Гранаты, вороны и тени (СИ)

— Всё нормально? — решил уточнить Кэдоган, делая шаг в комнату.
— Да, конечно, — Моррей пожал плечами, точно игнорируя его. Юджин не понимал, что произошло. Нет, иногда на Оскара находило подобное, но… такое было давно. Он что-то сделал не так? О чём-то забыл? Заранее зная, что он тут ни при чём, Кэдоган всё равно судорожно перебирал в голове всевозможные варианты.
Наступила неловкая тишина. Юджину было страшно сказать хоть что-нибудь. Оскар лишь смотрел куда-то сквозь него, смотрел хмуро, но почти равнодушно. Кэдоган был в шаге от того, чтобы подойти и просто поводить рукой перед глазами у друга, чтоб вообще удостовериться, что тот его видит. «Нет, Оуэн не мог быть прав», — запоздало подумал он.
— Знаешь, — неожиданно сказал Оскар, — наверное, я вчера поспешил. Забыл. Мой арендатор говорил, чтоб я не оставлял квартиру надолго — соседи сверху вечно затапливают. Так что, прости, не выйдет, — звучало вроде почти логично и правдоподобно, но в такое совпадение слабо верилось, а едва заметная дрожь в голосе выдавала ложь. Юджин напряжённо посмотрел на него, пытаясь выискать истинные причины, но ничего сверхъестественного не было: напротив, Оскар выглядел куда спокойнее, чем в прошлые дни. Задавать вопрос напрямую не хотелось, но паника уже начинала заполнять все его мысли.
— А это что? — он заметил то, что вконец заставило его запаниковать. Правая кисть Оскара была как-то нелепо обмотана чем-то больше напоминающим носовые платки. Он явно старался ей не шевелить.
— Да так, пустяки, — отмахнулся он, пытаясь сохранить равнодушное лицо, но в глазах пробежала искра страха.
Она смотрела прямо в глаза, села за стол. Подперла руками подбородок, а затем схватила нож и, задумчиво глядя на побледневшее лицо Моррея, коснулась им губ.
Оскар же старался отчаянно вспомнить, зачем он вообще притащил нож и когда. В целом он пытался убедить себя, что ничего страшного не происходит. Самая обычная беседа. С призраком своей бывшей. Явно очень злой бывшей.
Но руки дрожат. Холодно так, точно зимой в комнате открыли окно. Глаза нервно бегают из стороны в сторону, только бы не смотреть на неё — настолько неправильную, лишнюю и ненужную.
В голове полный кавардак мыслей, летающих точно обрывки бумаги, поднятые ветром. Это реально? Это действительно она? Или… Нет, чёрт, это она. Слишком реальная, такая, какой он её помнил. И совсем не похожа на труп из его снов. Или похожа? Он попытался приглядеться и увидел, что кожа отливала едва заметной синевой, кое-где разлились тёмные синяки. Зрачки замерли, не реагируя на свет.
— Ты не послушался, — усмехнулась она. — Плохо, Оскар, очень плохо, — Нидж провела ножом по его руке, которой он совершенно не мог пошевелить.
— Дай посмотреть, — смерив его пристальным взглядом, сказал Юджин и сделал шаг.
— Да нечего, — пробормотал Оскар, подсознательно пряча неумело забинтованную руку за спину.
От прикосновения ножа сначала было просто неприятно-холодно. Потом холод сменился острой болью, точно кольнули иголкой. Отчего-то руке стало тепло. Оскар не смотрел, впившись взглядом в лицо Нидж, пытаясь развеять этот мираж. Впрочем, реальна или нет — от неё надо избавиться. Любой ценой.
Что там обычно делают с духами во всех этих умных книжках? Вызывают экзорцистов? Пытаются договориться?
— Я так посмотрю, тебе все равно, — усмехнулась она, наклонившись, и тут же вонзила нож глубже. Боль становилась нестерпимой, так что Оскар не выдержал и перевёл взгляд на свою распластанную ладонь. Кровь текла по всему столу, заливала черновики. Казалось, она вот-вот покроет весь пол, затопит комнату, захлестнув его с головой.
