Беру тебя в мужья

Пока она собиралась с мыслями, Брент резко сказал:
— Ради Бога, Клодия, иди спать.
  
7
 
— Мамочка! Папочка!
Рози оказалась у ворот раньше, чем Брент успел выключить зажигание.
У Клодии упало сердце. Как естественно девочка назвала Брента папочкой, хотя никто на этом не настаивал! После скромного свадебного приема Рози просто предложили, если она хочет, называть нового маминого мужа папой.
Рози начала карабкаться на садовую решетку. Клодия торопливо вышла из машины, открыла ворота и стиснула в объятиях свое сокровище.
Привлеченный восторженными криками Рози, на ступеньках парадного входа появился Гай.
— Что-нибудь случилось? — удивленно спросил он. — Я думал, мы не увидим вас целую неделю.
— Нет-нет, ничего особенного, — успокоил его Брент. Он уже вышел из машины и стоял рядом с Клодией, улыбаясь дочери. — Привет, малышка. — В одной руке Брент держал яркий пакет, а другой обнимал Клодию за плечи. — У нас для тебя кое-что есть. Мы свои обещания держим. — Затем, обращаясь к Гаю, он пояснил: — К несчастью, возникла одна проблема, которую, как считают мои партнеры, разрешить могу только я.
Как же легко он лжет! — возмутилась Клодия. И мне придется ему подыгрывать: отец должен верить, что это брак, заключенный на небесах, что его дочь нашла наконец свое счастье.
Рози выскользнула из ее объятий и протянула ручонки к обещанному подарку, но Брент усмехнулся:
— Пошли в дом, малышка. Там ты свой подарок и получишь. — И быстро зашагал вперед.
Клодии ничего не оставалось, как последовать за ним.
Путешествие из Лондона прошло едва ли не в полном молчании. Во время короткого ланча в придорожном кафе они перебросились несколькими фразами, вот, пожалуй, и все. Клодия никак не могла избавиться от чувства неловкости за свое поведение накануне, а Брент, казалось, витал мыслями в каких-то заоблачных далях.
Клодия все еще не понимала, почему он вдруг захотел вернуться в «Уиллоу-коттедж». Неожиданное участие, которое вчера проявил Брент, говорит о том, что у него все-таки есть сердце. Разумеется, когда речь идет о его дочери.
Она с легкой улыбкой на губах наблюдала, как Рози виснет на руке вновь обретенного отца, подталкивающего ее к входу в дом.
Гай, шагая рядом с Клодией, сказал:
— Эми отправилась в магазин, но, если вы голодны, я быстро что-нибудь приготовлю.
— Спасибо, мы перекусили по дороге, пап.
Клодия взяла отца под руку, и они вместе вошли в небольшой холл. Ни Брента, ни Рози уже не было видно, но сквозь закрытую дверь гостиной доносились их голоса: оживленный лепет девочки и теплый ласковый голос Брента.
— Хотя чашечка чаю, пожалуй, не помешает. Я сама приготовлю. Ну, как вы тут устроились?
— Очень хорошо, — ответил Гай, похлопав ее по руке. — Не помню даже, когда я чувствовал себя так спокойно. У меня словно гора с плеч свалилась. Никогда не думал, что буду так говорить, но до чего же приятно иметь «Фартингс-Холл» только для себя, не видеть постоянного мельтешения чужих людей. И это все благодаря твоему мужу. Жаль, конечно, что вам пришлось так быстро вернуться из свадебного путешествия.
По-видимому, отец собирается бесконечно стоять в холле и болтать, подумала Клодия, но затем сообразила: должно быть, он пытается убедить меня, что все чудесно, что прерванный медовый месяц никакое не бедствие, в жизни всякое бывает.
Она улыбнулась — вернее, заставила себя выдавить улыбку — и затараторила:
— Я теперь понимаю, быть замужем за исполнительным директором процветающей фирмы совсем не просто! Возможно, мы перенесем наш медовый месяц на Пасху. Тогда и съездим куда-нибудь вместе с Рози. А поскольку нам с Брентом жить вместе до конца дней наших, пожалуй, можно не огорчаться, что мы побыли настоящими молодоженами всего два дня. Как ты думаешь? — Клодия говорила легко, с улыбкой, но на сердце у нее кошки скребли.
«До конца дней наших…» На расстоянии сотен миль друг от друга, — да нет, не сотен миль, на расстоянии сотен световых лет. Трудно представить, как я выдержу такое сосуществование, если не уляжется и не умрет эта постоянно бушующая во мне потребность в ласках Брента, это не утихающее желание. Необходимо без конца напоминать себе о прошлом, о его предательстве, иначе меня ждут новые унижения, потому что, можно не сомневаться, я снова в него влюблюсь.
