Во всем виновата Любовь?! (СИ)

========== Часть 1 ==========
Наконец-то я могу вздохнуть спокойно! Зимняя сессия сдана, осталось лишь уладить пару нюансов в универе. С работой тоже ничего, кроме годового отчета. Но и это не такая уж большая проблема. В лучшем случае выпишут премию, в худшем – выпишут премию и отвесят заодно подзатыльник. Папа он слишком строгий мужчина, любит, чтобы порядок был везде и во всем, в том числе в семье. Кстати о ней: на днях я переезжаю к родителям на две недели в их загородный дом. Предки в четверг уматывают за границу нянчить подросшего Кирилла. Да, он у нас теперь не просто Кирюшка, а Кирилл! Большой человек. Племянник даже обижается, когда его по телефону уменьшительно-ласкательным именем называют. Вот что с людьми, а точнее с детьми делает смена климата! Ну и с людьми в принципе тоже.
С сестренкой мы созваниваемся очень часто, и болтаем подолгу о всяких пустяках. Ей скучно там, она ведь не работает потому, как муж запрещает. Вот Ксюха и названивает мне, особенно часа в три ночи. Моего голубоглазика не волнует, что я спать хочу, у нее видите ли депрессия от ничего не деланья. Но я все терплю и почти никогда не посылаю ее. Лишь иногда да в «мягкой» форме говорю: « Сестреныш, иди на хуй! Я спать хочу». Ксюха на меня потом долго дуется и не звонит неделю, а после все повторяется.
Что касается ее мужа, мы с ним не общаемся. Хотя было пару раз, когда мне говорили в трубку: «Настька, подожди, тут Миша с тобой поболтать хочет». Он хочет. А я не хочу! И не общаюсь! У меня обычно после слов сестры садится на телефоне батарея. Вранье, конечно, но разговаривать с НИМ у меня нет никакого желания. Зачем бередить душевные раны, мучить себя вновь? И так недавно отошла от всего этого, не без помощи естественно. Спасибо Катюхе и Кольке. Помогали очень в душевном плане, не оставляли первое время одну, постоянно ночуя у меня и устраивая увеселительные программы. Оба не знали в чем причина моей депрессии, пока однажды мы не нахуярились вдрызг. Тогда-то я и рассказала им, почему общительная моя натура все больше отдаляется от нашей дружной компании и выглядит как мумия.
Катька, когда услышала печальную историю, долго пребывала в прострации. Так долго, что диван мне спалила сигаретой. Теперь на нем три дыры, не дырки маленькие, а именно дыры большие и черные. И это-то на белом диване. А вот Колян сначала ругался долго и смачно, меняя местами слова, которые обычно произносят люди во время эмоционального разговора, а потом долго звонил в аэропорт, чтобы заказать билет на самолет и первым же рейсом вылететь, прилететь и надрать уши «сыну сукину» – его слова. Только позже до нас дошло, почему никто трубку не брал. Звонил-то Колька не по телефону. Он пепельницу держал возле уха, которая наполовину была пуста, а на другую….
В общем, пепел во время вызывания аэропорта рассыпался по ковру, тоже белому. Потом мы долго смеялись, затем с Катькой ныли, размазывая тушь по щекам, Колька ржал и тыкал в нас пальцем, иногда вставая на одно колено и предлагая выйти за него замуж. Он кричал, что я безмозглая дура, могла бы сразу все ему рассказать. И все же, несмотря на погано-печальную дружескую ночь, мне стало легче. Легче от того, что выговорилась. Друзья меня поняли и поддержали.
С того момента я постепенно стала спокойнее ко всему относится. Зажила себе тихо, никого не трогая, не привлекая внимания, кроме нашей компании. И все налаживалось в моей жизни, пока я не приехала помочь маме собрать вещи.
– Ну как тебе? Какой из них лучше? – на кровати лежало пять комплектов строго костюма, которые обычно большие дяди с огромными зарплатами надевают каждое утро в офис. Только эти были в несколько раз меньше и симпатичные с рюшечками.
– Мам, да они все хороши, – пожимаю плечами.
– Нет, ну а все-таки, какой фасон самый-самый лучший? – не отстает мама, беря в руки то один комплект черного цвета с бабочкой и белой сорочкой, то другой более светлый и с галстуком.
