Кофе с дождем (СИ)

Кроме них двоих в комнате никого не было.
— Да не то что бы очень… Так… Как обычно. Со спиной у него были проблемы. А так-то всё нормально…
И лицо, и глаза, и голос Дениса были абсолютно нормальными и ясными. Но он говорил это всё в пустоту, обращаясь к шкафу.
— Это… Это мой… Это мы живём вместе… Мой любовник.
Замерев, Паша чувствовал, как дрожит дыхание в пересохшем рту, и как крупные капли холодного пота скользят по лицу.
— Говорю как есть. Это правда. Мне всё равно. Нет сил врать. Хочешь знать правду — вот тебе правда. Твой сын гомик…
«У него галлюцинации! Он думает, что там кто-то есть! — ощутив резкий толчок страха в сердце, подумал Паша. — А вдруг там призрак?! Я уже всему готов поверить! Я с ума сойду! Интересно, как это — когда сходят с ума?»
Дождливая темнота заволокла все небо.
Денису становилось все хуже.
— Музыка! — зло крикнул Денис, сев на кровати. — Что это за музыка?! Зачем они включают ее так громко?! Что это… что это за ублюдки?! — закричал он на Пашу.
Но только ветер шумел за окном.
— Я всё исправлю, — уверил его Паша, и Денису стало как будто легче.
Со вчерашнего дня Денис ничего не ел, и желудок его урчал нестерпимо, но организм не принимал ничего. Даже самое безобидное детское пюре тут же выплёскивалось из него наружу. При всём своём голоде есть он ничего не мог, даже воду пил не больше двух глотков за раз, и потом ещё долго лежал, морщась от тошноты.
Дождь никак не начинался. Где-то далеко глухо урчало, но дождя не было.
Ближе к вечеру Денис заснул, но вскоре проснулся весь в поту и попросил сладкого чая с белым хлебом.
Паша покорно принес ему, и он съел ломтик хлеба и выпил чашку чая.
Время подходило к последнему уколу, и Денис, кажется, успокоился. Он молча лежал на спине, на влажной от пота подушке, на измятой кровати и смотрел в потолок.
Всё было тихо, и Паша не заметил момента, когда он снова задремал.
В хмурой, тёмной тишине, онемевшими руками, Паша достал последний укол. Долго смотрел на него, чувствуя, как слабеет и истекает по́том.
— Где?! — вдруг опять крикнул на него Денис.
Паша вздрогнул всем телом и выронил шприц.
— Что где? Кто?!
Денис посмотрел на него, как на предателя.
— Где — я спрашиваю?! — с нескрываемой злобой повторил Денис.
— Что именно… — тяжело дыша, спросил Паша.
— Ручка! — зашипел на него Денис. — Моя золотая ручка, которую вы взяли у меня и заперли под бронированное стекло! Ручка! С которой вы уже поимели столько денег! А она моя! Где она?!
— Выпей воды… — предложил Паша. — Я разберусь. Тебе всё вернут.
Денис с усилием сделал два маленьких глотка воды и откинулся на подушки.
Паша бесшумно, как призрак, подошёл к нему.
Лицо Дениса было бледным и влажным от испарины. Щёки и губы горели алым пламенем, а волосы слиплись на потном лбу.
— Это вот эти уколы? — спросил Денис, покосившись на шприц.
Паша кивнул.
— Дай мне! — вдруг улыбнулся Денис. — Я сам хочу уколоться.
Сердце Паши тревожно ёкнуло, но он повиновался.
Денис взял укол из его рук и поднёс к самым глазам, всматриваясь в капельку вещества. Потом задумался о чём-то, ухмыльнулся и вогнал иглу Паше в шею.
Это была смерть. Паша понял это сразу. Жизнь закончилась, и наступила смерть.
В одно мгновение горло и мозг его сковал ледяной холод, и в глазах потемнело. Паша попятился назад и с диким грохотом упал на журнальный столик.
Один раз, по юности, на какой-то пьянке-гулянке он случайно глотнул итальянского бальзамического уксуса, и на всю жизнь запомнил этот удушливый спазм в горле.
Но сейчас было ещё хуже. Тело его разучилось делать вдохи, и он просто синел, валяясь на полу и хватаясь за горло.
