Родовое проклятие (СИ)

- В родовом склепе, где покоится прах ваших прославленных предков, есть табличка, которая гласит, что там погребен Август Краузе, - с этими словами Карл подошел к Эриху и забрал у него мотыгу, - и, согласно официальной версии, омега умер от чахотки и был там и погребен, если вы внимательно читали хроники…
- Но ведь его замуровали! - Эрих пожал плечами, не слишком понимая логику камердинера.
- Его похоронили живьем. А это значит, что есть вероятность, что он в каменном склепе, потому что двести лет назад никто эксгумацию тела проводить бы не стал, чтобы узнать причину смерти. А вот само наличие тела в могиле всегда было обязательным.
========== Часть 2 ==========
Родовой склеп герцогов Икскуль фон Гильденбандов находился в подвальном помещении замка, позади небольшой скромной часовенки, в которой располагался каменный алтарь и пара лавок. Внутри помещалось максимум человек двадцать. Стены были толстые, каменные, а под потолком висела пара лампочек. В часовню, а тем более в склеп, кто-либо заходил крайне редко. Герцоги, несмотря на проклятие, в бога особо не верили, и Эрих был типичным потомком своего рода.
Сопровождать альфу в поисках тела Августа камердинер не стал, да альфа этого и не требовал. Во-первых, покойников он не боялся, а во-вторых, парень рассудил, что перезахоронение тела омеги - всё-таки дело семейное, деликатное, и лишние тут не нужны. Хотя, если труп в склепе, куда его перезахоранивать?
Эрих оглядел крайне аскетичную часовенку, размышляя, что правильнее было бы позвать священника, потому что вскрывать гробы всё-таки как-то не по-христиански. Хотя, даже если клирик рядом стоять и будет, деяние всё равно очень походит на варварство. Поэтому герцог решил, что для начала нужно убедиться, что кости в склепе, и, если Карл окажется прав, и Августа убили в гробу, заперев, а не провели обряд погребения, то тогда и нужно будет вызвать священника.
Лампочки в склепе светили слабо, но Эрих не терялся, разглядывая многочисленные таблички на красиво украшенных каменных гробах. Наконец, на одном из них, он прочитал “Август Икскуль фон Гильденбанд” и тонко улыбнулся. Странно, что никто до этого не догадался перезахоронить тело. Какие недалекие у него предки, однако…
Эрих осмотрел тяжелую каменную крышку, плотно прижатую к гробу, заметив по бокам ее несколько креплений. Что ж, придется повозиться… Альфа сбегал за гаечным ключом и без особенного труда удалил грубые болты, скрепляющие гроб. Было видно, что их не трогали все двести лет. Оставалась теперь самая малость - сдвинуть крышку. Как Эрих и ожидал, она оказалась почти неподъемна. Парень напряг все силы, пока, наконец, она не сдвинулась с места. Сперва чуть-чуть, потом еще и еще… В гроб падала тень, но герцог уже видел, что внутри лежало тело. Сердце альфы радостно забилось. Какая удача - найти Августа меньше, чем за сутки! Наконец, крышка съехала полностью, оставшись лежать на поверхности стоявших рядом гробов, Эрих опустил взгляд на дно гроба и замер. Перед ним лежало хорошо сохранившееся тело омеги, только исхудавшее до самых костей. Длинные черные волосы, бледное лицо, полуприкрытые глаза, руки, связанные за спиной и, зашитый грубыми нитками, красиво очерченный рот, очевидно, чтобы жертва не могла кричать в своем каменном плену. А еще из груди барона торчал деревянный кол.
Эрих вскинул брови, с интересом рассматривая тело омеги и пытаясь понять, почему бледную, зеленоватую кожу не тронула ни гниль, ни черви, ни разложение. Недостаток воздуха? Или, может, Августа забальзамировали? Тогда зачем палку воткнули?
