Царская экспертиза
— Из двух зол человек выбирает меньшее. Поэтому нашего Блокулу надо поставить в такое положение, чтобы он постоянно выбирал одно из двух зол. Разумеется, его выбор должен будет соответствовать нашему плану. От вас, Антонин, требуется присутствие на месте событий, соблюдение некоторых требований, о которых я скажу чуть позже, и защита меня в случае нападения.
— Вы думаете, этот человек сможет напасть? Какой резон?
— Убить меня.
— Раскопка скотомогильника и убийство — слишком разные преступления.
— Вы так считаете? А мне кажется, что для этого человека моё убийство — оптимальный выход из тупиковой ситуации. Прямо — таки идеальный. Дабы он не попытался проверить это предположение на практике, мне надо, чтобы вы были рядом и соблюдали следующие условия: во — первых, не вставали на линии огня моего пистолета, загораживая цель; во — вторых, не подходили к колдуну ближе, чем на три сажени, поскольку он сможет дотянуться до вас лопатой или метнуть нож; в — третьих, не поправляли и не дополняли сказанное мною. Запомните, если я в процессе разговора чего — то не скажу, то сделаю это намеренно. В — четвёртых, необходимо, чтобы вы отступали от противника, в случае его наступления на вас и атаковали в случае нападения на меня. Вопросы?
— Вы мне дадите пистолет?
— Я дам вам лопату. Этого будет вполне достаточно. Особо подчеркну, что со стороны нашего противника возможны действия, призванные спровоцировать нас на необдуманные поступки. Он будет стараться сломать наш «рисунок поведения», например, может попробовать изобразить приступ падучей болезни, либо начнёт отпускать издевательские комментарии в ваш или мой адрес, полагая вызвать наш гнев и тому подобное. Это весьма распространённый среди преступников приём. Сбивая нас с толку разного рода посторонними разговорами и неожиданными действиями, колдун, возможно, будет искать момент для внезапного нападения или бегства. Полагаю, всё же, нападения, поскольку это позволит ему решить проблему, созданную нами, так сказать, наиболее радикально. Вы не должны поддаваться на такие действия.
Антонин внимательно слушал Шумилова, изредка кивая.
— Обращаю ваше внимание на то, что наши действия будут с формальной точки зрения незаконны, — продолжал между тем Алексей Иванович. — Мы не имеем права присваивать себе полномочия полиции. Узнав о раскопках скотомогильников, мы должны были бы оповестить об этом властные инстанции и самоустраниться от дела. Лишь исключительные обстоятельства заставляют нас пренебречь буквой закона. Под таковыми я понимаю те разоблачительные сведения об Александре Егоровне, которые мы не сможем получить от колдуна иным способом.
— А если во время задержания появятся посторонние лица? Скажем, какие — то путники, казачий наряд или ещё кто — то?
— В этом случае, разумеется, мы ни единым словом не должны обмолвиться о фактической подоплёке, каковую имеет это дело. Мы объясним своё поведение тем, что оказались случайными свидетелями раскопок могильника и потому вмешались. В этом случае нас формально ни в чём нельзя будет обвинить: мы препятствовали противоправным действиям, затрагивавшим интересы широкого круга третьих лиц, то бишь общественные интересы. Упаси вас Бог, Антонин, приплетать сюда своего брата и Александру Егоровну: вы ничего не докажете и лишь всё испортите.
И уже заканчивая разговор, Шумилов, подытожил:
— Завтра в пять часов утра встречаемся возле Покровской церкви. Я буду управлять возком, сядете ко мне. Помните, точность — вежливость потерпевших, а вы в этом деле — потерпевшая сторона. Так что не заставляйте себя ждать.
12
Антонин Максименко ждать себя не заставил. Уже на подъезде к Покровам Шумилов увидел его стоящим по стойке смирно, словно часовой. Обязательность молодого учителя гимназии показалась Алексею Ивановичу добрым знаком. По дороге в Ручейники Шумилов ещё раз тезисно напомнил ему основные нюансы предстоящего дела, которыми ни в коем случае не следовало пренебрегать, а именно: не приближаться к колдуну, не пересекать линию огня пистолета Шумилова, не вмешиваться в разговор. Антонин, вроде бы, всё понял правильно.
