Альбинос (СИ)

— Зачем покупать себе АМГ мерседес и ездить с водителем? Чтобы тошнить 50 км\ч в городе?! — недоумевал он.
— Ты когда себе кулек конфет покупаешь, думаешь о том, что именно в составе? Арахис или фундук?
— Что?
— Ну, конфетки покупаешь, задумываешься, какие там орешки?
— Нет…
— Вот и им похуй. Для «таких» владельцев — это просто деньги, миллионом больше, миллионом меньше, разницы нет.
— Думаешь, они не выбирают комплектацию? Зачем тогда производители столько выбора предоставляют, кожа-рожа — все дела? — не соглашался он.
— Я тебя умоляю, им насрать, главное, чтоб подороже и помоднее. Думаешь, клиент в курсе, что там, под капотом? — мы обсуждали мерседес, который терпеливо ждал своего хозяина.
— Иногда я сажусь за руль, — произнес кто-то за спиной, и мы обернулись, — Иногда эти шестьсот сил доставляют огромное удовольствие, — проговорил человек в черном пальто, засунув руки в его карманы.
— Ой! Александр Андреевич, у вас же другой мерседес был?! — расплылся в улыбке мой коллега. А я лишь стоял и охуевал от стёкшихся идиотских обстоятельств.
Что тут скажешь? Судьба? Как так получилось, что в огромном городе жизнь снова сталкивала меня с этим пидором? Вселенная хочет, чтоб я стал геем?! А он, как обычно лощеный, аккуратный, в деловом костюме смотрел на меня, но как-то безэмоционально, просто и без интереса.
— Продал, купил новый. — спокойно сказал он, не отрывая взгляда.
— Классная машина! Какого года? — пытался снизить напряжение коллега.
Пока они болтали о том, какого года машина, сколько она жрет и об остальных, совершенно ненужных подробностях, я получил оповещение, что мой «флагманский представительский Рено Логан с личным водителем» уже меня ожидают. Пара рукопожатий, пара взглядов, вежливое «до встречи» и мы разъехались по разным сторонам.
Я сидел и спрашивал себя: «Черт побери, как? Как мы опять встретились? КАК?!»
Позже я узнал, что то - самое счастливое стечение обстоятельств привело меня работать как раз в ту самую фирму, на то самое предприятие, одно из дочерних, где моим начальником, через десять ступеней вверх, был этот Александр. Отец — генеральный, а сынок — заместитель. Заебись. С другой стороны, бояться мне было нечего, уволить он меня мог, это было бы слишком показательно, а вот подкатывать уже становилось сложностью. Я оказался даже в более выгодном положении, чем он, и это меня успокаивало.
Приехал домой, разделся, разулся, принял душ, и только начал готовить ужин, простой холостяцкий ужин, как в дверь постучали. Вот зачем стучать?! Звонок же есть! В этой квартире был дверной глазок, и я сразу узнал гостя. Открыл дверь.
 — Внимательно вас слушаю, Александр Андреевич. — вот, спрашивается, нахуя приехал?
— Можем поговорить? — перегаром от него несло за километр, зрачки расширенные как у кота, прическа растрепана, воротник рубашки расстегнут.
— Говори.
— На пороге, что ли?
— Я «ТЕБЯ» в гости не ждал, — ещё не хватало пьянь эту к себе домой тащить.
— Хорошо, — он опустил голову, крутя носком ботинка в разные стороны, вдавив пятку в мой коврик.
— И? — молчание затягивалось, а он меня бесил до усрачки.
— Я тебя компрометировать не собираюсь. На работе, в смысле… — пьяно сказал он.
— Да ты что?! Ой, спасибо! — я терял терпение.
— Серьезно, можешь не переживать, я нормальный.
— Только пидор. Слушай, вали-ка отсюда? — я был добрее, правда добрее, раньше бы сорвался уже.
— В туалет можно? — как ни в чем не бывало спросил он.
Я уже собирался послать его, но заметил, что его руки дрожат, да и сам он какой-то нервный. Странно это было. А если учесть, что он был моим начальником, по иронии судьбы, то становилось уже неудобно его посылать. Просто причин не было. Ну, приехал и что? Вроде бы очень-очень хотелось хлопнуть дверью, но причин-то не было, я же не обиженная бывшая?!
— Заходи.
— Пахнет вкусно, готовишь? — медленно разуваясь, спросил он, так же неуклюже, как и прошлый раз.
