Призрак в Бруклине (СИ)

— Ага, — и Брок пошел в душ.
Баки слышал, как минут десять лилась вода, потом скрипнула кровать, зашуршало постельное белье, и все стихло.
— Спокойной ночи, — тихо-тихо сказал Баки, бесплотно наблюдая за устраивающимся в кровати Броком, успев в который раз увидеть его сильное идеальное тело с росчерками белесых шрамов на смуглой коже.
Он понимал, что это неправильно — вот так вот исподтишка наблюдать за самыми, можно сказать, интимными моментами жизни, но ничего с собой Баки поделать не мог. Он еще ни за кем не наблюдал так пристально и с такой страстью, как за Броком.
— Почему ты не приведешь ее к себе? — спросил утром у Брока Баки, проверяя почту, пока тот пил свою неизменную чашку кофе.
— Кого ее? — не понял Брок, прищурившись, глядя на Баки, но ответить ему Баки не успел, Брок понял, что тот имел ввиду. — Во-первых, не ее, а его, — поправил он Баки, — а во-вторых, к нам. Ну и в-третьих, у меня нет постоянного партнера, так что и приводить некого. Или ты вуайерист, и надеялся за мой счет насладиться зрелищем?
Брок хохотнул, хотел хлопнуть Баки по плечу, но вовремя остановил движение.
— Так кроме вуайеризма, мне и заняться-то особо больше нечем, — улыбнулся Баки. — Так что уважь, услади мой взор.
— С кем я живу… — наигранно-ужаснувшись сказал Брок и рассмеялся. — Разрешаю тебе смотреть, как я дрочу под одеялом.
И они засмеялись вместе.
На эти несколько мгновений Баки почувствовал себя невероятно счастливым, у него был живой собеседник, с которым можно было поговорить, пошутить, посмеяться вместе. Это было здорово. Баки любил, когда Брок был дома. Он обязательно находил время для Баки, всегда звал его, чтобы посмотреть телевизор, когда тот был невидимым, и это вселяло какую-то странную надежду на что-то, чего раньше у Баки не было. Надежду на будущее, только вот какое, Баки не представлял.
Ему хотелось обрести плоть, чтобы можно было коснуться Брока, хлопнуть его по плечу, обнять, но чем дальше Баки находился рядом, тем больше ему хотелось оказаться рядом не как другу, а стать для Брока кем-то большим. И сейчас, узнав, что это может быть возможно, бесплотное сердце Баки начало щемить от несправедливости.
— Слушай, а как все это с тобой случилось? — однажды спросил Брок, когда они с Баки сидели на диване и смотрели новый блокбастер, посмеиваясь над горе-стрелками и рукопашниками, хотя оба согласились, что постановка неплоха.
— Что именно? — решил уточнить Баки, глядя на то, как Брок отпивает пиво из бутылки и облизывает губы.
— Ну, как ты стал призраком?
— Если честно, то я не знаю, — Баки задумался, вспоминая. — Я сорвался с поезда, потом помню все смутно, как в тумане, а очнулся уже здесь. Тогда квартира была другой планировки даже. Мы здесь жили со Стивом до войны, наверное, это было последнее место, к которому я был действительно привязан, вот меня сюда и закинуло. Мне долго было просто холодно, я то терял себя, то снова очухивался, а когда начал нормально соображать, тут уже жили другие люди.
Брок сочувственно на него посмотрел, но Баки рассмеялся, попытавшись стукнуть его кулаком в плечо.
— Да не смотри ты на меня с таким сочувствием, будто я… даже не знаю что, — Баки не считал себя несчастным, он не хотел, чтобы его таким считал хоть кто-то. — Да, я долго приходил в себя, не мог ни до чего дотронуться, но всему научился. Знаешь, я даже счастлив. По-своему, конечно, но… Я живу, у меня есть возможность общаться с миром. Вот, с тобой могу поговорить. А то, что мне не доступны земные радости, да хуй с ними.
— Сорян тогда, — криво улыбнулся Брок. — Слушай, а ты постоянно тут? Ну, даже когда я тебя не вижу?
— Да, я развоплощаюсь, чтобы набраться сил, — Баки сейчас рассказывал о том, о чем он никогда никому не говорил не только потому, что было некому, но он и сам не хотел. А тут рассказывал почти с удовольствием. — На то, чтобы воплощаться, прикасаться к предметам, сидеть за компом, на все это нужны силы. На что-то больше, на что-то меньше. Если пару дней не появлюсь, то могу даже ужин тебе сбацать, только кулинар я тот еще. В нашу со Стивом бытность денег у нас было мало и жрали мы всякую дрянь. А чем ты занимаешься? Я понимаю, что ты относишься к военизированным структурам, но хочу конкретики.