Они подъехали к наблюдательному пункту, от которого Шумилов решил «повести» Мартти сегодня. Алексей прекрасно понимал, что нельзя начинать слежку с одного и того же места несколько дней подряд, поскольку такого рода закономерности могут обратить на себя внимание объекта наблюдения. На этот раз Шумилов поставил свой возок на выезде из города, в тени старых яблонь, оставшихся здесь ещё с той поры, когда на южном берегу Дона существовали сады, высаженные солдатами гарнизона крепости Святого Дмитрия Ростовского, предтечи города.
Мартти Хёвинен остался верен себе: не было ещё шести часов утра, как он выкатил за пределы городской черты. Путь его, как и накануне, лежал на юг, через Батайск. В утренний час движение на этом тракте было весьма оживлённым, причём в обоих направлениях, как к Ростову, так и от него. Это обстоятельство сыграло на руку преследователям: их возок легко терялся среди прочих повозок, постоянно пыливших на дороге. Швед в точности повторил давешний маршрут и углубился в те же самые холмы, среди которых находился могильник скота, раскопанный им накануне.
— Далее я пойду впереди пешком, вы же, Антонин, правьте возком, не приближаясь ко мне. Следите за моей жестикуляцией, — распорядился Шумилов. — Как только я подам знак остановиться, вы бросаете вожжи, берёте лопату и догоняете меня. Наш дедушка — колдун обычно копает на противоположной дороге стороне холма, поэтому мы обойдём вершину с разных сторон и возьмём его в «клещи».
Шумилов поспешил вперёд, сжимая одной рукой рукоять револьвера, а другой — отцовскую ногайку. Лёгкий ветерок мягко обвевал лицо, шевелил волосы, ароматный, густой воздух был напоен запахом полыни, единственной травы, без затруднений сносившей июльский зной. Высоко в небе еле различимой точкой нарезал круги арнаут — степной орёл, охотник, живой символ независимости и силы. Покой и приволье!
Поднимаясь на вершину холма, Шумилов сначала припадал к земле ухом, ожидая услышать звук долбящей грунт лопаты, и только после этого аккуратно заглядывал за перекат. Шведа он обнаружил только за третьим холмом: тот уже успел откопать нужного размера яму, порядочно углубившись в землю. На глазах Шумилова он отставил в сторону лопату и перешёл к следующему этапу своих работ. Перед ним стоял мешок, из которого Хёвинен извлёк самый обычный чугунок, в котором варят картошку. Далее он расстелил подле ямы довольно большой кусок грязной ворсистой ткани, по виду, бывшего прежде одеялом. Нырнув в яму, Мартти извлёк из неё большую кость с налипшей землёю. Земляной ком кишел отвратительными белыми тварями, жирными бесцветными мокрицами, похожими на тех, что Шумилов уже имел возможность видеть вчера. Потревоженные насекомые, спасаясь бегством, падали на расстеленную тряпку, но увязали в её ворсистой поверхности. Хёвинен меж тем, не выпуская из рук кости, вооружился жестяным совком без ручки, с высокими бортиками, наподобие того, каким выгребают золу из печи, и принялся сноровисто собирать с тряпицы бесцветных паразитов. По мере наполнения совка он стряхивал его содержимое в чугунок.
Алексей подал знак Антонину, подзывая его к себе, а сам немного сдал назад, чтобы не выдать раньше времени своего присутствия. Выпрямившись в полный рост, и беззвучно спустившись с вершины вниз, навстречу Антонину, Шумилов прошептал:
— Сейчас самое время, он как раз трупных паразитов собирает. Ты — с той стороны заходи, я с этой…
Они разошлись и, обогнув вершину холма, синхронно выскочили к яме, перед которой сидел Хёвинен. Тот сначала увидел Антонина и быстро выпрямился, причём чугунок с собранными паразитами не задумываясь отбросил в яму. Он немо смотрел на появившегося молодого человека, видимо, не зная, что сказать; Шумилова же в ту минуту он вовсе не видел. Поэтому когда Алексей звонко щёлкнул нагайкой, Хёвинен явственно вздрогнул и отшатнулся.