Неугомонная моя женщина не может выбрать дополнительный подарок на новый год своему внуку. Я лишь посмеиваюсь над ней, но тучная тетя Надя грозит мне пальцем, чтобы я прекратила веселиться. Все-таки такой важный момент.
– Ален, а ты все бери! – жалобно скрипит кровать от веса маминой подруги. – Ксения сама решит, что лучше.
– Ты права, Надя, – кивает мама и складывает костюмчики в чехлы. – Пусть дочурка сама решит. А если все понравятся, то пусть забирают сразу пять костюмов! Насть, – мне протягивают чехлы с вещами, – ты точно решила, что не полетишь с нами?
– Точно, мам, – кладу все в раскрытый чемодан.
– Дура, ты Настька! Кто ж от ТАКОЙ поездки отказывается? Это ж сам Нью-Йорк! Там, наверное, сейчас красиво, – вмешивается как всегда всезнающая тетя Надя.
– Да дел много. Отчеты на работе, сессия. Да и кто будет следить за фирмой в отсутствие папы? – нагло вру. Просто одну синеглазую харю видеть не охота.
– Ну прям больше некому! – всплескивает руками женщина. – Ты у нас одна блядь такая ответственная!
Прыскаю со смеху, зато мама после слов тети Нади краснеет и отчитывает подругу:
– Надежда! Я же просила при моих детях не высказываться подобным тоном.
Ой, мама, мама! Для нее мы с Ксюшкой навсегда останемся маленькими девочками. И если бы только ты слышала, как я иногда ругаюсь. Похуже в сто раз будет, чем у Надежды Григорьевны. Но об этом я умолчу, как и о многом другом. Не стоит тебе знать, моя хорошая, какая на самом деле у тебя дочь.
– Пойдем, Настька, чаем меня напоешь что ли. А то эту бабушку предпенсионного возраста хрен дождешься, – ворчит обиженно точно такая же бабушка. – Раз ругаться запрещают, нужно тогда чем-то рот набить.
Тяжко вздохнув и покосившись на радостную родительницу, покинула комнату следом за тетей Надей.
На кухне, как и всегда, царил порядок. Светлая, просторная, с еловыми шишечками на столе, на окнах декоративные снежинки, над камином праздничные красные носки с конфетами. Лично проверяла на наличие шоколадок и искренне радовалась, что мама не забыла о давней семейной традиции. Теперь будет чем заниматься на выходных: а именно жрать сладкое и пить шампанское.
- Мне б пожрать что-нибудь,- кажется, мои мысли о еде уловили. Я посмотрела на женщину, которая бросилась к холодильнику, выуживая оттуда салаты, копченую грудку, голубцы в контейнере, свежую нарезку из овощей, колбасы и сыра. Мамина подруга, расставив все это добро на столе, избавила посуду от пакетиков и уселась на стул с вилкой в руках.
– Превосходные голубцы! – закатила глаза в экстазе тетя Надя.
– Эээ, – я в шоке, хоть и вижу такой беспредел не первый раз. – Может вам разогреть их. Горячие намного вкусней, чем холодные.
- Мне и так сойдет. – На всю столовую раздался хруст капусты. – Вот умеет твоя мать так вкусно готовить, что ни от одного блюда нельзя отказаться!
Вслед за голубцами пошла нарезка. Причем аккуратно нарезанные тонко сыр и колбаски превратились в огромные шматки, когда мамина подруга накалывала на вилку сразу полтарелки снеди.
- Чего застыла? – грозно сдвинутые мохнатые брови заставили меня улыбнуться. Не часто я в последнее время улыбаюсь. – Чаю мне плесни в стакан и садись ближе разговор есть.
Какой еще к черту разговор?! Не люблю бабские посиделки. С подругой легко, на то она и подруга. Да и Катька любит потрындеть не только о модных вещичках, но и о книгах, картинах. С ней легко и просто. Просто быть собой, не прикрываясь за натянутой улыбкой. Ей не стоит говорить как у меня все отлично и хвастаться на поприще, а что интересного произошло у меня на неделе. Или придумывать истории выдуманных отношений. Ведь в нашем девичьем коллективе не поймут, обсмеют и засудят, если ты без кавалера. Только с Катюхой я могу поболтать о насущем, выговорится, зная что не получу тычок в спину. Зная, что она не будет смеяться надо мной, а наоборот постарается поддержать. За это я ее и люблю с пятого класса, как подругу естественно.
– Что за разговор? – ставлю на стол бокал с чаем.