Тариф "Королевский" (СИ)

Брок приласкал один сосок, теребя пальцами твердеющий кусочек плоти, облизал второй, легонько прикусил, притираясь членом к члену. Грудная клетка под его губами завибрировала от вырвавшегося у Джека стона, и Брок зажмурился, отсчитал до десяти, чтобы не сорваться, двинулся ниже.
Он ласкал Джека как величайшую драгоценность, боготворя губами, пробуя на вкус живот и бедра, вылизывая паховые складочки, лаская яички, но не касаясь истекающего смазкой члена.
— Перевернись, детка, — попросил он. — Я хочу вылизать тебя везде.
Уже не вполне осознающий, что вообще с ним происходит, Джек тряхнул головой, разгоняя дурман желания, глянул на Брока, облизывая яркие искусанные губы, и повиновался, встал на четвереньки, прогибаясь в спине, развёл ноги, призывно качнув бёдрами.
— Брок, пожалуйста! — почти взмолился он, почти оглохнув от бухающей в ушах крови.
Брок сжал и развел крепкие ягодицы Джека, наклонился и провел языком от промежности до копчика, а потом устроился поудобнее и принялся вылизывать его, выглаживая языком нежные складочки и толкаясь внутрь.
Джек заорал, подался назад, насаживаясь на язык, упал грудью на подушки, сходя с ума от остроты ощущений, желания быть растянутым, распятым. Он дрожал, слепо скрёб пальцами покрывало.
— Да, Господи Иисусе, да! Возьми меня! Давай же, Брок! Трахни уже! — орал он, не контролируя собственный голос.
— Какой ты горячий, детка! — Брок несильно сжал зубами ягодицу и заменил язык сразу двумя пальцами. — Ну же, детка, расслабься, ты мне пальцы оторвешь.
Он безумно хотел уже выебать Джека, но из последних сил сдерживал себя, чтобы не сорваться, не начать слепо вколачиваться в податливое тело. Брок хотел сделать детке хорошо.
Джек долго протяжно застонал, выдохнул сквозь зубы, стараясь расслабиться, впустить в себя длинные жёсткие пальцы. Заведя обе руки за спину, вцепился и развёл ягодицы в стороны, приглашая, подставляясь, готовый ко всему, лишь бы сейчас, быстрее.
— Бро-ок!
Брок быстро, но тщательно растянул Джека, приставил головку к мокрой от слюны дырке и мягко, осторожно толкнулся. Они так увлеклись, что забыли о смазке и резинках, но сейчас Брока это не волновало. Только заставляло быть нежнее.
Джек был тесный, горячий, жаркий, шёлковый, сжимающий, жадный. Брок медленно вошёл на всю длину и замер.
В Джека будто кипятком плеснули, он выгнулся, вскидывая задницу выше, так чтобы Брок мог вставить плотнее, заполнить его до самой глотки. Было хорошо, прекрасно, здорово, охуительно ощущать всем собой горячую твёрдость члена Брока. Джек дышал через раз, открывал рот, не в силах даже захрипеть, чувствуя, как по спине катятся крупные градины пота.
Опёршись на локти и на пробу качнувшись вперёд, Джек снова насадился на член Брока, сжал его в себе. Брок ахнул, сжал бедра Джека и принялся размашисто ебать его, каждый раз почти выходя и снова вгоняя на всю длину.
Ебать Джека было как оказаться в самом правильном месте на свете, как вернуться домой, как увидеть звезды. Они будто не только телами — душами соединялись.
Вскинувшись с громким вскриком, Джек прижался спиной к груди Брока, оплёл его шею руками, подмахивая, насаживаясь на член, чувствуя, как они прорастают друг в друга, и нет ничего более правильного, чем дышать, жить друг другом, не видя, не замечая окружающего мира. Брок для Джека сейчас и был всем миром, целой собственной вселенной.
Джек закричал и кончил, едва Брок сжал в ладони его член, и сам при этом так сжался вокруг Брока, что тот не удержался, подался вперёд и излился как мог глубоко, прикусив Джека за плечо.
Стоило отгреметь в ушах салюту, чуть восстановиться дыханию, и Джека накрыло темнотой, наконец утягивая в страну снов, позволяя уставшему разуму расслабиться, насладиться лёгкой истомой натруженного тела. Обняв подушку, Джек счастливо засопел.
Брок устроил его поудобнее, обнял, натянул на них обоих одеяло и закрыл глаза. Господи, каким же Джек был желанным! Брок чувствовал, что ещё минут двадцать — и он будет готов на второй заход. Но Джек уже крепко спал, и Брок лишь поцеловал его в чисто выбритую щёку.
