У кошки девять жизней (СИ)

— А еще, — не умолкала Эмили, — есть замечательные голубые ленточки. Вы только взгляните, какая прелесть!
— Ленточки — это замечательно, — согласилась я, — а если ты нашла и голубые туфельки, то это будет вообще чудно.
— Голубых туфелек нет, — лицо Эмили вытянулось, — есть только эти.
— Ну вот, — притворно огорчилась я, — нет голубых туфелек. Это ужасно. Как же я теперь покажусь на глаза приличным людям?
Служанка заморгала глазами. Она никогда не понимала, серьезно я говорю или шучу, и все принимала за чистую монету. Просто нехорошо было ее разыгрывать, словно обидеть маленького ребенка.
— Давай эти туфли и не рыдай. Я это переживу.
Не успела Эмили уложить последнюю прядь волос на моей голове, как в комнату вошла Луиза. Она даже не удосужилась постучаться.
— Извините, ваша светлость. Наступило время обеда. Господа зовут вас.
Я повернулась к ней, охваченная изумлением и гневом напополам. Нет, ну какова наглость! Кажется, этой девице нужно все объяснять простыми и доходчивыми словами. Намеков она, похоже, не понимает.
— Разве тебя не учили, что нужно стучаться, когда в комнату входишь? — спросила я вкрадчиво.
— Простите, — уже не столь уверенно сказала она.
— Значит, не учили? Жаль. Придется дать тебе маленький урок. Выйди и постучи, как положено.
Луиза посмотрела на меня с таким удивлением, словно я попросила ее прыгнуть с крыши. Но все же вышла, закрыв за собой дверь. Спустя пару секунд раздался осторожный стук.
— Входи, — разрешила я.
Горничная вошла почти на цыпочках и воззрилась на меня, ожидая, что я еще выкину.
— Теперь говори то, что хотела сказать.
Она повторила фразу, сопроводив ее глубоким поклоном.
— Уже лучше, — похвалила я ее, — а теперь ступай себе, откуда пришла.
— Но ваша светлость…
— Кадо, будь добр, проводи ее, — я посмотрела на своего пса, который разлегся посреди комнаты на мягком ковре, вытянув вперед лапы. Услышав мою просьбу, он встал. Луиза ойкнула.
— Не надо, я уже ухожу, — и вылетела за дверь так поспешно, что я не успела и глазом моргнуть.
— Противная девица, — заметила Эмили, — слишком много о себе воображает. Да, а вы заметили, как она смотрит? Словно, это мы должны ей прислуживать, а не наоборот.
— Полагаю, так считать она будет очень недолго, — успокоила я свою служанку, — часа два, не больше. Хорошо, оставим эту тему. Мне все-таки нужно идти обедать. Помимо всего прочего, я проголодалась.
Еще бы мне не проголодаться. Ведь в последний раз я ела несколько часов назад, еще дома. А за это время произошло столько событий, что немудрено проголодаться.
Местонахождение столовой я нашла не сразу, но долго плутать мне не пришлось. Расположение комнат в этом доме не сильно отличалось от того, что я привыкла видеть каждый день. Столовая была именно в том месте, где ей и положено быть.
Открыв дверь, я вошла вовнутрь. Кстати, дверь была покрыта позолотой. Такое я видела только в доме местного богача, который как-то раз удостоил нас приглашением. По-моему, это чистой воды хвастовство и выпячивание собственного материального благополучия. На мой взгляд, выделяться нужно другими вещами, если, конечно, они у тебя есть. А впрочем, так рассуждаю я, девушка, у которой никогда не было за душой и ломаного гроша. Так что, не стоит сильно доверять моим словам. Это элементарная зависть. Будь у меня деньги, можете поверить, я непременно бы покрыла позолотой не только дверь, но и все, до чего смогла бы дотянуться.
Столовая без слов говорила, точнее, кричала о достатке хозяев. За такой огромный полированный стол было просто страшно садиться, я боялась затеряться в этих огромных пропорциях. Казалось, для того, чтобы переговариваться с соседями, нужно сперва крикнуть "Ау!", чтобы убедиться, что они тебя слышат.
— Проходите, сударыня, — услышала я голос герцога.
Я сделала несколько шагов вперед и взглядом отыскала свободный стул. Села, расправив складки платья. Нужно привыкать к этому.
