Гранаты, вороны и тени (СИ)
***
Оскару казалось, что он уже целую вечность идёт по болоту. Ему не было конца: серая топь простиралась до самого горизонта, сливаясь с таким же серым небом. В воздухе витал неприятный запах застоявшейся воды и сырости, со всех сторон раздавалось хлюпанье и бульканье.
Но всё вокруг было неподвижно. По водной глади не пробегала ни волна, ни даже лёгкая рябь; ветер не колыхал тонкие иссушенные травинки. Единственное, что двигалось здесь, — сам Оскар, пускай он и сам не знал, куда идёт и зачем. Он знал лишь одно: где-то дальше есть бесконечные поля, поля, усыпанные высокими белыми цветами, издалека напоминающими колокольчики. Ему казалось, что эти цветы, похожие на упавшие звёзды, давно ему известны, они что-то значат, но что — он вспомнить не мог. Это слово, оно буквально вертелось на языке, очевиднейшее до невозможности, но он всё никак не мог к нему подобраться: Оскар пытался найти хоть какие-то образы, с чем можно соотнести значение, но всё было без толку. Всё, что осталось в его дырявой памяти — это поля, усеянные этими цветами. И ему казалось, что стоит до них дойти, как он всё вспомнит, и всё станет как надо. Оскар знал, что есть кто-то, кто знает дорогу туда, кто укажет ему верный путь, но найти этого незнакомца он никак не мог.
Что-то остановило его. Резкий звук, раздавшийся позади. Обернувшись, Оскар увидел, как по воде пробежала рябь. Что-то поднималось со дна. Медленно, точно что-то сдерживало это нечто. Спустя пару мгновений нечто прорвало оболочку воды. Теперь он мог разглядеть пока ещё неподвижную руку, видневшуюся из воды. Точнее, кости руки. Несмотря на расстояние, Оскар прекрасно мог различить каждую кость: какие-то из-за пребывания в воде приобрели зеленоватый оттенок, кость указательного пальца, словно кольцо, обвила водоросль.
На мгновение ему удалось отвести взгляд — и уже буквально через секунду существо выбралось из воды и теперь явно не без труда держалось у берега. Лицо — зеленое, опухшее, будто покрытое блестящей слизью; на губах — следы коралловой помады. Ниджелия криво ухмыльнулась, но ничего не сказала, лишь достала из воды нечто и принялась грызть, будто специально ждала Оскара, чтобы показать ему это. Тот не сразу рассмотрел, что именно она грызёт, и тут же об этом пожалел. Девушка, точно голодное животное, буквально отрывала куски мяса от чьей-то руки, такой же зеленоватой и опухшей, как и она сама. Моррей невольно поморщился, увидев, как во время очередного укуса на лицо Нидж брызнуло бурой, густой кровью. Оскар отчаянно пытался закрыть глаза руками, чтобы ничего не видеть, но, несмотря на то, что он чувствовал, как прикрывает ладонями лицо, ничего не менялось. Он по-прежнему видел Нидж. Та, точно только заметив его, вздёрнула бровь и облизала языком губы, измазанные кровью.
— Забери меня, — прошептала она. В голосе не было ни страха, ни боли. Это звучало не как просьба — скорее как приказ.
Оскар почувствовал, что может двигаться, и тут же побежал прочь. К горлу подкатывала тошнота, и одно нахождение рядом с болотом не давало этому новому воспоминанию загаснуть.
Теперь всё вокруг ожило. Со всех сторон слышалось то кваканье, то стрекот, то крики каких-то птиц, больше походившие на смех. Наплывала темнота и туман, окончательно лишая его возможности выбраться на то заветное поле.
Неожиданно в этом гомоне он расслышал чей-то тихий шепот, отдалённо знакомый, но почему-то Оскар никак не мог вспомнить, чей. Единственное, что он знал — нужно идти на голос, и тогда, может быть, он спасётся.
Из каждой лужи поднимались мертвецы — такие же, как и Ниджелия: полуистлевшие, опухшие, пахнущие тиной и протухшим мясом. Они хватали его за ноги, пытаясь утянуть за собой. Оскар с трудом вырывался из их цепких и склизких рук.