Слава Богу, хоть отец совершенно спокоен.
— Пойду приготовлю чай, — сказала Клодия.
Когда она внесла поднос в маленькую уютную гостиную, Рози, Брент и Гай сидели на полу и с одинаковым восторгом и интересом возились с игрушечным поездом. Брент неохотно поднялся и взял у нее чашку.
— Мне нужно ехать. Я буду скучать по тебе, Кло. Вернусь, как только смогу.
Клодия знала, что это всего лишь работа на публику, и все же ее сердце откликнулось и наполнилось чувством, которое она не хотела сейчас анализировать.
Однако отцу показалось бы странным, если бы она не пошла проводить мужа к машине. И Клодия вышла вслед за Брентом. За ними увязалась было и Рози, но Гай остановил внучку.
— На улице дождь, куколка. Побудь с дедушкой и поиграй со своим поездом, посмотри, какие крошечные сиденья в вагончиках.
За дверью их встретил холодный моросящий дождь. Прекрасное бабье лето кончилось, за углом пряталась зима. Но в сердце Клодии она уже давно воцарилась. Брент стоял у машины, доставая ключи, и в глазах у него был серебряный лед, а в голосе студеный мороз.
— Не знаю, как надолго я уезжаю. Буду тебе звонить. Я найму детектива и посмотрю, что можно сделать, чтобы отследить твои пропавшие деньги. Возвращайся в дом, пока не промокла.
Так вот почему он прервал наш призрачный медовый месяц, подумала Клодия. Деньги… Не потому, что пошел навстречу моим желаниям и не из-за Рози. Всего лишь деньги. Он раскошелился, выложил огромную сумму, чтобы иметь при себе дочь, но перспектива получить деньги обратно заставила Брента забыть и о дочери, и о необходимости поддерживать видимость благополучного брака — тут же умчался, сломя голову.
После отъезда Брента эта мысль не выходила у Клодии из головы.
— Ты просто извелась от тоски, — сказала ей как-то Эми.
Клодия не обиделась и не стала возражать. Старая женщина, которая была рядом с ней всю жизнь, знала ее слишком хорошо.
— Да, я очень скучаю, — согласилась она и, собрав все силы, чтобы слова прозвучали как можно убедительнее, добавила: — Но он сказал, что скоро вернется.
Брент отсутствовал почти две недели. Каждый вечер он обязательно звонил и заканчивал разговор просьбой: «Скажи всем, что вопрос оказался более сложным, чем я думал», — после чего неизменно просил позвать Рози.
Гай, как всегда, сидел у камина и читал, а Клодия пошла на кухню, чтобы кое-что погладить. Она как раз закончила свою работу и складывала гладильную доску, когда Эми, которая убирала в холодильник испеченный к ужину пирог, предложила:
— Как насчет чашечки чаю? Насколько я знаю твоего отца, он бы не отказался.
Клодия отрицательно покачала головой. На нее навалилось вдруг необоримое желание уйти куда-нибудь и этим, хоть в малой степени, изменить течение своих мыслей и чувств, притушить нервозность, беспокойство, дурные предчувствия, которые с каждым днем все сильнее терзали ее душу.
— Пожалуй, я съезжу в «Фартингс-Холл», посмотрю, как идут дела у строителей.
Кроме всего прочего Клодии хотелось побыть одной. Конечно, она взглянет, как идут работы — надо же потом что-то рассказать, — но главное, она найдет спокойное местечко и постарается уговорить себя принять существующее положение вещей, смириться с откровенным равнодушием Брента.
— Ты заберешь Рози из школы? И покорми ее, хорошо? Не знаю, сколько я там пробуду.
— Конечно. Вот будет здорово, когда мы снова вернемся домой! И не волнуйся насчет своего мужа — он и минуты лишней не останется в Лондоне без вас с Рози!
Ехать было недалеко, всего несколько миль. Оставив машину на подъездной дорожке, Клодия сразу же пошла навестить Старину Рона. Тот настоял, чтобы она выпила с ним чашечку чаю, и Клодия выпила, стараясь не очень морщиться от крепчайшей заварки. Она не могла сдержать улыбки, когда Старина Рон стал уверять ее, что не спускает глаз с этих бездельников-строителей — следит, чтобы они не били баклуши.