Гранаты, вороны и тени (СИ)

— Чёрт, чайник, — пробормотал Юджин, уносясь на кухню. — Тебе ягодный или с имбирём? — донёсся его несколько приглушённый голос.
— С имбирём, — ответил Оскар, задумчиво вглядываясь в мерцающие огоньки всё ещё зажжённых свеч, отражающихся в оконном стекле. «Всё должно было быть так и только так, — покачал головой он. — И почти неважно, что будет дальше. Оставалось бы лишь это как прежде, как сейчас…»
***
На часах было без пятнадцати девять. Юджин уже несколько раз за последнюю минуту сверялся с ними, каждый раз убеждаясь, что минутная стрелка не сдвинулась ни на миллиметр. Он раздражённо осмотрелся по сторонам, вглядываясь в уже слишком хорошо знакомые темнеющие в глубине улицы дома. «И понадобилось им отправить меня на этот чёртову конференцию вот прямо так, без предупреждения, — подумал он, перекидывая дорожную сумку на другое плечо. — Я понимаю, что у Оуэна что-то случилось, но всё же, почему я?» Юджин отчаянно старался не думать о том, что могло случиться с Оскаром за эти дни. Впрочем, он с ним договорился, что будет ждать хотя бы SMSок, хотя бы один раз в день, «просто чтобы знать, что всё нормально». Надо отдать должное: Оскар почти исправно писал. Однако сообщения приходили когда как: когда в три дня, когда рано утром, но последние три дня — где-то в районе четырёх ночи. И это навеивало определённые подозрения.
Юджин невольно спрятал руки в карманы, наблюдая, как изо рта вырываются облачка пара. За пять дней его отсутствия в Кардиффе значительно похолодало, — насколько, что в его достаточно тёплом пальто не было спасения от неприятного озноба, пробегавшего по спине. Впрочем, скорее всего, озноб был вызван совсем не ледяным ветром.
Почти не задумываясь, он забежал в уже слишком хорошо знакомый дом, взлетел на третий этаж и почти спокойно постучал в дверь. Где-то в глубине квартиры раздался грохот, заставивший Юджина насторожиться. Затем послышалась хорошо знакомая брань. Осторожные, медленные шаги в коридоре.
— Это я, — на всякий случай решил сказать Кэдоган. Дверь тут же открыли. На пороге стоял взлохмаченный Оскар — всё в том же самом почти убитом свитере, что и пять дней назад. Глаза — уставшие, впавшие, поблёскивающие с какой-то пугающе-отчаянной надеждой, под глазами — тёмные синяки. Руки трясутся, так что слышен лёгкий звон ключей, сжатых в побледневших от напряжения пальцах. Он, ничего не говоря, лишь протянул руку и неуверенно коснулся пальцем Юджина, точно не осознавал, реален тот или нет.
— Чёрт, ты, что, совсем не спал? — пробормотал Юджин, заходя в квартиру за своим бестолковым другом, уже безмолвно проскользнувшим в коридор. Повсюду был зажжён свет. Оскар часто говорил о том, что всё надо экономить, так что такое поведение настораживало. Была включена музыка — ещё один знак: он всегда работал в тишине. В квартире сильно пахло ароматическими свечами, чем-то тошнотворным, похожим на порошок для стиральной машины, и грязным бельём. «Чёрт возьми, что тут случилось за эти дни?» — почти с ужасом подумал Юджин, чувствуя, как начинает кружиться голова.
— Ты хоть бы окно приоткрыл.
— Так не чувствуется запах, — каким-то почти незнакомым, дрожащим голосом прошептал Оскар, падая на диван. Вся комната была усыпана рваными и истоптанными листами. Повсюду: на подоконнике, столе, стульях, даже на полу — стояли грязные кружки из-под кофе. Юджин даже и не знал, что у Оскара их так много.
— Какой запах? — лишь развел руками он, скинул сумку и бросил пальто на кресло. — Если ты об этом, то надо просто проветрить квартиру, — он решительно направился к окну, но в эту секунду его остановил Оскар, стрелой подлетевший к нему и схвативший за руки.
— Ты не понимаешь, — отчаянно затряс головой он. — Ты его не чувствуешь? Он везде.
— О чём ты?
— Ты действительно ничего не чувствуешь? Тут воняет землёй, — сырой землёй и прелой травой. И ещё чем-то тошнотворно-сладким.
