Сказки на ночь для взрослого сына

Но делать этого не стал. Ребята рассказывали, что отец у Калины – очень суровый мужик, скорый на расправу. А вдруг он
Серегу забьет насмерть? Вздохнув, Сашка пошел домой, приговаривая почему-то: «Вот! Потратил на хорошее! Вот!..»
Ему было жалко бабушку Прасковью Осиповну. И пятиалтынный. И марки, которых он себе не купит.
Дома Сашка получил от мамы задание сбегать к почтовому ящику: надо было отправить родне и знакомым поздравительные открытки к новому году. И еще мама велела сходить в аптеку, купить бинты, йод, зубной порошок и еще чего-то, название чего записала на кусочке бумажки.
Открыток было много: больше десятка, это точно. Пока Сашка заталкивал открытки в почтовый ящик, он вспомнил, что новый 1962 год наступит уже через десять дней, а через неделю начнутся зимние каникулы. Вот и хорошо! И Гагарин в космос полетел – хорошо! А то всё школа да школа…
Рядом с аптекой стояла соседская Лидка и ревела навзрыд. Пройти мимо и сделать вид, что Сашка ее не заметил, было невозможно. Лидку послали за хлебом, а она встретила Майю и Тамару, они поиграли и побегали совсем немного! И вот она всё потеряла: и деньги, и авоську, а времени много прошло, и мать с дедом ее ищут уже, конечно, а она тут без хлеба, без авоськи и без денег, о-о-ой!.. что же будет-то?
Вообще-то Сашка Лидку недолюбливал. Как и всех девчонок, впрочем. Но не удержался и пожалел эту растяпу.
– Пойдем, поищем, чего ты там потеряла, – предложил Сашка Лиде.
– Да я искала уже! Три раза все обошла! Ничего не нашла! – Лидка смотрела на Сашку с явной надеждой.
– Пойдем еще раз посмотрим, может, найдем, – сказал Сашка. И неожиданно для себя самого вдруг прибавил: Если не найдем, я тебе дам денег на хлеб. У меня есть.
Между тем на потерянный для Сашки пятиалтынный Гринаса Васильевна купила в автобусе у кондукторши Зиночки билет за пять копеек, получила гривенник сдачи и поехала восвояси до следующего рабочего дня.
Залежаться в кондукторской сумке у Зиночки у пятиалтынника вообще не было никаких шансов. Так и получилось: почти сразу же он вместе с автобусным билетом перекочевал в карман телогрейки сантехника Степана Ильича, как раз вспомнившего про свое обещание жене купить батон хлеба. Так пятиалтынный оказался в кассе булочной.
Пятиалтынный изрядно поработал, переходя из рук в руки и помогая людям. Но вот вместе с несколькими другими монетами пятиалтынный оказался в дырявом (как оказалось) кармане брюк Алика Николаева, отличного парня, комсомольца, выпускника педагогического института, гитариста и барда. В кармане у него зацепиться было не за что, поэтому все монеты потихоньку выкатывались одна за другой из брючины на покрытый снегом и песком асфальт, совершенно незаметно для Алика.
Сашка и Лида, внимательно оглядывая дорогу по сторонам, добрели от аптеки до того места, где, по словам Лиды, она играла с подружками. Сумерки уже сменились чернильной темнотой зимнего вечера, на фонарных столбах зажигались тусклые фонари. Сашка понял, что поиски надо заканчивать. И идти за лекарствами и за хлебом для Лидки.
– Пошли назад, – сказал он девочке.
И ровно в этот момент прямо на тротуаре под фонарем он увидел какую-то затоптанную в снег веревку… или шнур… Ручка от Лидкиной авоськи – вот что это было! А в авоське – сложенный в четыре раза бумажный рубль!!!
Лидка так запрыгала от радости, что у нее чуть не свалились с ног валенки с галошами.
– Я ж тебе говорил: найдется! – проговорил Сашка, почему-то басом.
И, уже по привычке, внимательно посмотрел себе под ноги.
Под носком своего правого валенка он увидел серебристую монетку. Пятиалтынник. Бабушкин пятиалтынник. Сашка его сразу узнал.
Сашка и Лида вместе сходили в аптеку и в булочную. Вместе вернулись домой. Взрослые уже беспокоились, но бранить детей не стали.
Часа через полтора в дверь Сашкиной квартиры позвонили. Прасковья Осиповна открыла дверь и позвала Сашку.
В дверях стоял дед Лиды, Василий Максимович.
– Здравствуй, Саша! Лидочка сказала, ты марками интересуешься? Тогда – на, возьми!
И он протянул Сашке настоящий альбом для марок, уже заполненный марками до половины…
* * *
Академик Александр Иванович Мельников, известный ученый, писатель, тонкий знаток и ценитель музыки, филателист и нумизмат, искренне считал, что всему самому главному в жизни он научился у своих родителей и их родителей (как он говорил, «у пра-отцев», с ударением на «а»). И еще у своего любимого школьного учителя истории Альберта Александровича Николаева.
Первые праздничные дни нового 2015 года академик Мельников проводил с семьей: к нему приехали внуки на каникулы, чему Александр Иванович был очень рад.
Внуки упросили Александра Ивановича показать им коллекцию монет, и он раскладывал на огромном письменном столе свои толстые монетницы:
– Здесь – монеты Российской Империи: полтинники, гривенники, есть еще царские копейки и полушки… Здесь – иностранные монеты… А этой бронзовой монете больше двух тысяч лет!..
Мельниковы-младшие рассматривали монеты, расспрашивали…
Александр Иванович бережно взял в руки старенький маленький кляссер для монет и сказал:
– А вот с этого началась вся моя коллекция монет, – и показал советскую пятнадцатикопеечную монету. – Бабушкин пятиалтынник.
– Бабушкин? Нашей бабушки Лиды? – спросили внуки.
Дед засмеялся и отрицательно покачал головой:
– Нет-нет. Не вашей бабушки. Этот пятиалтынный мне дала моя бабушка Прасковья Осиповна. С этой монетой у меня связана одна история…
Понятно, что после этих слов внуки прилипли к деду и загундосили:
– Ну, расскажи, расскажи, расскажи!
Александр Иванович и не собирался отказывать внукам.
Начал он так:
– Я часто вам повторяю: у каждой истории должно быть начало. Но сегодня еще прибавлю: совсем неплохо, чтобы история и закончилась хорошо…
2015 год, канун Рождества
 
