проверку орудийных систем и, похоже, планирует проведение учебной тревоги. Рядом с ним, главный инженер – Кико Накатами по внутренней связи отчитывает своих подчиненных в машинном отделении за то, что они допустили скачек напряжения в какой-то из цепей второй палубы. Слева, офицер по связи – Билл Тор, проверяет сектор на наличие кораблей. Он еще молод, и поэтому несколько не уверен в себе. А прямо передо мной, за креслом капитана сидит наш рулевой – Александр Решетников. Сейчас он ничем не занят, корабль не двигается. Вернее, медленно дрейфует в открытом космосе. Заметив меня, пилот встает и приветствует меня.
- Как дела, Алекс? Я слышал, ты в лазарете побывал – сказал он, пожав мне руку.
Он был ниже меня и худощав, но рукопожатие было очнь крепким. Капитан позволил ему отрастить волосы до плеч, что было не по уставу. Со своей копной светлых волос, рулевой легко справлялся, завязывая их в хвост.
- И ничего-то от тебя не скроешь. Да, вот немножко неудачно приземлился – пошутил я.
Он пожал плечами.
- Ну, бывает. Я вот тоже как-то фрегат в ремонтный док немножко криво завел.
- Это когда его не могли трое суток оттуда вытащить, потому что орудия правого борта продырявили шлюз станции и зацепились за несущую конструкцию?
- Мда, весело тогда получилось…мой первый самостоятельный полет… – он вздохнул и сделал вид, что вспоминает те спокойные времена.
- Я слышал, вы надрали зад крейсеру? – спросил я.