Раскол Грасса (СИ)

***
Приняв решение, начались многолетние тренировки. Первые порывы Годрила, то есть меня, были встречены мастером весьма жестокими пробами. Пока не иссякло воодушевление наставник решил пройти самый сложный этап.
Приходил на тренировки едва вставало солнце, а порой и до того. Обучение сводилось к духовным практикам. Медитации, концентрации, ощущения потоков энергий. С перерывами в два часа устраивались марафоны — либо бег, либо загоняющие физические упражнения. Не успевал я закончить с одним, как тут же нужно было переключаться на второе. Если не успевал уложиться в отведённое время, мастер колотил меня. Просто избивал те части тела, которые не понадобятся для следующих занятий.
— Мастер Нэйт, в чём причина такого жестокого отношения ко мне? Ваши побои не прибавляют близости к стихийным духам. Так я и сам скоро превращусь в одного из них. Неужели нельзя объяснить, что и для чего делается? От понимания придёт и решимость работать быстрее. — взмолился я однажды, спустя два дня такого болевого марафона.
— Ты морская вошь, неспособная понять свой путь! Как можешь просить о подобном? Если до сих пор не понял, мы уменьшим количество времени на физические упражнения. Остатки же будем использовать для болевых переключателей. — так он называл побои подручными средствами.
Спорить было бессмысленно, имея свою точно заданную схему обучения, веками отработанную на практике, мастер не отходил от него. Я слышал, что раньше побои даже в реальных семьях практиковали при воспитании детей. Наверное, искажение психики совершенно не берётся в расчёт. Ладно, выбирать не приходится, других возможностей на горизонте не предвидится всё равно.
От страдальческих упражнений болели все нагружаемые мышцы. А те, что не болели, отбивались мастером, методично отрабатывающим прочной, тонкой и гибкой палкой. Стало невыносимо уже после одной недели. Я подскакивал посреди ночи от криков и кошмарных снов, главным героем которых был сам мастер.
Утром трясущиеся ноги несли меня на арену, где я пытался выжать из себя духовное объединение, в ожидании нового избиения. Надо ли говорить про то, что у меня ничего не получалось? Основная цель — обучиться духовной магии уходила на второй, третий план, всё сознание было занято лишь тем, как быстрее управиться с заданием на физическую подготовку и не получить порцию ударов Нэйта.
Обед продолжался всего пятнадцать минут, до ближайшего места питания аристократии и обратно я бегать не успевал, поэтому есть приходилось из передвижной корзинки, которую приносила помощница мастера Нэйта. Учитель забирал лучшую еду себе, оставляя мне лишь самое необходимое, на своё усмотрение. Мне, конечно, не хватало пищи, эльфийское тело быстро могло восстанавливаться, но не при таком рационе.
Урчание живота отвлекало от медитаций, смысл которых мне был совершенно не ясен. Просто сидеть скрестив ноги, закрыв глаза и пытаться нащупать сознанием связь с душами наших предков? Вы всерьёз считаете это реальностью?
Даже подключив воображение как на сеансе начальной настройки универсума, я не понимал, что должно происходить для трансформации магии. Каждый вечер я проверял свой статус, но там ничего не менялось. Спустя пару месяцев стал контролировать его каждые три дня, порой на неделю выпуская это из головы.
Всё чаще приходили мысли о напрасно проводимом времени, но усилием воли, с утра я брёл на арену, где меня ждал мой истязатель. Со временем все мысли из головы улетучились, я превращался в манекен, который идёт на очередную тренировку без мыслей и стремлений, неужели именно этого добивался мой учитель? Мастер замечал малейшие изменения в моих реакциях и удлинял духовные практики, всё реже добавляя физические упражнения. И по-прежнему прогресс отсутствовал.
Хотя, признаюсь, хватило меня лишь на несколько месяцев. Окончание первого года не принесло никаких результатов хоть я и старался продвигаться, изучая всё, что мне выдавал Нэйт, но садистские методы мастера только измотали меня. Упор я сам старался делать лишь на те таланты и навыки, что были прописаны в системном меню.
