Гранаты, вороны и тени (СИ)

— Какого чёрта? — возмущенно протянул Оскар, приоткрывая дверь, ещё не разглядев лица неожиданного ночного гостя. — Ты? — лицо его заметно изменилось, когда он увидел растрёпанного и промокшего Юджина с точно обезумевшими, расширенными зрачками, неловко держащегося за стену. — Что случилось?
— Ты. Не. Отвечал. На. Мои. Звонки, — выдыхая после каждого слова, прошептал он, с трудом контролируя свою речь.
— Я куда-то забросил телефон, с утра звонили какие-то идиоты… — пробормотал Оскар, явно понимая, что виноват тут он. — Заходи. Только у меня тут творческий беспорядок, — прибавил он, пропуская внезапного гостя вперёд. — Пальто повесь, где хочешь.
Они прошли по тёмному коридору, освещённому лишь тусклым светом ночника, горящего в комнате. Одно лишь угрюмое сочетание захламлённого и обшарпанного коридора, тонущего в сине-зелёных тенях, и едва пробивающегося сквозь этот мрак слабого жёлтого света навевало какие-то скорбные, болезненные мысли; будто сам факт пребывания здесь уже превращал в лишь по привычке двигающийся и функционирующий труп.
Юджин, только заглянув в комнату, увидел, что буквально весь пол был усыпан вырванными и скомканными листами.
-Творческий беспорядок — я предупреждал, — повторил где-то за его спиной Оскар. — Телефон наверняка валяется где-то… здесь, — немного неуверенно пробормотал он, указывая на кресло, также заваленное черновиками. — Или здесь, — прибавил он, бросив взгляд на стол, укрытый обрывками бумаги, точно скатертью. Оскар скинул с середины стола где-то с дюжину комков бумаги и увидел телефон.
— На беззвучном, — пробормотал он, виновато покосившись на Юджина. — Семьдесят… семьдесят восемь. Чёрт. Я, я, чёрт, я…
— Проехали, — махнул рукой тот, понимая, что из-за всей этой нервотрёпки у него даже нет сил злиться на этого сумасшедшего.
— Я наконец-то понял, что нужно сейчас делать, — протараторил Оскар, жестом приглашая Юджина сесть куда-нибудь. Только сейчас тот заметил недобрый огонёк в глазах поэта.
— Новая идея? — уточнил он и присел на диван, предварительно убрав часть бумаг в небольшую стопку.
— Идея стара как мир, но я смогу посмотреть на неё с другой стороны, — на одном дыхании выдал Оскар. Вся эта странная суетливость, волнение были свойственны Оскару-поэту, но что-то не давало покоя Юджину. — Это будет поэма-реквием, понимаешь? — грохнулся он рядом. — Меня вчера буквально озарило. Если она преследует меня, то я и напишу о ней, обо всём, что сейчас у меня в голове. Вчера как дурак пробежал через полгорода, показалось, что она за мной идёт, — засмеялся Оскар, но в его нервном смехе было столько нескрываемого ужаса, что по коже пробежал озноб. Сейчас он пугал как никогда: зрачки, расширившиеся в тусклом свете, нервно бегали; тёмные круги под глазами, — сколько ночей Оскар провел без сна?; пальцы то выстукивали какой-то дикий ритм, то будто пытались схватить нечто эфемерное в воздухе; нерасчёсанные волосы, сейчас больше напоминавшие гнездо, и какой-то растянутый чёрный свитер, местами почти протёртый до дыр. Сам не зная почему, Юджин ощутил невероятную злость, причём, на себя самого, будто это он виноват в том, что его друг в таком состоянии.
— Так, успокойся, — он и сам не ожидал, что может говорить так строго, без обычного бормотания. — Ты действительно что-то видел? — Юджин смотрел пристально, выискивая в его лице признаки, подтверждающие его очередную параноидальную мысль. Оскар был настолько удивлён этой перемене, что даже на секунду смог забыть обо всём беспорядке, происходившем в его голове.
— Да, мелочи, — уже куда более спокойно, даже как-то немного заторможенно сказал он. — Игра воображения, не стоит этому придавать значения, — Юджин лишь покачал головой. — Не думай, что у меня уже едет крыша: я вполне контролирую себя.
— Надеюсь, — едва слышно пробормотал тот в ответ, всё так же пристально вглядываясь.
— И хватит сверлить меня взглядом, — закатил глаза Оскар, — это выглядит очень подозрительно.
