Сплетение судеб: Оазис на двоих (СИ)
— Кха-кха… Ты цел? — спросил, откашлявшись, светлокожий гуманоид и утёр рукавом красную жидкость, бегущую из носа. — Дьявольщина, — он с трудом сел, отплевываясь. — Я о твой затылок шнобилем приложился.
— Д-да…
— Твою мать!!! — вскричал механик, напугав Квита, и, заплетаясь в ногах, кинулся к приборной панели. Датчики все разом сошли с ума, выдавая такие цифры, что волосы становились дыбом. Пробежав пальцами по кнопкам и безуспешно подкрутив пару вентилей, Коррин включился в общекорабельную связь, кроме помех ловить было нечего. Воющая сирена ввинчивалась в мозг, не давая сосредоточиться, и человек продолжал тыкать в кнопки и переключать тумблеры, хотя приходящие отчеты ухудшались с каждой секундой. — Мы потеряли левый двигатель! — бросил он цветку. — Палуба в огне! Несколько отсеков заблокированы, а управление… — щелчок. — Что? У нас его больше нет?!
— Джори! Мальчик! — донеслось из личного комма, и Коррин двумя руками вцепился в него, едва не сминая пластик.
— Тибо! Дуй сюда! Я не справляюсь! — боролся с подступающей паникой студент.
— Полная эвакуация! — перебил его затурианин. — Нас вышибло из туннеля! Ракетой или астероидом, не знаю. Капитанскую рубку снесло!!! Двигатель накрылся!!! — в голосе прорезались истеричные ноты. — По стрелкам бегите к капсуле. Она рассчитана на двоих. — «Галактион» вновь содрогнулся, на этот раз от взрыва, и страшно заскрежетал. Из труб очистки воздуха и охладителей со свистом вырвались струи горячего пара, быстро заполняя техотсек влажным жаром. Из комма долетел вопль боли и грохот, там рушилось явно что-то большое.
— Тибо! Тибо! Ты меня слышишь!!! — потряс замолчавшее средство связи Коррин.
Квит осмотрелся и, найдя на полу красные указатели, тронул товарища по несчастью за локоть.
— Бежим! — скомандовал он.
— Надо сохранить отчеты, забрать документы и карты, — ринулся к приборам Коррин, но цветок внезапно сильно дёрнул его за руку.
— Тебе цифры дороже жизни? Мне нет, — сиреневые глаза уставились прямо в душу, заставляя собраться и пересмотреть приоритеты. — Я без тебя не выберусь, — надавил лилеец. — Веди! Быстро!
— Прав… Ты прав. Пошли, — встряхнулся Джори, решив, что спасение живой красоты стоит выше, чем спасение компьютерных программ.
Пробираться по перекошенным, местами рухнувшим переходам было жутко до нервной дрожи и поджимающихся лессов. Однако Квит мужественно шел следом за часто оглядывающимся проводником, стараясь не смотреть по сторонам и отгородиться от скрипящих стонов умирающего корабля. Что там с Сильваном? Что с неизвестным ему Тибо, за которого переживает белый гуманоид? Успели ли эвакуировать остальных пассажиров и экипаж? Вопросов хватало, а ответы можно было получить, лишь выбравшись из разваливающегося космо-такси, на чём Квит и сосредоточился.
«Шаг. Ещё шаг. Пусть темно и воздух потяжелел, так с механика и вовсе пот градом катится. И хрипит гуманоид, видимо, концентрация кислорода для дыхания ему необходима поболее, чем мне, но движение не прекращает. И я не остановлюсь. Выдержу. Всё преодолею и докажу Искрину и ему подобным, что маниды заслуживают уважения. Что бы делал Лаолейн, окажись на моём месте? Заливался бы слезами и верещал, что пожалуется Комитету? — Тэффи чуть не рассмеялся, представив себе картину. — А я сам… ну почти, справлюсь. Я выносливый».
Успокаивая себя и подбадривая, лилеец ойкнул, уткнувшись в спину впередиидущего.
— За дверью… камера с костюмами. — Коррин подналёг на нежелающий поворачиваться маховик. — Оденемся… — силы человека убывали вместе с утекающим из разбитого «Галактиона» воздухом. — И загрузимся… в капсулу, — последнее было произнесено с натугой, затвор не поддавался. — Проклятье! — Джори грохнул кулаком по люку, отделяющему жизнь от настигающей их смерти.
— Вместе. Ну! — взялся за маховик с другой стороны цветок. Тонкие пальцы с зеленоватыми ногтями смотрелись на колесе чужеродно, но держали крепко. Запыхавшийся землянин вытер заливающий глаза пот и предпринял вторую попытку.
