Скрытые чувства

— Босс, вернитесь немедленно! — зашипела я на нее. — Это частная территория.
— Лили, не трусь. Вперед! Я договорилась, что посмотрю дом. Кто же виноват, что мне дали неправильный код?
— Можно же позвонить и уточнить.
— И потерять еще больше времени, — пожала плечами Фелиса и посуровела: — Давай перелезай через эту дерьмовую калитку. Это приказ!
Вот же… ящерка!
У меня просто руки зачесались схватить несносную девчонку за шкирку и приволочь к отцу. Ей не день рождения нужно организовать, а домашний арест!
Только чтобы исполнить свои желания, нужно было перелезть через «дерьмовую калитку».
Засада!
— В мои должностные обязанности не входит нарушение закона.
— Как знаешь, зануда, — махнула рукой Фелиса и направилась к особняку.
Я сжала кулаки, мысленно посылая на голову босса самые страшные кары, и вернулась к машине. И обнаружила, что она закрыта. Девчонка додумалась поднять крышу, поэтому запертыми внутри оказались мои сумка, телефон и мечта о том, что этот день когда-нибудь закончится.
Словно в насмешку, дождь действительно усилился, и передо мной встал выбор: ждать здесь и промокнуть до нитки или отправиться следом за боссом. Здравый смысл убеждал меня, что поступила я правильно. А вот гордость (и профессиональная, и личная) вопила о том, что в лужу я все-таки села.
Перед мысленным взором почему-то возник образ Ладислава Берговица, и в голове зазвучали его слова: «Не разочаруйте меня, лисс Рокуш».
Лакшачья лепеха тебе на голову!
Вопрос в том, кому, отцу или дочери…
Да обоим! Каждому по лепехе!
Калитка была высокой, но в свое время, убегая из дома, я брала и не такие препятствия. Стянула туфли на шпильке и пропихнула их в сад, а потом уцепилась за ограждение. Мокрые железные прутья выскальзывали из рук, поэтому на ту сторону приземлилась, содрав ладонь и порвав чулки. Завершающим штрихом стал треск ткани — узкая офисная юбка не выдержала такого надругательства и разошлась по шву.
Что тут скажешь? Класс!
Первый рабочий день, а я уже мечтаю убить своего босса.
Нет, сначала пытать. Медленно и со вкусом.
Кстати, о боссе… Девчонки уже и след простыл, поэтому я быстро зашагала по гравийной дорожке.
При ближайшем рассмотрении особняк оказался еще более мрачным и необычным. В сказках в таких домах, как правило, водились либо потерянные души, либо злые коруньи — нарелы наоборот. Одна такая корунья как раз разгуливала по его территории.
Из-за дождя моя одежда полностью намокла, но холода (наверное, от злости!) я не чувствовала. Во мне, как корунье варево, медленно закипал гнев, грозивший пойти пузырями. То есть я готова была высказать Фелисе все, что думаю. А пока мысленно репетировала речь и посылала проклятия на голову неугомонной подопечной. «Лакшица» была среди них самым невинным комплиментом.
Я так сильно увлеклась этим занятием, что не успела закрыться от чужого щемящего чувства грусти и тоски. Оно ворвалось в мой гнев, приглушая его; как тоненький звон колокольчика, поманило за собой мой дар. И я двинулась на этот зов.
Фелиса нашлась возле парадного входа: она рассматривала дом, задрав голову. По высветленным волосам и по лицу девчонки стекала вода, отчего она сама казалась потерянной душой. Но при виде меня снова поджала губы, закрываясь на сотни ментальных замков. Конечно, если постараться, их можно снести, но сейчас мне меньше всего хотелось копаться в чувствах сумасбродной наглой девицы.
— Надо же, — ухмыльнулась она, — ты умеешь нарушать правила, Лили.
— Чей это дом? — поинтересовалась я, приблизившись.
К парадному входу вели каменные ступеньки, а широкие деревянные двери украшал дверной молоток в виде змеиной головы.
— Мой.
— Ну да? — Я приподняла бровь. Гнев и раздражение вернулись. Она снова меня бесила. — И ключи вы потеряли, а код доступа забыли. Лисс Берговиц.
Обращение я особенно выделила. Благоразумной частью себя я осознавала, что говорю с боссом слишком резко, а неблагоразумной… Хотелось выдрать Фелисе волосы! За порванную юбку, за пораненные ладони, за то, что пришлось тащиться за ней сюда, за раздирающие душу эмоции, которые заставляли меня чувствовать сильнее и ярче.