— Вам нравится, Изабелла? — спросила Эвелина, улыбаясь.
— Красиво, — не покривила я душой.
— Ручаюсь, вы просто остолбенели, когда все это увидели. Верно? — послышался ехидный голос откуда-то сбоку.
Разумеется, это был противный Этьен.
— Я была близка к обмороку, — съязвила я в ответ.
И едва удержалась от желания показать ему язык. Кто такой, в конце концов, этот Этьен? Хотелось бы знать, как с ним себя вести. Впрочем, меня никогда особенно не заботили такие вещи. Ведь сунула же я дохлую крысу в тарелку одному именитому гостю, невзирая на его регалии. Помнится, отца едва кондрашка не хватила. А гость ничего, оказался с юмором, похихикал и погрозил мне пальцем с притворной строгостью.
Подали обед. Я оживилась. Судя по всему, здесь любят вкусно поесть, а это всегда было моей слабостью. Это был, пожалуй, приятным разнообразием после сытной, но однообразной домашней пищи.
За десертом я заметила, как Этьен смотрит, полуоткрыв рот, как я поглощаю третье по счету пирожное. Он даже не моргал и я поняла, что произвела на него неизгладимое впечатление. Ну и пусть смотрит. Можно подумать, я взяла это пирожное у него с тарелки!
После обеда, когда я так наелась, что мне было лень вставать из-за стола, Эвелина предложила показать мне дом.
— Вы ведь его еще не видели как следует, — заметила она.
— Не видела, — согласилась я.
— Тогда идем, — обрадовалась девушка.
— Не забудьте меня, — вмешался Этьен, — я могу оказать вам неоценимую помощь.
— Беспокоитесь, что мы заблудимся? — осведомилась я невинно.
— Здесь это нетрудно, — усмехнулся он.
— Пойдем, Этьен, — отозвалась Эвелина.
Мне же хотелось посоветовать Этьену ступать в совершенно противоположную сторону. И чем дальше он уйдет, тем лучше. Но я промолчала. Пока.
Мы вышли в коридор. Эвелина шла первой, исполняя роль впередсмотрящего. У нее это получалось плохо, поскольку она постоянно оглядывалась, останавливалась, указывая мне на особенно привлекательную, по ее мнению, вещь, и много болтала.
— Этот ковер мой дедушка привез из Персии, — трещала она, — почти пятьдесят лет прошло, а он все еще как новый. Посмотрите, какая прелесть!
Я посмотрела. Ковер и в самом деле был хороший, но новым я бы его не назвала. За пятьдесят лет над ним хорошо поработала моль. Этьен, похоже, считал так же, потому что возразил:
— Это уже не ковер, а вытертая половая тряпка. В нашем замке есть вещи куда интереснее.
Ого! В "нашем" замке! Похоже, он считает его своей собственностью. Все же, кто он? Мне очень хотелось уточнить, но в присутствии Этьена я посчитала это неэтичным.
— Пойдем лучше в оружейную, — продолжал он, — там есть, на что посмотреть.
— Верно, — согласилась Эвелина, словно до сих пор эта светлая мысль не приходила ей в голову, — ты абсолютно прав.
Оружейная поражала высотой потолка, необозримостью пространства и стенами, сплошь увешанными всевозможными клинками, саблями, мечами, луками и тому подобным хламом. Я заметила булаву, а потом какую-то странную палку с цепью на конце, на которой болтался тяжелый колючий шар.
— Что это?
— Палица, — ответил Этьен с важным видом, — страшное оружие в умелых руках.
В умелых руках страшным оружием может стать и ножка стула, но я не стала развивать эту мысль. Ни одно из увиденных орудий убийства не показалось мне милым и привлекательным. И потом, было ужасно скучно бродить вдоль стен и разглядывать все эти шпаги и кинжалы. По-моему, это глупо, вот так вывешивать на стенах оружие. Что они этим хотели сказать, а?
Тут Этьен шагнул вперед и остановился возле кривой сабли. А может быть, это был меч такой. Не знаю, я не разбираюсь в этом. Он протянул руку и коснулся пальцем ржавого лезвия.
— А вот с этим мечом связана одна очень жуткая история, — зловеще протянул он.
— Какая? — спросили мы с Эвелиной в один голос.
Выговорив это слово, я удивилась. Выходит, Эвелина не знает? Почему? Разве она не живет в этом доме?