========== 17. ==========
Барнс курил на кухне, закинув ноги прямо на обеденный стол. Они с Кроссом наорались до хрипоты, обсуждая детали грядущего плана. Барнсу хотелось пришить Сайласа просто и без затей, не зря же он являлся лучшим снайпером за всю историю, а Кросс был не согласен и всё твердил, что казнь короля должна быть эффектной, красивой и запоминающейся, чтобы ни у кого не возникло желания копать.
Только далеко за полночь, когда наконец стихли разносящиеся по дому эхом стоны, они наконец-то смогли договориться. Уильям даже нашёл где-то планы нужного Барнсу здания и отзвонился сестре — предупредить о готовящемся завтра светопреставлении.
— Сделайте так, чтобы мои дети не пострадали, — попросила она и отключилась.
Брок спустился со второго этажа перед рассветом. Зевая, в полутьме прошёл на кухню, включил кофеварку.
— Курить хочу, сил нет, — сказал он темноте.
— Последняя осталась, — ответил Барнс, перебросив Броку полупустую пачку, и хмыкнул. — Ну что, чудовище, сорвал цветок невинности принца? И свет включи, рожу твою видеть хочу.
— В смысл «цветок невинности»? — Брок включил свет и закурил. — Джек точно не девственник.
— Не понимаешь? — Барнс с интересом окинул взглядом командира. — Одно дело ебать, но самому подставляться, подпустить кого-то так близко, оказаться слабее и прочая чепуха — это другое. Джек не слишком доверяет людям, чтобы под кого-нибудь лечь.
— Откуда тебе-то, блядь, известно?! — Брок глубоко затянулся, лихорадочно вспоминая, что и как он делал вчера.
— Ну, знаешь, — попробовал обидеться Барнс, а потом плюнул на это дело и пояснил: — Спрашивать уметь надо. Я и так пропустил всю его жизнь. Мы в последнее время очень много разговаривали, знакомились, так сказать, делились личным дерьмом, о котором так просто не расскажешь. Он знает, что осуждать не буду, вот и открылся и про то, что влюблён в тебя давно уже, и о том, что всё тебе отдаст. Цени это, Брок. Джек — особенный.
— Бля! После такого я обязан на нем жениться, — усмехнулся Брок, — только он же не пойдёт. — Ему захотелось подняться наверх, поцеловать Джека, обнять его. Но он никуда не пошёл, усмехнулся и склонился над столом. — Быть мне королевской фавориткой на старости лет. Какие у нас планы?
— А ты попробуй предложить, с цветами и прочей ерундой, вдруг выгорит? — рассмеялся Барнс. Всё-таки не зря он сам полностью доверялся командиру, никогда не оспаривая даже самые сомнительные решения. — Всё просто, — он смахнул со стола половину исчерченных схемами и планами бумажек, — завтра исторический момент для королевства, считай, главный проёб Сайласа — передача солидного куска земель Гильбоа Гефу, хотя войну они так и не выиграли, но не нам судить сумасшедших. Вот это вот здание. — Барнс поднялся и ткнул пальцем в один из оставшихся на столе чертежей. — Здесь всё и случится. Джеку, правда, придётся на время воссоединиться с родными: послы Гефа желают видеть всю королевскую семью в сборе.
— Сайлас наверняка выкинет какую-нибудь подлянку, — заметил Брок. — Я пойду с Джеком как личный телохранитель. С Сайласа может сдаться собственноручно пустить строптивому принцу пулю в голову, а для этого много времени не надо.
Налив себе кофе, Барнс сел обратно.
— Мысль хорошая. Тебя во дворце никто не знает, даже Роза. Но, думаю, Сайлас максимум после церемонии попробует прихватить Джека. Он хоть и чокнутый, но всё-таки политик и рисковать не станет. Сайлас уже знает, что Джек приедет униженно просить о помиловании и прощении. — Всыпав в кружку шесть ложек сахара, он отхлебнул и скривился. — Вот вроде бы один и тот же кофе — дома вкусно, а тут помои помоями, — тяжело вздохнул он. — Во время передачи я и положу конец всей этой истории. Король умер, да здравствует Король!
— Мне всё равно будет спокойнее, если я буду рядом с Джеком, — покачал головой Брок и тоже налил себе кофе. — Действительно гадость. Ты с Кросса аванс взял, или обойдемся по-родственному? Джеку говорить будешь?