Путешествие восьми бессмертных (Собрание сочинений. Т. II)

  
IV
 
В одно прекрасное весеннее утро Великая Праматерь потребовала к себе Белую Змею и сказала ей:
— Слушай, Белая! Сегодня кончается срок твоей службы. Я знаю твое сердце, знаю про тебя то, чего ты сама не знаешь, и поэтому должна расстаться с тобой. Сегодня же ты вернешься на землю; знай, что тебе суждено сделаться матерью величайшего светила поэзии, матерью земного бога литературы… Я просветлю твою память: вспомни, как однажды, пятьсот лет тому назад, ты мирно скользила между скалами у входа в свою пещеру. Ты не заметила, как отвратительный нищий подкрался, схватил тебя и хотел разбить тебе голову камнем…
На твое счастье, на тропинке, где годами не бывало людей, показался еще один прохожий. Это был добрый, почтенный и сострадательный человек, почти старик. Увидев тебя в руках нищего, он стал просить отпустить тебя. Но злой нищий хотел непременно убить. Тогда старик купил тебя у нищего, и заплатил два дяо — все, что у него было9.
Старик отпустил тебя на волю, благословляя богов, позволивших ему совершить доброе дело.
По мере рассказа Цзинь-му, Белая Змея сначала как сквозь туман, а потом все яснее и яснее вспоминала и тот день, когда она, продрогнув в пещере, выползла на солнце и задремала, и ужасного нищего со зверской физиономией, в руках у которого она беспомощно извивалась, и старика с добрым лицом и каким-то особенным светом в больших черных, выпуклых глазах… Вспомнила, как она поспешно уползла, лишь только старик выпустил ее, даже не поблагодарив своего избавители.
И даже теперь, через 500 лет, ей стало стыдно…
— Теперь, — продолжала Си-ван-му, — в прекрасном Хан-чжоу живет юноша по имени Сюй-Ханьвэнь. Завтра он совершает поклонение перед могилой своего предка — твоего спасителя. Ты и сейчас чувствуешь стыд в своем сердце, — вместо благодарности предку на словах, ты выйдешь замуж за потомка. Отправляйся скорее в Хан-чжоу. Ты узнаешь Ханьвэня по его высокому росту10. Ступай!
Белая Змея преклонилась перед Мудрой, Доброй и Всеведущей Матерью Запада.
Дул западный ветер. От снеговой вершины оторвалось ночевавшее там снеговое блестящее облако и поплыло мимо Белой. Она прыгнула на него и понеслась на восток, быстро опускаясь и минуя и горы Кунь-лунь, и голую равнину Си-цзана, и роскошное, изрезанное отрогами Тибетских гор, но еще безлюдное Четырехречие…11
Это новое возложенное на нее дело наполнило ее сердце волнением и страхом перед забытой ею земною жизнью. И вдруг — как будто луч молнии озарил ее память: она с поразительной ясностью вспомнила, что она еще ребенком видела несравнимый ни с чем по красоте город Хан-чжоу с его Западным Озером, достойным быть жилищем богов; вспомнила и зеленые холмы, и высокие пагоды, и ароматные сады святых храмов…
И ее сердце, из которого так долго изгонялось все земное, — затрепетало радостью при мысли о скором возвращении в эти чудные родные места12.
Границы роскошного Чжэ-цзяна13 были уже в виду; обширная плодоносная равнина с рядами высоких холмов казалась совсем близко.
Вдруг прямо перед ней показалась тень; и вот, в тумане проносившегося мимо облака она увидела сурового Сюань-у (Чжэнь-у Бэй-цзи), бога Северного полюса. Он был у Великого Владыки всех миров, Юй-хуан-ди14, с докладом о делах людей. Но, так как он плохо видел то, что делалось на юге, то доклад его был не полон, и очи Великого Повелителя с упреком смотрели на нерадивого бога.
Раздраженный и гневный, возвращался он теперь домой, в необъятные выси севера — в Бэй-цзи, Северный полюс.
Бог, показавшись из своей воздушной колесницы, сразу узнал Белую по ее блеску.
— А, так вот это кто осмелился встретиться мне на пути! — рассердился бог. — Как смеешь ты, мерзкий скотский ублюдок, пользоваться божественными средствами для выполнения твоих гнусных дел и желаний, как ты решилась пользоваться дорогой богов и попадаться мне на этом пути?
