Проклят тобою (СИ)

Не раздеваясь и безжалостно сминая дорогое платье, плюхаюсь на кровать, прикрываю глаза. Меня колотит изнутри.
Что теперь будет? Меня казнят? Отрубят голову? Посадят на кол?
Только бы быстро и не мучили. Может быть, умерев здесь, я, наконец, вернусь домой? Может, смерть моё избавление?
И всё равно очень страшно. И умирать не хочется.
Комкаю шитое золотом покрывало и тихонько вою.
Бесит весь этот блеск, красота — они лишь скрывают пустоту, они ненастоящие. Здесь всё вычурное, наносное, прячущееся — за веерами, гобеленами, в нишах.
Шепотки, смешки, заговоры…
В спину, исподтишка.
Да уж, попала в сказку. Видимо, сказочник был сильно не в духе, когда сочинял её.
Утыкаюсь головой в подушку, ныряю под покрывало и реву. Безудержно, горько, только сейчас в полной мере осознав, что я здесь одна и помощи мне ждать неоткуда.
Проваливаюсь в тягучую полудрёму. Такая бывает у метеозависимых в пасмурные дни. Когда просыпаешься лишь с одной мыслью: хочу спать. Ничего не вижу, не слышу, не соображаю. В полной прострации.
Не сразу чувствую тёплую руку, которая осторожно гладит меня по спине. Высовываюсь из-под одеяла — Гарда! Выскакиваю из своего укрытия, кидаюсь ей на шею и плачу ещё сильнее.
— Гарда, милая! — целую её пухлое доброе лицо. — Хорошо, что пришла! Одна ты у меня здесь!
Она ласково похлопывает меня по спине.
— Ну, полно, полно вам, моя госпожа, — беззлобно ворчит. — Наплачете глаза. Распухнут, будут красными. И лицо тоже.
— А пусть! — машу рукой. — Стану снова уродиной! Тогда, может, всё закончится, и меня вновь запрут в башне.
Гарда вздыхает.
— Это вряд ли, детонька, — грустно произносит она. — Зря вы себе мужа не выбрали. Сейчас бы уже к свадьбе готовились, а завтра были бы далеко отсюда. А там, глядишь, стерпелись-слюбились. Зря вы… Королева теперь в ярости…
Грустно хмыкаю:
— Знаешь, Гарда, мне плевать. Пусть что угодно со мной делает, но я так не могу. В моём мире… — понимаю, что говорю не то; Гарде не нужно знать про залётных; рано ещё! — …в моей голове… я всегда мечтала, что туда в башню за мной приедет прекрасный принц, спасёт, я влюблюсь в него, и мы унесёмся в закат на белом… драконе…
Гарда ударяет меня по колену и невесело смеётся:
— Что правда, то правда, госпожа. Выдумщица вы ещё та. Любите сказки.
Сказки… Они, как известно, ложь, но ведь в них всегда намёки и подсказки. Так может, попробуем извлечь пользу из местного фольклора? Вдруг здесь есть сказка про волшебные горошины?
Беру одну из подушек, устраиваю её у себя на коленях и, чуть склонив голову набок, спрашиваю:
— Скажи, Гарда, а какая сказка у меня любимая? Ну, кроме той, про Смельчака, что добыл адские головешки?
Гарда задумывается.
Потом встаёт, подкатывает небольшой чайный столик.
— Вот, — говорит она, — попейте чайку. За чаем и сказки лучше идут. Особенно эта, ваша любимая…
Я не отказываюсь — понимаю, что давно уже и маковой росинки во рту не было, и желудок как раз напоминает мне об этом.
Подтаскиваю к себе вазочку с аппетитными булочками, обильно поливаю вареньем…
М-м-м… как вкусно! Не знаю, что за ягода, но божественно!
Разливаю чай по чашкам — себе и Гарде.