— Только начал. Туалет слева от тебя. — я сначала наблюдал за ним, но потом ушел на кухню.
Через пять минут я спросил себя: «Сколько надо было выпить, чтоб столько ссать?!»
Когда он вывалился из туалета и пошел мыть руки в ванную, я вывалил подливку на сковороду и прожаривал её с макаронами. В отличие от прошлой квартиры с её желтизной, затхлостью, темными шторами и тусклым светом, эта квартира была гораздо современнее, светлее и белее, но вот теплоты не хватало какой-то. Поэтому я часто выключал весь верхний свет, оставляя только тот, что был встроен в кухню над столешницей. Готовить еду такой свет вполне позволял, и глаза не напрягал. Видимо, кто-то был слеп на оба глаза, а конкретно — этот пидор, потому что я обернулся на грохот.
— ОЙ, тут провод, — глядя под ноги, мямлил он, усаживаясь за стол.
— Поссал?
— Да, спасибо.
— И что ты сидишь тогда? Я тебя приглашал, что ли?!
Молча, глядя на меня грустными глазами, он достал из пакета, который как-то умудрился притащить, бутылку виски. Дорогого виски. Очень дорогого.
— Издеваешься? — смех или нет, но я стоял злой и с ножом в руках.
— Да хватит выебываться уже! Понял я, понял! Я гей — ты нет, мне ничего не светит, смотреть тебе на меня противно, пить будем? — он говорил неожиданно смело. Смело, если заметить, как сам он был испуган.
— А ты пить-то умеешь, блядина?
— С начальником помякше можно? — огрызнулся он.
И тут меня как порвало смехом! Просто разорвало, я бы сказал!!! «Помякше»?! ПОМЯКШЕ?! Я такого слова не слышал тысячу лет, последний раз в деревне, когда мелким был. Через секунду мы оба уже смеялись, я над ним, он то ли от радости, то ли надо мной, я не знал, но было очень смешно. Когда меня более-менее отпустило, я повернулся к плите и продолжил готовить.
— Сука… «помякше», ты из какой деревни вылез?
— Ахаха, — он тоже смеялся. — Сам не знаю, вырвалось!
Я спиной чувствовал, как он на меня смотрит, небось дыру прожигает. У меня было двоякое чувство, с одной стороны хотелось выставить его и дать понять, что друзьями мы не станем, с другой стороны, признаваясь себе, я понимал, что вискарик сейчас зайдет как никогда хорошо.
Видно было, как он прифигел, когда я достал две кружки, и нарезал лимон, но это удивление длилось недолго.
— А поесть дашь? — спросил он, всё также сидя на стуле в черном пальто и костюме.
— Пальто хоть сними, — произнес я, и поставил две тарелки с макаронами. Простыми холостяцкими макаронами с подливкой.
— О, спасибо! — он поплелся в коридор, видимо, раздеваться, а я взял со стола бутылку. Далмор, любимый мой, родной, далмор. Как же я по тебе скучал!
— Пятнадцать лет выдержка. Какой-то старый знакомый папе подарил год назад, а он мне. Я виски люблю. — вернувшись, сказал он, в то время как я всё так же поглаживал бутылку и символику в виде оленя на ней.
— Тот старый хрен кое-что понимал. Далмор я тоже люблю.
— Поверь, виски дарят тогда, когда подарить что-то нужно, и на это есть деньги, но фантазии нет. — он присел за стол и начал есть. — Вкусно!
Я разлил виски на двоих, в простые кружки, которые подходили бы для чая или кефира, но не для крепкого алкоголя. Затем мы молча взяли их, чокнулись и выпили. Лимон пришелся кстати. Крепкое, зараза! И нарушать тишину не хотелось по разным причинам. Самая главная — я боялся, что он меня выбесит чем-то, и вечер будет испорчен, ведь до конца было неизвестно, зачем он приперся.
— Ты, вроде, поговорить хотел? — спросил я спустя долгую паузу. Он отвлекся от еды, но голову не поднимал, видимо, думать градусы мешали. Когда я уже не ожидал ответа, он, всё-таки, решился.
— Просто я не люблю такие ситуации… Мы работаем вместе… Офис, люди, всё такое… Ну, ты понимаешь…
— Нихуя не понимаю, если честно.
— Просто, давай забудем, ок?
— Как ты мне отсасывал забыть?!
— И это тоже. — он глядел на меня совершенно пьяными глазами, невозможно было поверить, что такой пьянющий человек ещё что-то связно говорит.