Он чувствовал, что уже близко: голос знакомого незнакомца становился ближе, разборчивее. Сейчас он понимал, что тот рассказывал что-то. Какую-то старинную сказку о поэте, блуждавшем по миру мёртвых. Правда, нельзя было понять, какую именно.
Оскар почувствовал, что почти выбрался: воздух стал свежее, пахло какими-то нежными цветами и только что скошенной травой.
Тишина наступила почти сразу же, как только он переступил какую-то условную границу. Но не та тишина, о которой Оскар так мечтал — этот голос, такой успокаивающий и знакомый, неожиданно пропал. В растерянности он обернулся, заметив, что неподалёку лежит какая-то смутно знакомая мужская фигура. Догадка мелькнула в его голове, и он, невольно вскрикнув, подбежал к нему. Морок рассеялся, и только теперь он понял, что это была ловушка. Ниджелия подняла лицо и усмехнулась.
— Верни меня наверх, — звучало теперь со всех сторон её голосом.
Оскар, ничего не говоря, сделал шаг назад. В зарослях травы началось какое-то движение, и медленно начали выползать все те мертвецы, что он видел до этого. Они с каким-то богобоязненным трепетом приближались к Ниджелии, точно пытаясь снискать её милость, однако она была равнодушна и смотрела лишь на Оскара, а тот — на чудовищ, придерживающих костяными руками органы, что так и норовили выпасть.
— Верни, — прошипела Нидж. Оскар лишь покачал головой, отчаянно пытаясь думать о тех прекрасных белоснежных цветах. Девушка, больше не издав ни звука, указала истлевшей рукой на него, давая знак. Мертвецы, начали приближаться, окружая Оскара со всех сторон и хватая его за руки и ноги, вгрызаясь в них зубами.
Он пытался не думать об этом. Он думал о полях, полях, где растут цветы, что помогают забыть. И где ждёт его кто-то.
Боль пронзала всё тело, Оскар не мог пошевелиться. Ему казалось, точно боль где-то отступила — но догадка о том, что там просто уже нечему было болеть — лишала хоть какой-то жалкой надежды. Было сложно думать. И о полях, и о цветах, и о том, кто мог вывести его из этого ада.
А он не успел.
Опоздал.
Жабы начали громко квакать, а птицы снова засмеялись, тогда, когда он услышал хруст костей.
Комментарий к 2.2
песни: IAMX - Song of Imaginary Beings, Erin McCarley - Everywhere Ghosts Hide, SYML - Mr. Sandman, UNSECRET - Vendetta
========== 2.3 ==========
В комнате пахло старой бумагой, пылью и клеем. Клеем потому, что Джинни решила, что сейчас самое время начать делать открытки на Рождество, и теперь сидела вся в обрезках от цветной бумаги. Оуэн Андерсон, демонстративно замотавший горло шарфом (чтобы Юджин и слова не мог сказать по поводу того, что из-за его лени поехал на дурацкую конференцию), временами с ухмылкой поглядывал то на неё, то на Кэдогана, который, не выдержав, убежал в дальний угол комнаты, где стояла кофемашина.
— Я думаю, что наш отдел самый стабильный, — протянул Андресон, покачиваясь на стуле. — Стив на правах начальника отсутствует, Джинни занимается чёрт знает чем, а наша местная легенда, как всегда, варит кофе, — Оуэн усмехнулся, заметив, как Юджин дёрнулся, точно хотел что-то ему сказать, но передумал. — Впрочем, надо будет и мне всюду ходить с кофе. Может, подцеплю кого-нибудь. Судя по всему, работает это безотказно.
— Слушай, заткнись, пожалуйста, — бросил Юджин, возвращаясь на своё место с кружкой кофе.
— А что только с одной? — казалось, это чудовище в шарфе уже не остановить. — Твоё крикливое привидение сегодня не придёт?
— Нет, — раздражённо ответил Кэдоган. Оуэну даже стало немного не по себе, когда он увидел его лицо, сердитое и испуганное одновременно.