Бесит.
Бесит-бесит-бесит.
— Какая разница, отмахнулась девчонка. — Он все равно будет моим. Пойдем посмотрим внутри.
Больше всего на свете мне хотелось оказаться в тепле и под уютной крышей, но…
— Хватит! — рявкнула я. — Это точно не входит в обязанности помощницы. Так что мы сейчас сядем в машину и поедем или домой, или смотреть другое здание. А сюда вернемся, когда хозяин особняка соизволит нас принять.
— Эй! — Фелиса сложила руки на груди и раздула ноздри. — Это я твой босс, так что не смей мне указывать, что делать!
Она вспыхнула, как спичка, на этот раз только подогревая мои чувства.
— Мой босс — ваш отец, — припечатала я. — Он мне платит. А вы всего лишь избалованный ребенок, который сам не знает, чего хочет! Иначе мы бы потратили день на что-то действительно полезное, а не слонялись по городу, соревнуясь в остроумии.
Фелиса ахнула, но тут же взвилась:
— Почему же не знаю?! Хочу, чтобы мне не указывали, как жить! Хочу свободы выбора! Хочу, чтобы отец мне доверял!
— А что вы сделали для того, чтобы вам доверяли? Да вы за себя отвечать не можете, какая вам свобода?!
Я выпалила все на одном дыхании и замолчала. Фелиса открыла было рот, чтобы ответить (думаю, ей точно было что ответить), но в нашу совсем не мирную беседу вклинился громкий не то клекот, не то шорох со стороны дома. То ли от наших громких воплей, то ли от сильного дождя часть плюща, укрывающая фасад здания слева, стекла на клумбы.
Вот только вместо того, чтобы осесть недвижимой горкой на земле, она продолжала двигаться дальше. К нам. И к ней тут же присоединилась другая.
— Что за?..
Я решила, что либо сплю, либо совсем перетрудилась и перенервничала: о живых растениях в Кироне я ничего не слышала. Но прежде чем поверила в собственное «ку-ку», ближайшая гора листьев увеличилась в размерах раза в два, явив огромную серую тварь с длинным гибким телом, короткими крючковатыми лапами и уродливой, с наростами, мордой. Настолько пугающую и омерзительную, что дикий страх выбил из меня дыхание и холодом потянулся к самому сердцу.
— Шэмы! — выдохнула Фелиса, и на долю мгновения я осознала, что страх принадлежит не мне, а ей.
Или нам?..
Я видела шэм, диких зверей из Барунни, в унском зоопарке, но эти были крупнее. И ужаснее.
Не позволив мне додумать, откуда эти твари взялись здесь, в Уне, чудовище разинуло широченную пасть с раздвоенным языком, издав глухой клекочущий звук. Это привело меня в чувство.
— Бежим! — выкрикнула я, хватая девочку за руку и бросаясь к дверям дома.
Клекот сзади показался криками счастья: добыча хочет поиграть.
Крыльцо было совсем рядом, я пихнула испуганную Фелису вперед. Что-то чиркнуло меня по ноге, обожгло лодыжку, но я уже что есть силы клацнула по панели управления. Требовалось всего лишь успеть нажать «один-один-один» — службу спасения.
Руки почти дотянулись до кнопок, когда меня просто ослепила яркая вспышка, и механический голос искина заявил:
— Вы вторглись на частную территорию и будете задержаны. Не оказывайте сопротивления.
Сияющие пруты ловушек упали с навеса быстрее шэм, надежно отрезав нас с Фелисой от серых монстров, друг от друга и от всего мира, оставив чуть больше шага для маневра. Хотя скорее для возможности просто сесть.
Следующие минут сорок (может, больше, потому что я потеряла счет времени) мы мерзли на крыльце, вздрагивая от клекота шэм, рыскающих поблизости. Одна даже попыталась пропихнуть свою уродливую морду между прутьев, но ее ужалило разрядом тока. А я убедилась, что мое решение не прикасаться к сверкающей ловушке было верным.
За это время мы перекинулись лишь парой фраз. Я не совсем вежливо спросила, что за фигня происходит и почему дикие животные свободно разгуливают по чьей-то территории. Фелиса ответила, что раньше шэм использовали как сторожевых.