— Давай-давай-давай, — повторял он, всем весом давя на упорствующую железку. Наконец-то от совместных усилий маховик дрогнул, а затем и повернулся. — Живём, — выдохнул студент и потянул тяжелый люк на себя.
Воющая всё это время сирена захлебнулась и умолкла, а вслед за ней потухло аварийное освещение, погружая небольшое круглое помещение во мрак. Выдержка изменила Тэффи, и с жалким:
— Не бросай меня! — он клещом впился в руку Коррина.
— Ауч! Конечно не брошу. Успокойся, мы почти выбрались. — Парень нащупал сведенные судорогой пальцы и погладил их, прося расслабиться. — Слушай мой голос и делай то, что буду говорить. Справа от нас в пазах стоят космо-костюмы. Сейчас я включу комм и при свете экрана мы оденемся. Нас учили, как подключать трубки жизнеобеспечения, не беспокойся, я всё сделаю правильно.
— Я бы обошелся без уточнения, — ткнулся Квит лбом в плечо своего спутника, и Джори ощутил, что лилейца колотит. Состояние человека было ненамного лучше, однако демонстрировать свою слабость изнеженному цветку было последним делом.
— Прорвёмся! — с напускной уверенностью заверил парень, вручную разжимая скобы, удерживающие скафандры.
— Не хочу накликать беду, — неуверенно вступил Тэффи, наблюдая за механиком. — Но мне кажется, что размер не подойдёт ни тебе, ни мне.
Что-то где-то оглушающе хлопнуло, и по полу переходной камеры зазмеились ленты белого едкого дыма. Человек и лилеец присели от громогласности звука и испуганно переглянулись.
— Без них мы замёрзнем, — возразил Джори, хотя, спустив скафандры с постаментов, пришел к такому же выводу. Модель КК-17 изготавливалась под затуриан, и подгонять костюм под себя и невысокого цветочного парня времени не было.
— Не должны. Для затуриан плюс двадцать два холодрыга. Какая температура будет в капсуле?
— Ты гений! — просиял Коррин. — Ниже двадцати опуститься не должна. Возьмём их с собой, на всякий случай. Займусь ими уже в капсуле. Поторопимся, если огонь достигнет топливного ядра — нас разнесёт на атомы.
Пять минут спустя маленький спасательный челнок с пятеркой на боку отстыковался от материнского корабля, и два абсолютно разных гуманоида с одинаковым ужасом и робкой надеждой смотрели в иллюминатор на недвижимую громаду «Галактиона» с развороченной капитанской рубкой и оторванным крылом.
— Там наши! — ткнул Коррин пальцем в приметную желтую капсулу.
— Одна, две… четыре, — посчитал их Квит. — Все или должно быть больше?
— Все, — подтвердил Джори. — Сейчас налажу связь.
Тьму космоса прорезала яркая вспышка, и утлые шлюпки разметало силой взрыва. Коррин на кресле подкатился к панели, врубая на всю мощность амортизационные двигатели, однако толку от них было чуть. Их челнок вертелся, летя в неизвестность, точно так же, как и остальные. Незакреплённые, сваленные на пол скафандры мотало по салону, пока один из шлемов не угодил пристегнутому к сидению лилейцу в голову и тот потерял сознание. Джори выпутался из удерживающих его ремней и поспешил на помощь товарищу, но его постигла схожая участь. Тяжелый костюм толкнул парня, и, запнувшись об кресло, землянин налетел прямо на торец приборной доски.
В черепной коробке гудело, спина затекла, и лаборанту подумалось, что он уснул, сидя за рабочим столом. Попытавшись встать, не разлепляя век, лилеец обнаружил, что его движения что-то сковывает, и он в испуге распахнул глаза. В кресле его удерживали перекрещивающийся на груди ремни. Прямо перед ним перемигивалась лампочками приборная панель, а на полу ничком лежал неизвестный гуманоид в затурианском костюме. От навалившихся воспоминаний голова разболелась сильнее. Отстегнув фиксаторы, Квит медленно встал и приблизился к распростёртому телу. Присел рядом и, приложив усилия, перевернул ставшего почти родным незнакомца. Продолговатая ссадина с запекшейся бурой коркой говорила сама за себя. Тэффи отвернул веко парня, проверяя зрачок, пощупал шею с обеих сторон, выискивая пульс. Сердце билось ровно, дыхание затруднено не было, а кожные покровы были приятно-теплыми. Нельзя было отметать сотрясение мозга, однако, прощупав наливающийся на лбу здоровяка синяк, повреждений кости Квит не обнаружил, что обнадёживало. Устроив голову бессознательного у себя на коленях, лилеец с любопытством покатал между пальцами тонюсенькие ворсинки, украшающие череп, и несильно тряхнул механика за плечо.