Моя германская звезда
 
Германия – мое безумье!
Германия – моя любовь!
М. Цветаева. Германии 1 декабря 1914 года
Самая главная война в истории закончилась, а эта история – только начиналась. Советские офицеры Павел и Анна встретили долгожданный День Победы в Австрии, в городе Вене. Решив присоединить ко всеобщей мировой радости свою, личную, они в День Победы поженились.
Осенью пришел приказ о демобилизации, и молодожены отправились на родину. К декабрю они добрались до небольшого текстильного городка – повидаться с родителями Павла; потом поехали в Москву, где в подвале бывшего доходного дома в маленькой комнатушке коммунальной квартиры жила Анина мать.
Возвращение двух фронтовиков, тем более под новый год, всколыхнуло всю многокомнатную коммуналку. Хотя особо душевных отношений между жильцами не водилось никогда, тут все порадовались: наконец-то и Михайловне, потерявшей в войне сына-летчика, счастье привалило! Дочка, Нюрка, с фронта живая вернулась, не покалеченная; да еще мужа оттуда привезла. Тоже не инвалида. За четыре фронтовых года из смешной девчонки она превратилась в красивую взрослую Анну, и Нюркой соседи ее больше не называли.
Отметили, как положено. И победу, и новый 46 год, и Анино замужество. Михайловна с Анной напекли ржаных пирогов с капустой, отварили ведро картошки. Павел поставил выпивку и консервы. Соседи поучаствовали, чем богаты; выставили на общий стол соленья разные, варенья. Одинокая подслеповатая старушка Ольга Филипповна из угловой комнаты щедро пожертвовала на празднество шмат деревенского сала. Посидели на славу, попели, поплакали. Правда, обошлись без драки: кроме Павла в коммуналке молодых мужиков не наблюдалось, а он, хоть и фронтовик, пил мало, не задирался, держался с соседями степенно и уважительно.