— А я, в целом, подозрительный человек, — сам не зная зачем, ляпнул Юджин, запоздало понимая, как это звучит. Оскар лишь тихо рассмеялся, а он облегчённо вздохнул.
— Да, самый подозрительный человек в моей жизни, не человек — а одно подозрение, — как-то таинственно улыбнулся Моррей.
— Притворимся, что я этого не слышал, — вздохнул Юджин, надеясь, что Оскар не сможет рассмотреть в этом приглушённом свете, как вспыхнули его щёки. — Я должен быть уверен, что ничего серьёзного не случилось.
— Даю тебе слово, если хочешь, поклянусь. Странно, что ты мне не веришь.
— Ты пугаешь меня, — прошептал Юджин, попытавшись скрыть свой взгляд. Он робко поднял голову и увидел, что лицо Оскара приобрело странное выражение — недоверие, будто смешанное с какой-то легкой паникой.
— Почему ты так говоришь? — его руки невольно задрожали. Он точно задыхался в этом спертом, наполненном пылью воздухе. Едва заметив это, он сдался, позволив панике заполнить все его мысли.
— Из-за этого, — коротко сказал Юджин и взял его за руки, точно пытаясь остановить дрожь. «Опять?» — подумал он, пытаясь заставить себя отпустить их, но это было невозможно. Невозможно и совершенно невыносимо.
— Я знаю, как это выглядит со стороны, — Оскар вздохнул тяжело и горько. — И ты знаешь, что я немного сумасшедший…
— Да, знаю. Даже слишком хорошо, — коротко улыбнулся Юджин.
— В таком случае, ты должен понимать, что для меня естественно быть переполненным всеми этими чёртовыми эмоциями, особенно когда я что-то создаю.
— Но никогда не было так, ты должен это признать, — он покачал головой. — Так, теперь успокойся, сделай глубокий вздох и расскажи всё с самого начала. И не дрожи так, или я приму меры.
— Что же, я крайне заинтересован в том, какого рода меры ты предпримешь, — усмехнулся Оскар, заставив Юджина закатить глаза. — Ладно, я затыкаюсь, — на этот раз он уже улыбнулся куда мягче. — Что же, если ты действительно…
— Ты точно увиливаешь от ответа.
— Прости, просто я не знаю, я запутался. Ещё пару минут назад всё было таким чётким и понятным, а теперь я уже не уверен, что произошло со мной тогда. Вчера, когда я возвращался домой, я почувствовал что-то, чьё-то присутствие. Это было настолько реально; я могу поклясться, что слышал её смех, её дыхание.
— Её? — брови Юджина вопросительно поднялись. В первый раз он подумал, что ему послышалось.
— А здесь могут быть варианты? Я почти чувствовал, что она была рядом, и я мог понять, хороший это знак или плохой. Я был напуган. Действительно. Это был отвратительный, примитивный ужас, тот самый, что заставляет тебя делать безумные вещи. Когда я добрался до дома, я внезапно почувствовал, что знаю, что это значит, и всю ночь я провёл за этой чёртовой поэмой. Я думаю, что это всё. И да, я буду очень благодарен, если ты чуть ослабишь хватку, — прибавил он. Только сейчас Юджин понял, что всё это время он неосознанно продолжал держать его за руки.
— Я, я извиняюсь… — пробормотал он, разжимая пальцы.
— А мне уже вроде начало нравиться, — сказал Оскар с лёгким сожалением.
— Чёрт тебя побери, — фыркнул Юджин, покачав головой. Он бросил взгляд в сторону окон, прикрытых тонкими занавесками, через которые просвечивали огни фонарей. Выходить на улицу не хотелось — в такой ливень уж точно. Только сейчас он осознал, что впопыхах оставил зонт у себя на столе в архиве. — Если ты не против, — робко прошептал он, — я останусь у тебя ненадолго; там чёртов дождь и…
— Оставайся сколько хочешь, — несколько удивлённо пожал плечами Оскар. — Я, наверное, вернусь к работе. Так много мыслей в голове. Ты знаешь, это даже немного больно, когда я не могу их воплотить, выразить, — он поднялся и пошёл разбирать бумаги, лежавшие на столе.
— Я не побеспокою тебя?
— О чём ты? Только будь готов к бесконечной ругани, крикам и воплям. Я без понятия, как мои соседи меня выносят, может мои предшественники были даже хуже, — слегка засмеялся он.