— Чего ты добиваешься? — не выдержав, прохрипел Оскар. Боль сводила не столько руку, сколько сердце, бьющееся в истерике об рёбра. В голове в ритм застучал барабан, пробуждая адскую какофонию страха.
— Тебя, — усмехнулась она. — Ты — мой, ты мне должен, помнишь? Я не хочу, чтобы ты думал хоть о чем-нибудь или ком-нибудь, кроме моей просьбы.
— Оставь, я сделаю все, что ты сказала, какая разница, где мне писать?
— Нет, Оскар. Сам знаешь, истинную трагедию в счастье не написать. Я хочу, чтобы ты страдал, чтобы извивался змеей от боли, ползал по полу, молил о прощении, — прошипела она, вкручивая нож всё глубже. — Ты ведь знаешь, что ты сделал? — криво улыбнулась Нидж, схватив его второй рукой за ворот. — У-б-и-й-ц-а, — отделяя каждую букву, произнесла она. От неё пахло землёй и чем-то мерзко-сладким. Казалось, это было похоже на запах её духов, но к нему добавлялся ещё один, «вязкий» запах, отчаянно напоминавший Оскару о старом саде у чьего-то дома (имеет ли значение, чьего? и что вообще сейчас имеет смысл?), о вёдрах с опавшими битыми яблоками, что начали гнить. — Я тебе была нужна, только чтобы попытаться забыться, чтобы попытаться заставить его ревновать, — прошептала она, наконец, вытащив нож. Гостья, не сводя взгляда с полуживого владельца квартиры, вытерла острие об изодранный черновик. — Вот и цена, — прибавила Ниджелия, проведя пальцем по кровавой ране.
— Дай. Посмотреть, — ещё раз повторил Юджин, повышая голос. Внутри отчего-то клокотало, в глазах потемнело, даже слова давались с трудом — скулы какого-то чёрта точно онемели.
— Говорю, мелочь, порезал бумагой, — уже с явным раздражением огрызнулся Оскар, делая шаг назад и натыкаясь на стоявший за ним стул. Он явно с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть: глаза наполнились страхом, руки задрожали.
— Послушай, я… — начал Юджин, но Оскар остановил его жестом. Кэдоган никогда не видел его настолько одновременно озлобленным и испуганным. Загнанным в угол.
— Ты ведь не хочешь, чтобы мы с ним встретились? Я так соскучилась, как обниму, так, наверное, задушу, — криво улыбнулась Нидж, облизывая кровь с пальцев. Оскар лишь помотал головой. Все его мысли окончательно превратились в месиво, в какую-то весеннюю грязь. Он понимал только, что нужно любыми способами заставить Юджина уйти. И чтобы он больше никогда не возвращался. Нидж на секунду вытащила нож:
— Ты опасен, лучше ему держаться от тебя подальше. Бедняжка и так не знает, как доверять людям, а тут — ты. Уж лучше самому плюнуть ему в лицо, чем позволить это сделать мне. Он ведь так глуп, возомнил, что может тебя спасти. От меня? От тебя? Ему нужно спасаться самому, ты ведь всех вокруг пытаешься затянуть в это болото. А он лишь идиот, что слепо идёт за тобой.
— Заткнись, — прошипел, не выдержав, Оскар, тут же срываясь в пронзительном крике, — Нидж, что есть силы вонзила нож, проткнув его ладонь насквозь.
— Не стоит спорить с очень злым духом, милый, — прошептала она ему на ухо, поднимаясь и уходя.
В тот же момент будто прошло наваждение. Оскар по-прежнему чувствовал эту почти невыносимую, ноющую боль, но в голове как-то стало легче. Он робко покосился на раненую ладонь. Вторая рука крепко сжимала рукоятку ножа.
— Чёрт возьми, ты можешь нормально объяснить, что происходит? — речь Юджина снова стала сбивчивой, почти неразборчивой. — И хватит смотреть в коридор, я прямо перед тобой стою!
— Нет, — прошептал он, даже будто обращаясь к кому-то ещё. Оскар повернул голову и тут же отрешённо прибавил:
 — Я всё сказал, к чему этот допрос?
В коридоре раздался внезапный шорох, заставивший Юджина поёжиться. Моррей же как стоял, точно истукан, посреди комнаты, так и остался на месте.