Белая Змея страшно перепугалась. Она еще раньше много слышала про гневного бога, никогда не чувствующего сострадания или жалости и пользующегося своей страшной властью не только над людьми, но и над низшими бессмертными.
Смущенная и трепещущая, она не знала, как умилостивить Бэй-цзи; она стала на колени и умоляла о прощении.
— Отвечай мне, куда ты стремилась? — гремел бог в страшном гневе.
Белая поняла, что, скажи она правду, — она навлечет бедствия не только на себя и Ханьвэня, но, быть может, и на Великую Матерь. Страшный Бэй-цзи Сюань-у никому ничего не прощает! И Белая решила скрыть правду.
— Великий бог! Прости меня, что я осмелилась встретиться тебе на пути; но я не могла избрать другой дороги, потому что я должна была пользоваться попутными воздушными течениями, чтобы достигнуть Южного океана.
— Зачем ты стремишься туда? — спросил Сюань-у, сверкая холодным блеском своих никогда не дремлющих глаз.
— Ты, великий, знаешь, что я тысячу лет провела в пещере, стремясь к совершенству; много я передумала в это время и убедилась, что одного созерцания и самоуглубления мало: без любви и милосердия совершенства нельзя достигнуть. И я решила предпринять путешествие на Южный океан к великой Гуань-инь Пу-сы, славной богине милосердия, чтобы преклониться перед ней и просить ее, Матерь Доброты, наставить меня и разрешить мои сомнения.
В словах Белой о любви и милосердии свирепому Сюань-у послышался намек на его собственную злобу.
— Я не верю тебе, Змея, — сказал Бэй-цзи. — Твой путь был не на юг, а на юго-восток. Поклянись, что ты не лжешь!
Как ни тяжело было Белой давать ложную клятву, но Сюань-у внушал ей такой страх, что она готова была решиться на все, лишь бы спастись от него.
И она поклялась.
— Если ты только солгала мне, если ты стремилась не к Южному океану, к Гуань-инь Пу-сы, то помни, змеиное отродье: пусть Башня Громовой Стрелы раздавит твое мерзкое тело15!
Страшный Бэй-цзи-Сюань-у давно уже исчез, а Белая Змея, подавленная всем происшедшим и мучимая тяжелыми предчувствиями, долго еще оставалась на одном месте, ошеломленная, с сжатым сердцем, почти без чувств, без мысли и желания…
С земли до нее донеслось благоухание цветов и сразу привело в себя, напомнив о предстоящей ей миссии, и она понеслась дальше.
Скоро вдали показались увенчанные башнями холмы, окружающие обширный водный бассейн — Си-ху, «Западное озеро».
Вокруг озера на огромнейшем пространстве раскинулся великолепный город, равному которому нет и не будет в мире, весь перерезанный каналами, через которые было перекинуто двенадцать тысяч16 высоких каменных мостов.
Сердце ее билось, когда она проносилась над городом, в котором она вторично должна была начать жизнь.
Белая остановилась над Си-ху и, осмотрев внимательно острова и берега озера, выбрала для своего жилища какое-то огромное здание, казавшееся издали совершенно необитаемым. Она опустилась на внутренний двор, заросший густой травой.
Это был древний дворец, поросший мхом и лежавший в развалинах, но который был когда-то жилищем «Сына Неба». Валявшиеся повсюду обломки скульптурных изображений, изящные каменные балюстрады вокруг сохранившихся еще водоемов и выглядывавшие там и сям из-за деревьев поросшие мхом каменные изваяния мифических животных, — все указывало на былое великолепие дворца.
Он находился вблизи городских ворот, носящих название «ворот струящегося золота»; вход в него был прегражден рвом, который наполнялся водой из Си-ху.
Дворец так понравился Белой своей красотой, заброшенностью и уединенным местоположением, что она решила поселиться здесь надолго.
Но, блуждая по обширным залам, чудным садам и извилистым дорожкам, она совершенно неожиданно встретилась с большой Зеленой Змеей. Своим умственным взором Белая проникла в ее душу — и тотчас узнала, что это не простая змея, а тоже высшее существо, хотя и низшего порядка, чем она сама, и вдобавок настроенная по отношению к ней очень враждебно.