— Я глава группы быстрого реагирования в ЩИТе, — легко ответил Брок.
— Значит, это твои подчиненные тут мебель расставляли? — вспоминл Баки.
— Ага, мы все переводились в Нью-Йорк из Вашингтона, ну и у меня дел было дохуя и больше, поэтому вот как-то так, — Брок неопределенно махнул бутылкой. — Да и вообще, должны же они помогать своему командиру?
Баки рассмеялся, с Броком ему было хорошо и спокойно, казалось даже, что сил на воплощение тратится в разы меньше.
— А пригласи их как-нибудь еще? — предложил Баки. — Мне нравится иногда такое оживление.
— А чего нет, — Броку явно понравилась идея, — приглашу. И даже не через месяц.
— А что за организация ЩИТ? — спросил Баки, хотя это ему было не особо интересно. Мало ли военизированных организаций сейчас развелось.
— Занятно, — Брок хохотнул. — Баки Барнс, бессменный снайпер Ревущих Командос, а не в курсе, что за организация. Ты там числишься почетным основателем вместе с Стивом Роджерсом и всеми Ревущими.
— Да? — удивился Баки. — Видать, я там числюсь посмертно. Да ладно. Не думал, что обо мне кто-то еще помнит. Это Стив был героем и лицом нации. Стал.
— Расскажешь про него? — спросил Брок, глянув на Баки. Фильм его уже не интересовал.
— Расскажу, — охотно согласился Баки. Ему сейчас было все равно, почему Броку интересен Стив, ему давно не с кем было поговорить о нем, рассказать, каким он был. — Сейчас, наверное, известно только о его борьбе с Гидрой?
— Ну… Я просто специально про него никогда не узнавал, — признался Брок немного смутившись. — Но да, годы до Второй Мировой особо не освещают.
— О…— Баки улыбнулся широко, почти смеясь. — Я тебе расскажу, каким был Стив до войны. Я не знал больше ни одного такого, как он. Мелкий, загибающийся от астмы и вечных простуд, ростом мне по грудь.
— Серьезно? — не поверил Брок.
— Ага. Я так и не знаю толком, что за технология или магия сделал его таким, каким он стал, но поверь мне, Стив Роджерс, которого я знал с детства, был мелким, вечно больным, но безумно задиристым малым, насаждающим свое представление о справедливости и правильности, — Баки хохотнул. — Однажды он вступился за девушку, которую в нашем квартале не трахал только он и еще один дурачок. Знаешь, если бы над ним просто смеялись, может, так было бы и лучше, но на него обращали внимания и давали пиздюлей. Приходилось его отбивать, тащить домой. И я понимаю, что он был прав в каждой из ситуаций, в которые влипал, но я просто боялся, что его убьют когда-нибудь, потому что меня не окажется рядом. А когда он стал суперсолдатом, ничего не изменилось, кроме того, что теперь он сам мог раскидать кого угодно.
— Занятный парень, — улыбнулся Брок.
— Более чем, я много тебе про него рассказать могу, — Баки кривовато, но весело улыбнулся и принялся рассказывать про их со Стивом молодость, рассказывать про того, кого на самом деле никто не знал. Ни полковник Филлипс, ни Пэгги Картер, такого, каким знал его только он, Баки.
И почему-то делиться этим было очень приятно, Баки слишком давно не с кем было действительно поговорить, не выдумывать для себя жизнь, а вспоминать реальную. Он даже думал, что уже забыл, как оно все было больше полувека назад, но нет, не забыл. Он помнил. Помнил друга, помнил их жизнь.
— Тяжко тебе с ним было? — спросил Брок после очередной истории.
— Знаешь, и тяжело, и весело. Стиви был моим другом, каким бы он ни был, — Баки вздохнул, хотя дышать ему было совершенно не обязательно. — Я скучал по нему такому после того, как он стал Капитаном Америкой. Я помню, как у него на лбу залегла тревожная морщинка, и мальчик Стиви пропал. Капитана я знал и не знал одновременно, знакомился с ним заново и далеко не сразу понял, что это все еще мой давний друг. Ладно, может расскажешь о себе?