Она прихлёбывает, обхватывает чашку ладонями, устремляет взгляд вдаль… И начинает размеренно, чуть напевно:
— Когда не было ни неба, ни земли, ни света, ни тьмы, ни добра, ни зла, жил-был один Бог. Он очень любил делать всякие фигурки из глины — то существо какое у него получалось, то растение, а то и вовсе создание странное, двуногое. Не остывала божественная печь. Всё новые и новые творения выходили у Бога. И вот скопилось их столько, что ходить Богу стало тяжко — а не вдруг наступит? И тогда решил он создать нечто, чего раньше никогда не делал — огромный шар, полый внутри, чтобы вдунуть туда Огонь Творения. Так и сделал, и отпустил тот шар. И повесил над ним солнце, и луну, и звёзды раскинул. И разделился мир на небо и землю. Стал свет, и стала тень. Населил Бог тот шар своими творениями — зашумели деревья, заиграла роса на травах, запели птицы, зашныряли животные. И лишь двуногие создания, которых Бог назвал людьми, никак не могли найти своё место. Ни среди животных, ни среди растений не могли они пристроиться. И тогда Бог сказал, что люди будут присматривать за шаром и всем, что на нём есть. А чтобы было, на что равняться и с чем сверять своё поведение, дал им глиняные таблички, на которых были начертаны поучительные и мудрые истории. Но люди быстро возгордились, стали убивать животных, уничтожать растения, а саму землю — застраивать городами. Таблички же, что дал им Бог, люди разбили. Они решили сами сочинять свои истории, но не для того, чтобы, как в прежние времена, учиться на них, а чтобы веселиться и развлекаться, рассказывая их вечерами у каминов или читая в одиночестве под пледом и с чашкой какао. Говорят, Бог с той поры бродит по земле и собирает осколки своих табличек. И когда соберёт все до одной — в мир снова вернётся Глиняная книга, а с ней — и мудрость!
Гарда затихает.
И я тоже задумываюсь. Вот, значит, какой была любимая история здешней Илоны. Что же за подсказка спрятана в ней?
Чай в наших с Гардой чашках давно остыл, а за окном успели сгуститься сумерки.
Ставлю чашку на столик, подхожу к окну, откидываю занавеску и смотрю вниз. Там — суета: разъезжаются женихи. На крыльце король и королева — провожают. Юлия Атомикская сейчас великолепна: алый бархат платья обливает её точёную фигуру, заходящее солнце вплетает пурпурные пряди в золото волос. Словно почувствовав мой взгляд, она вскидывает голову и, поняв, кто за ней наблюдает, улыбается — торжествующе и недобро.
Отшатываюсь от окна.
Сердце опять начинает бешено колотиться.
Гарда шумно поднимается из-за стола, задевает чашки, одна из них, покружившись на краю, падает и разбивается. Черепки ловят отсветы заката, как капельки крови…
Гарда всплёскивает руками, кидается собирать осколки:
— Это на счастье, госпожа, на счастье! — бормочет она, но, похоже, сама не верит своим словам.
Я тоже никогда не верила в эту примету, считала её глупой. В моём случае она всегда сбывалась наоборот.
Гарда собирает черепки в подол и смотрит на меня виновато:
— Вы увидели там что-то, да, госпожа? Вас оно напугало?
Мотаю головой.
— Не оно, она. Королева. Заметила меня… Кажется, она очень мной недовольна.
— Ещё бы, — немного ворчливо отзывается Гарда, — вы порушили все её планы. Королева такого не прощает.
Гарда семенит к двери, а мне совсем не хочется, чтобы она уходила. Единственное близкое мне здесь создание. Кажется, захлопнется за ней дверь, и я останусь одна в пустоте, темноте и холоде.
Но она всё же уходит.
Ёжусь, обнимаю себя руками за плечи, бреду к кровати, оглядываю комнату, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей.
О, Гарда пропустила осколок.
Поднимаю, верчу и только теперь соображаю, что чашки были в зелёный горошек. Горошина на осколке выглядит знакомо, будто фото той, что закинула меня сюда.
Горошина… осколки… Бог, собирающий черепки… мудрость вернётся…
Вот она — подсказка! Я должна найти горошину, и тогда снова окажусь дома. Пока что у меня только один осколок, один пазл — принцесса из башни и её судьба. Надо узнать больше, чтобы собрать всю картину. А как выполняют такие квесты? Верно, двигаются из точки «А» в точку «Б», а не сидят на месте.
Значит, пора валить из этого дворца. Всё, с меня хватит. Сказочке конец.
Буду возвращаться.
И для начала не мешало бы разработать план…
Но в Сказочной стране человек предполагает, а королевская чета — располагает. Только собираюсь продумать план побега, как открывается дверь и нарисовывается важная полноватая дама в бледно-зелёных с серебром одеждах.
— Ваш батюшка, король Андрес, великий и славный правитель Северной Атомики, желает видеть вас.
Что-то новенькое! Решили сделать ход королём? Ну что ж, посмотрим, как у вас это получиться.