Рвение закончилось вместе с отсутствием прогресса. Тёмные эльфы же ничуть этому не удивились, скорее каждый знакомый пытался высказать мне свою усмешку про то, как тиллека — местная летучая белка с крыльями пролетала, распушив хвост, весь день, а к вечеру он облез без пищи. Такая метафора — сарказм от эльфийских «юмористов». Но мой «хвост» и вправду облазил, шерсть клочками вылезала из моего духовного настроя.
Когда долго не получается, лишь мастер день ото дня заставлял меня вновь и вновь тащиться на арену. Суть тренировок поменялась. Теперь Нэйт пулял в меня сгустками огня, стрелял ледяными иглами, окатывал водой, затем обсыпая пылью или чем похуже. Забрасывал камнями, лишь бы я занимался дальше.
Учился на примерах, на приёмах, которые используют против меня самого. Я не оспаривал его методы, кто я в этом мире, где веками складывались традиции и проверялись на эффективность различные техники. А, может, именно потому, что я здесь чужой ничего и не выходит...
Вечерами, когда оставались силы, либо я не валялся в лазарете от полученных уроков, выбирался в лес, практиковать те навыки, которые были уже развиты. Их нельзя было терять, это был мой план Б. Если с магией и исконно эльфийскими приёмами ничего не удастся, то пойду по иному пути, опять же, если не получится себя как-то прикончить.
В такие моменты я наслаждался миром эльфов. Устремленные ввысь исполинские деревья, густые заросли диких цветов, облепленные причудливой формы ночными насекомыми. Чистейшие ручьи, обраставшие буйной зеленью и влажный, напоенный запахами, воздух. Ветви деревьев настолько тесно переплелись между собой, что казалось, будто кто-то сверху проложил тоннели и наблюдает за путниками.
Последнее оказалось почти правдой — в вышине были сооружены мостики для передвижения. Они никак не маскировались, потому что для жителей Эруфума пробежки в вышине были вполне обыденным делом.
Позже я выяснил, что самоубийство тут тоже дело не такое простое. Оно подействует на мозг сильнее чем нужно, пропитает упадническими мыслями и суицидальный настрой перенесётся на реальное тело, а это уже чревато, знаете ли. Так что, пахать мне эти восемьдесят лет, на благо лорда тёмных эльфов. В борьбе за власть мой отец готов был пожертвовать многим, в том числе и сыном. Ведь сделав меня своим чемпионом, он подставлял меня под удар лучших бойцов светлых эльфов, которые встретятся на арене Турнира десяти и обязательно попытаются прикончить меня.
Были испробованы все стихии из списка моих зачёркнутых талантов. Когда я отчаялся их «воскресить», то мы с мастером занялись пробами всех оставшихся стихий. То что наставник не знал сам, испытывали на мне его ученики и соратники, включая моего отца, который с особым рвением пытался выбить из меня хоть какую-то искорку магии. Но всё было тщетно.
Никаких файерболов, никаких ледяных игл, даже инея я не мог воспроизвести. Ежедневные медитации не давали эффекта. Духи не реагировали на мои мысленные попытки соединиться с ними. Ни одного намёка на магические способности. Печально было видеть разочарования на лицах родных и вообще всех окружающих. Но хуже всего было разочарование в самом себе, в силах, что должны были переполнять меня и которых на деле не оказалось.
После половины срока первоначального обучения мои силы закончились совсем. Мастер ожидал этого и включил другие методы, чтоб хоть как-то заставить меня заниматься. Пять лет в однообразном темпе закалили меня физически, но измотали духовно.
Из полезного что произошло за эти годы — я приобрёл талант защиты от магии. Первоначальный уровень, всего одна сотая процента, но это была надежда. Скорее эта мелочь и подстегнула меня обучаться дальше, ведь чтоб не растерять такой мизерный прогресс нужно было ежедневно заниматься.
Ещё через несколько месяцев я понял, что буду получать по одной сотой процента в год, при таких же тренировках. И это с ускоренным развитием талантов на арене! Как же медленно, может, дальше будет быстрее, кто знает. Спустя шесть лет натаскиваний, осознать, что заниматься прокачкой нужно не менее пяти лет, для появления чего-то нового, а затем по году, чтоб прокачать ещё сотую процента — это, мягко говоря, убивает любое начинание.