— Это чёртовы свечи, — покачал головой Юджин, видя, как с каждым его словом выражение лица Оскара становится всё более и более угрюмым. — Я просто открою окно. Тут ведь нечем дышать.
— Как… как скажешь, — Моррей пугал его по-настоящему. За эти дни он превратился в совершенно разбитое и забитое существо, по-другому Юджин даже сказать не мог. Он резко распахнул окно, впуская в комнату шум машин и запах недавно прошедшего дождя. Оскар как-то болезненно зажмурился, его руки тряслись, и он так и стоял, посреди комнаты точно марионетка. Услышав, как Юджин сделал шаг в его сторону, он открыл глаза и, неловко развернувшись, сел на диван, вцепившись пальцами в подлокотник.
— Я уже написал почти половину, — точно зомби, прошептал он.
— Тебе нельзя постоянно писать, чёрт, ты ведь из дома даже не выходил, — Юджин, хлопнув себя по лбу, растерянно посмотрел на него, а затем, в сотый раз, — на комнату. Кругом царил беспорядок, кроме одного-единственного уголка на столе, почти идеального, — нет, скорее, в данном случае, именно идеального до безумия квадратика свободного от скомканных черновиков и мусора пространства. Там лежал лишь телефон. Юджин тяжело выдохнул и, присев рядом с Оскаром, спросил, пытаясь не выдать тревоги, охватившей его:
— Что именно случилось? Только отвечай честно.
— Ты же не поверишь? — глаза поэта-полуночника казались потускневшими из-за усталости и изнеможения. — Кошмары, — после некоторой паузы всё же сказал Оскар. — С каждым разом всё хуже. Я решил, что будет проще, если я не буду спать вообще.
— И сколько уже дней?
— Как ты уехал. Меня вырубило где-то днём, и приснилось такое, что даже рассказывать не хочется, — Оскар говорил медленно, чувствовалось, что он с трудом контролирует себя. — Иногда мне кажется, что тут кто-то есть, — прибавил он робко. — Слышу шорохи, и этот запах…
— Ты ведь… — начал Юджин, но замолчал. Было страшно такое озвучивать вслух. — Ты ведь понимаешь, что от такого могут начаться галлюцинации?
— Хочешь призвать к рассудку, которого тут уже давно нет? — попытался усмехнуться Оскар. — Это началось ещё в тот вечер, когда ты был тут. Можешь, и не верить. Я уже смирился с тем, что окончательно свихнулся.
— Не говори глупостей, — во взгляде Юджина даже мелькнуло раздражение. — Сиди здесь, и без глупостей. Вот, — он протянул руку за сумкой, — чай, холодный, правда, — сказал он, передавая бутылку. — Я пока утащу всё это безобразие на кухню, и могу что-нибудь заварить.
— Не надо, правда, не надо, — замотал головой Оскар.
— Не надо что?
— Ничего. Тебе, тебе не стоит туда ходить.
— Не волнуйся, призраков я не боюсь, — вздохнул Юджин, собирая кружки. Мельком он бросил взгляд на Оскара, смотревшего на него с каким-то паническим трепетом.
На кухне было светло. Оскар явно зажигал свет ещё в дневное время. Конечно же, здесь было грязно, но всё же не так сильно — значит, заходили сюда крайне редко. Стало как-то тихо: видимо, Оскар выключил музыку. Вздохнув, Юджин поставил кружки рядом с раковиной и тут же открыл кран. Где-то позади послышались едва заметные шаркающие шаги. «Неужели Оскар?» — подумал он, представив его, со слабой улыбкой молчаливо наблюдающего за ним. Уже почти твёрдо зная, что там кто-то есть, Юджин повернулся и чуть не выронил кружку.
Там не было никого.
«Но шаги, я, я ведь точно слышал, — пронеслось в его голове. — Ровно столько, сколько понадобилось бы, чтобы дойти от коридора до кухни». Всё это было слишком странно. «Это из-за его рассказов. Видимо, я настолько хочу поверить ему, что и сам начинаю страдать от галлюцинаций», — он нервно протер глаза, будто дело именно в них. Юджин не мог избавиться от странного ощущения, что кто-то есть поблизости, совсем рядом. Кто-то, кто буквально сверлит его взглядом.
Вернувшись в комнату, Юджин попытался не выдавать лёгкой паники, охватившей его. Тем более что были и более серьёзные поводы для беспокойства. Один из этих поводов сидел на диване, точно статуя, и не моргая смотрел в сторону часов.