Он чувствовал, как глаза его наливаются кровью, и желал только одного — потерять сознание, но душой он чувствовал, что ему суждено вынести эту пытку до конца, до самой смерти, пока он не умрёт от боли.
Денис вскочил на кровати и, не глядя на беззвучно корчившегося Пашу, побежал к двери и уже открыл её, на на шум разбитого стола с нижних этажей бежали люди. Много людей. Оказывается, в этом доме всегда было довольно много людей.
Ощущая этот грохот поднимающихся ног, Денис понял, что здесь он не пройдёт, и тогда он посмотрел на другой выход. Последний в этой комнате.
Занавеска ласково шевельнулась, приглашая его к себе.
Страшный, посиневший Паша всё ещё барахтался на полу… И еще, кажется, он услышал голос матери, но так и не понял — голос был внутри его головы или в реальности.
Люди чёрной массой ввалились в комнату.
Денис бросился на балкон и очень испугался, что перила высокие и он не сможет через них перепрыгнуть, но страх оказался напрасным.
И всё перевернулось в его глазах. И лес, и небо, и туча, и тёмная крыша дома, и балкон.
И закатное солнце вдруг пробилось из облаков и вспыхнуло жгучим светом, озолотив весь мир. Но уже в следующий миг солнце треснуло, раскололось на несколько кусков и погасло.
====== Глава 14 ======
Пашу спасла Марина.
У неё была дикая аллергия на орехи, и врачи прописали ей носить с собой адреналиновый шприц. Вот этот вот шприц-тюбик и спас Пашу.
Дениса без сознания скорая увезла в реанимацию, где он и впал в кому.
И самое страшное было то, что после всего этого ужаса дни потекли, как обычно.
Денис, весь в трубках, неподвижно лежал в больнице, а Паша ездил по городу и собирал деньги.
Эскулапы из «Элизиума» сказали, что раз четвёртая инъекция не была введена, то, скорее всего, эффекта не будет. Хотя, пожимали плечами они, нужно дождаться, когда Денис придёт в себя, и провести тесты, вот тогда всё и будет ясно.
Врачи в больнице тоже не говорили ничего конкретного, Денис мог «проспать» и сутки, и год.
Но именно это ожидание и спасло Пашу. Надежда, даже почти мёртвая, удерживала Пашу на земле, иначе он давно бы уже удавился.
А смерти хотелось! Хотелось смерти так, как работяге жарким летним пятничным вечером хочется домой и пива!
Жить тяжело и долго, а смерть — это легко и быстро.
Мир для него потерял весь смысл и будущее. Мир стал чёрно-белым и глухим. Паша каждый день с утра до вечера ездил по жарким улицам, собирал деньги в чемодан, а потом отвозил этот чемодан в «Элизиум».
А следующим утром приходилось начинать всё сначала.
Радость пришла откуда не ждали.
В новом пакете антизападных санкций, среди всего прочего, фирма «Элизиум» высочайшим повелением лишалась лицензии и вынуждена была свернуть бизнес и покинуть страну.
Странные уколы эти (запрещённые уже во многих странах) давно вызывали недовольство у контролирующих органов, и вот они дотянулись и до «Элизиума».
Фирма оставила свой просторный офис в центре, и его заняла другая западная компания, продающая участки на Луне и прочие небесные тела.
А ещё через пару дней Центробанк отозвал лицензию у банка «Капитал Партнер Инвест», который выдал Паше ссуду.
Выяснилось, что директор банка, господин Комиссаржевский, получил от государства финансы на поддержку своего банка, однако потратил деньги по своему усмотрению, прикупив себе недвижимость заграницей.
Поняв, что насели на него плотно, Комиссаржевский сбежал из страны и попросил политического убежища.
Новость эта была довольно громкая. Тут же на радиостанциях и новостных порталах зазвучали язвительные речи о том, что покуда власть кровавыми репрессиями давит талантливых банкиров, ни о какой финансовой стабильности в стране не может быть и речи.
Проходили даже митинги в поддержку беглеца.
Прыщавого вида юноша вышел на одиночный пикет с плакатом «Руки прочь от узника совести Комиссаржевского! Свободу политическим заключённым!»
На резонный вопрос журналистки, какой именно политической деятельностью занимался банкир, юноша ничего не нашёлся ответить, замолчал, обиделся, отошёл в сторонку и вскоре пропал.
Но и это громкое дело быстро забылось.