Внутри разрасталось неприятное, тревожное предчувствие. Почему в легенде говорилось, что Августа похоронили живьем, если из груди торчит палка? Но если он мертв, зачем было зашивать ему рот? Может, его действительно похоронили живьем, но, спустя какое-то время, чья-то добрая душа, вскрыв гроб, просто облегчила муки несчастному, добив его этой палкой? Наверное, так и было… Но почему нельзя было сделать это обычным кинжалом? Значит, омегу посчитали за вампира. Какие глупости…
Эрих почувствовал, что его колотит. С одной стороны, сердце сжималось от вида этого существа, замученного, заживо похороненного… с другой… почему этот Август так хорошо сохранился, ни капли не истлев? Альфа стоял минут пятнадцать, не шевелясь, не рискуя прикоснуться к странному омеге. Однако, тот, кажется, всё-таки был мертв, а в вампиров герцог не верил. И так как вызывать священника и демонстрировать ему тело с вбитой в грудь палкой как-то не хотелось, Эрих решил, что стоит ему кол вытащить.
Однако, как только он это сделал, Август вдруг пошевелился и распахнул свои ярко-голубые глаза. Это было подобно удару молнии. Эрих почувствовал, как у него подкашиваются ноги, и, чтобы не рухнуть, неуклюже схватился за один из каменных гробов. Кол упал на пол.
- Боже, - только и выдохнул герцог. Сердце пронзила игла боли. “Вот сейчас проклятие и сбудется” - промелькнуло в голове у альфы, который в ужасе не мог отвести взгляда от ожившего мертвеца, тщетно пытавшегося усесться на дне гроба. Однако ослабленное тело омеги от плеч до щиколоток было опутано веревками.
Немного освоившись и взяв себя в руки, Эрих решил, что предки всё-таки были умнее, раз не трогали гроб. Отойдя от шока, герцог схватился за крышку, чтобы снова запереть нежить, но как только омега понял, что тот собирается сделать, по его исхудавшему лицу покатились слезы. Раздался жалобный, тихий стон, от которого альфа невольно замер. Август продолжал плакать, и это жуткое и жалобное зрелище заставило Эриха забыть даже об инстинкте самосохранения. Конечно, герцог понимал, что неизвестно, что за существо замуровали его предки более двухсот лет назад, однако риск погибнуть от его рук был немного ниже, чем от родового проклятия.
- Тише, тише… - Эрих отступил назад, нервно сжимая руки в кулаки и судорожно соображая. - Что, не хочешь еще двести лет лежать в гробу?
Существо замотало головой, всхлипывая. Тогда альфа осторожно подошел к Августу, снедаемый любопытством, а также желанием убедиться, не сошел ли тот с ума за сотни лет изоляции и мучений. Однако, кажется, рассудок барона был в порядке. Видя, что герцог решил с ним говорить, омега застыл, как застывают ящерицы или змеи, не сводя своих жутковатых ледяных глаз с собеседника. Эрих протянул вперед руку и, стараясь не дышать, аккуратно коснулся груди омеги. Тело было абсолютно холодным. Сердце не билось.
- Ты мертв…
Услышав это, существо снова замотало головой, будто пытаясь убедить в обратном. Слезы ручьями покатились из глаз. Эрих стоял в нерешительности. Выпустить зло наружу? Но это единственный шанс спастись… К тому же, в этих глазах было что-то странно завораживающее.
- Я освобожу тебе рот, но если попытаешься закричать или укусить меня, я тебя замурую обратно. Понял? - Эрих строго посмотрел на Августа, вытаскивая перочинный ножик. Тот кивнул, и альфа, обнажив лезвие, аккуратно разрезал нити, сшивавшие губы омеги. - А теперь говори, кто ты.
Барон, почувствовав свободу, открыл рот, невольно продемонстрировав пару огромных клыков. Эрих снова отступил назад, не сводя взгляда с омеги. Любопытство и страх боролись в герцоге, но любопытство побеждало.
- Август, - выдохнул омега, облизывая губы, из которых торчали нити. - Есть… Я хочу есть…
- Ты вампир? - до этого дня Эрих в нечистую силу не верил, но, глядя на Августа, решил, что мировоззрение пора менять. Срочно.
- Да, но я тебя не трону… Прошу… Не запирай меня… - синие глаза вурдалака очаровывали Эриха так, как ничьи глаза до этого. Герцог стоял, с трудом сохраняя здравый смысл.
- Вы ж кровь пьете…
- Да… Дай крови… Я много лет голоден, - омега вдруг изогнулся и стал утробно выть, видимо, не в состоянии с собой справиться.
- Я тебе дам крови, но ты снимешь проклятие, понял? - Эрих попытался еще что-то объяснить Августу, но тот, кажется, не слышал.