Долгая дорога домой (СИ)

Было видно, что деревня большая и обжитая, везде сновали люди, где-то слышался молот кузнеца, мерно отстукивающий одному ему ведомый ритм ковки металла.
Картина была настолько пасторальной и идиллической, что Барнсу она казалась нереальной, словно это Стив нарисовал и показал ему, да даже у него не вышло бы так… Так.
— Твоя деревня? — спросил Барнс у Литы, ехавшей у него на шее последний час.
Девчушка, хоть и делала вид, что ничуть не устала, а все равно они с Броком по очереди несли ее, чтобы идти было быстрее.
— Да, вот и мама бельё вешает, — сказала она и тут же заголосила что было мочи. — Мама, мама, а они Кабуру убили и меня домой привели! Мама, мамочка!
Худая словно щепка женщина выронила из рук расшитую цветами простынь и осела, где стояла, разрыдавшись в голос, огромными, испуганными, словно у лани глазами, смотря на бегущую к ней дочку. Остальные деревенские подтягивались к их двору, привлечённые детским криком. Кто-то радовался за семейство, всплёскивал руками, удивлялся, как удалось победить непобедимого и бессмертного Кабуру, кто-то с беспокойством оглядывался на не двигавшихся с места Брока с Барнсом.
Наобнимав дочь, женщина поднялась, отряхнула яркую цветастую, хоть и изрядно поношенную юбку и подошла к спасителям дочери. Брок видел, как дрожали ее губы, как она силилась что-то сказать, поблагодарить, но могла только плакать.
— Всё хорошо, — подбодрил он её. — Главное, что Лита жива, и вашей деревне ничего не угрожает.
Женщина, представившаяся Радой, всё-таки не выдержала и бросилась на шею к Броку, обняла его, расцеловала в обе щеки и точно то же самое проделала с Барнсом. Она потащила их за собой, не переставая благодарить, обещая всё-всё отдать сейчас же за спасение её малютки.
— Нам бы помыться и постираться нормально, а больше ничего и не требуется, — попросил Брок расчувствовавшуюся Раду, тотчас прикрикнувшую на мужа, чтобы топил баню для дорогих гостей.
Барнс все крутил в голове так и эдак, кем бы им назваться, но они выглядели настолько чуждо этому миру, что он не придумал вообще ничего. Не странствующими же рыцарями, в конце-то концов. Оружия у них при себе — только армейские ножи да метательные Барнса. Вряд ли местный кузнец хороший мастер, хотя всякое бывает, можно было бы у него попросить сковать нож побольше, но им нечем платить. У них даже украшений нет, только собачьи бирки, которые делали голую грудь Брока еще соблазнительней.
Как итог, на данный момент они были без средств к существованию, одежды, походного снаряжения и транспорта. Голые и босые пришли в деревню как герои, потому что смотрели на них примерно так, как смотрят на героически вляпавшихся во что-то проходимцев: кто-то с интересом, кто-то с недоверием, а кто-то и с жалостью. Но больше, конечно, с восторгом. Как же, самого Кабуру убили. Кстати, Кабуру точно был самкой, поэтому Барнс бы не удивился, что где-то в лесу бегают зубастые белые кабурята. Хотя, может, тварь была стерильной.
Муж Рады, высокий, но нескладный мужик со светло-рыжей бородой и русыми волосами, собранными в хвост, подошел к ним, глядя на спасителей своей дочки странным взглядом, словно не знал, как поблагодарить за то, чего не смог сделать сам, а должен был. Посмотрел-посмотрел, да и, кивнув, пошел топить баню.
Брок на это лишь пожал плечами. Сам бы он никогда своего, да и чужого, впрочем, ребёнка не отправил на съедение чудовищу. Как после такого жить? Но спорить… В чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не ходят.
Оглядевшись по сторонам, Брок поймал взгляд Литы, стоящей в кругу обмерших подружек, явно ещё не до конца поверивших в счастливое ее возвращение, подмигнул ей. Оскалившись, постучал ногтем по зубам.
Лита всплеснула руками и выудила из потайного карманчика внутри жилетки большой клык, заставляя окруживших ее плотным кольцом подружек испуганно взвизгнуть.
Барнс тоже посмотрел на девочку и улыбнулся. Он почему-то представил, как Брок хвастается подарком, таким же здоровенным клыком, перед Страйком, и улыбнулся. Это должно было быть забавно.
Их проводили в дом, очень добротный, но явно небогатый снаружи. Обувь пришлось оставить в сенях, Рада глянула, конечно, на их ботинки, но ни слова не сказала, хотя Барнс был уверен, что ничего подобного она не видела.
В самом доме было прибрано, светло, чисто и печально. Барнс бы не смог объяснить, как он это понял, но в доме главенствовала печаль, которая с их появлением стала рассеиваться. Он задумался, сколько семья готовилась к тому, что их ребенка отдадут на заклание, но спрашивать не стал.
Просторное помещение дома было разделено печкой, которую Барнс видел однажды, когда-то очень давно в заброшенной русской деревне. Тогда отряд солдат вместе с ним добирался до места эвакуации, но разыгралась метель, и пришлось искать место для ночлега. Там было также: большое помещение и печь посередине, делящая их на два. Барнс знал, что за печью оборудовано что-то вроде спальни.
Их посадили на большой добротный стол, на котором тут же появилась застиранная сероватая, но с искусной вышивкой, скатерть и простая еда. Поздней весной еще мало что поспело, чтобы ставить на стол свежее, поэтому на столе появились соленья, молоко, компот, бутылка с мутноватой жидкостью, сыр и чугунок вареной картошки, еще горячей. Еда была простая, но вполне достаточно, чтобы накормить двух здоровых мужиков, если один из них не суперсолдат.
Барнс даже подумал, что зря он не поймал ту пару ушастых зверей, сильно похожих на зайцев, да, наверное, зайцами они и были, сейчас бы и мясо на столе было какое-никакое. Сидя за накрытым столом, на который Рада ставила и ставила, Барнс понимал, что она потрошит все свои запасы, какие есть, и состояние у него было двойственным.
С одной стороны, обижать хозяев отказом не хотелось, они могли подумать о них все, что угодно. С другой, объедать немаленькую семью было неудобно. Вот и сидел Барнс в недоумении.
— Рада, а этот Кабуру только вашу деревню донимал? — спросил он, пытаясь прикинуть размер территорий зубастой твари.
При упоминании о клыкастом монстре она крупно вздрогнула, чуть не выронив из рук тарелку, вжала голову в плечи, непроизвольно стараясь стать как можно меньше, но всё-таки взяла себя в руки и обернулась к столу.
— Нас и ещё три окрестные деревни. А почему донимал?
— Нет его больше, — пожал плечами Брок, налегая на картошку с зелёным луком.
Родители Литы недоверчиво переглянулись, и Брок, хмыкнув, вынул из кармана подаренный Барнсом клык, подкинул его на ладони, демонстрируя главе семейства, и тут же убрал обратно. Такой трофей он в руки не даст никому.
— Благослови вас боги! — и мать, и отец Литы повалились на колени там же, где и стояли. — Тоська! — громко крикнула Рада. — Старосту клич, убили Кабуру!
Такой же лохматый, как и Лита, мальчишка, старше её лет на шесть, замер в дверях с открытым ртом, но под гневным взглядом матери тут же сорвался с места и выбежал из избы.