К суду!.. (Гомосексуальный Петербург)
Владимир Руадзе
К СУДУ!
Гомосексуальный Петербург
ПРЕДИСЛОВИЕ
Невидимо и тайно созревал гомосексуальный порок под личиною показной благопристойности.
Все знали о его существовании, но никто не имел мужества открыто указать на его последователей, на те гибельные последствия, которые несет он за собою. Но нашелся в Германии скромный журналист Гарден, который смело изобличил всемогущего князя Эйленбурга. Как классическое «Hannibal ante portem» подействовал этот грозный окрик на «правящие круги» и германская бюрократия спешит ликвидировать внезапно выросший вопрос, пожертвовав всемогущим временщиком. Но для тех, кто бывал в Германии и в особенности в Берлине, не секрет, что к «секте» принадлежат тысячи, что порок этот въелся глубоко, задев самые жизненные органы государственного механизма. Общественная безопасность требует решительных и быстрых мер подавления. Но к чему углубляться в нравы Германии и опасаться за ее будущее, когда у нас в России, в нашей великолепной Невской столице гомосексуальный порок стоит на не менее прочной почве.
Вряд ли кто из живущих в Петербурге ясно представляет себе те размеры, которые принял у нас гомосексуальный порок.
Для того, чтобы правильно «учесть» этот вопрос, только стоит повнимательнее присмотреться к «улице».
«Улица» — это зеркало общественных нравов.
Откуда взялись эти подозрительно франтовые молодые люди, нервные и испитые, видимо чего-то поджидающие и день ото дня пребывающие в ничем более необъяснимой праздности? Откуда взялись эти выхоленные господа с печатью барства на всей своей представительной внешности, с громкими аристократическими фамилиями? Чего ищут они по Народным и Таврическим садам и что может связывать их с «улицей», с ее типичными представителями: хулиганами, «котами», ремесленниками без места и просто людьми, не имеющими определенных занятий?..
И вот вам приходят на память детали «гомосексуальных процессов»:
«Ба! да это люди, которые, как и князь Эйленбург, не делают различия между собою и простонародьем», и многое уясняется в вашем представлении и если вы отец, имеющий подростков сыновей, то невольный ужас охватывает вас и вы спешите отойти подальше от «улицы», а главное увести детей в безопасное место.
«Сыскная» литература заполонила книжный рынок, направив фантазию ребенка в область фантастичного сыска с его пресловутым героем Хольмсом, а в жизни его подкарауливают коршуны, готовые развратить его душу и растлить тело.
Теперь, когда общество разбужено грозным окриком предостережения, процессом Эйленбурга, мне кажется наиболее благоприятным моментом внести свет, как можно более света, в среду петербургских гомосексуалистов.
ПРИТОНЫ
Глава I-ая
«М-МЕ ШАБЕЛЬСКАЯ»
Какие только болячки и язвы не гноятся в этих каменных коробках без воздуха и света, называемых неисправимыми оптимистами — домами.
В одной из таких каменных коробок проживает самая гнойная, самая отвратительная болячка «m-me Шабельская». Я знаю, читатель, в вашем представлении уже рисуется согбенная, отвратительная старуха, едва ли и не с клюкою, но вы ошибаетесь — m-me Шабельская, это 30-летний, высокий блондин в пенсне, изысканно одетый и с претензиями на хорошие манеры; по паспорту «m-me Шабельская» колпинский мещанин и настоящая его фамилия Л-тендорф.
Чем же занимается «m-me Шабельская», что вы прямо исходите гражданским негодованием? Зададите вы мне весьма основательный вопрос, и что это за странное прозвище.
«М-me Шабельская» комиссионер по части гомосексуального разврата, содержатель притона и присяжный развратитель подростков, m-me Шабельская альфонс, живущий на содержании у профессора, т. е. у такого же, как он, мущины.
Почему он «m-me Шабельская», сказать в точности невозможно, одно правдоподобное объяснение, это то, что лет восемь тому назад он служил на амплуа выходного актерика в театре Е. А. Шабельской.
В кружке гомосексуалистов принято давать друг другу прозвища, a «m-me Шабельская» один из его столпов.
Вы можете встретить «m-me Шабельскую» с часов 5-ти до закрытия в «Пассаже»; это его «главная квартира», где он делает ежедневный смотр навербованных им «новобранцев» из кадра российской молодежи.
Тут же на смотру в качестве заинтересованных лиц бывают и представители гомосексуального «света», перед которыми новобранцы делают «курц-галоп».
Тут же и биржа, где котируются «Женьки» и «Катьки» мужеского пола.
После ежедневного парада «чай» в «кафе де Пари» и затем уже по усмотрению — в притон ли «Шабельской», «Эйхенфельда», «Курочкина» или в излюбленные «Знаменские бани».
Но всего великолепнее «Шабельская» на «стойке» около учебных заведений, мастерских, лавочек, где много подростков. Смотря, с какой неподражаемой грацией и умением заводит он «интересные знакомства» с мальчишками, невольно приходишь к заключению: вот Человек, нашедший свое истинное призвание!
Недаром, когда артисту Д-ову понадобился «мальчик», то он обратился к «Шабельской» и тот «похитил» ему из учебного заведения некоего Рогалева.
Г. Рогалев, где вы сейчас, откликнитесь, чтобы всенародно подтвердить «гений» m-me «Шабельской».
Или кто например откопал единственную в своем роде демимонденку «Женю» Огаркова? Спросите любого из гомосексуалистов и он, не задумываясь, ответит вам: ну, конечно, «Шабельская».
Фотографическая карточка Л-тендорфа хранится в сыскном отделении, но вероятно, как реликвия, потому что до сих пор ничем не проявилось участие сыскной полиции в судьбе «Шабельской».
А это, как-никак, поразительно!
Глава II-ая
ПРИТОН ЭЙХЕНФЕЛЬДА («ДУРИЩА-НЕМКА»)
На Малой Конюшенной в надворном флигеле в маленькой, но уютно обставленной квартирке, года три тому назад, поселилась скромная семья Эйхенфельдов.
Кроме старшего брата Макса, в этой квартире жила сестра его Алиса и младший брат Альфред.
Жильцы дома не могли заметить ничего подозрительного в квартире новоприбывших.
Правда, почти с первого же дня, Макса стали посещать молодые люди самых разнообразных внешностей.
«Это пациенты брата», успокаивала домовую администрацию Алиса, и все шло прекрасно.
Время от времени квартирка освещалась «à giorno». Макс давал «вечер».
Для человека наблюдательного могло бы показаться несколько подозрительным, что на этих вечерах преобладает исключительно мужской элемент, но кому было нужно наблюдать за жизнью скромной лифляндской семьи.
Чем дольше жил в Петербурге Макс Эйхенфельд, тем все лучше и лучше становились его дела и в один прекрасный день жильцы дома могли видеть младшего брата Альфреда, берущего на дворе уроки велосипедной езды на собственной новенькой блестящей «машине».
«У массажиста-то дела идут хорошо», говорили друг другу соседи, «вот и велосипед братишке купил».
Итак с внешней стороны семья Эйхенфельдов была неуязвима.
Особенный вес в глазах жильцов Макс приобрел знакомством с молодыми людьми в «треуголках». «Это все настоящие господа», рассуждал дворник, «ничего, что мещанин г. Эйхенфельд, а знакомство-то у него самое, что ни на есть, важное».
Но в то время, как квартиранты и дворник были самого «розового» мнения о новоприбывшей семье, Макс Эйхенфельд на самом деле занимался тем же самым, чем и «Шабельская», только деятельность его была ограничена «притонодержательством», а в область «комиссионерства» он заглядывал случайно и то, если получал на это особый «заказ».
