Хвост Уробороса (С дождём приходят перемены - II) (СИ)

- Не подходи!
Эльф стянул с себя рубаху и с интересом уставился на меня. После чего сказал:
- Ты штаны-то сними, а то порвём ещё, у тебя же других нет. Чего так испугался?
Он шагнул ко мне, расстёгивая пояс зелёных штанов. Я резким движением ударил бутылкой по ребру столешницы. Громкий звон, почти хлопок, и запах вина дали понять, что в моей руке появилось оружие. Князь холодно нахмурился, одним движением скинул штаны, оставшись полностью обнажённым, и замер, расставив ноги и уперев руки в бока со словами:
- Какой ты бойкий. Смотри, смотри, что тебя ждёт. Уверяю, я буду ласков.
Мой взгляд скользнул по великолепному телу и остановился на весьма длинном и толстом агрегате ушастого ублюдка. Уже настоящий страх прокрался в сердце — эта плоть прямо на глазах стала увеличиваться. Порвёт же пискнуло что-то в животе. А потом я с криком кинулся на него, замахнувшись импровизированным оружием. Но что толку. Владыка был выше и сильнее. Он просто перехватил меня, закружил, отобрав «розочку» и швырнул на постель. А через мгновение оказался на мне. Одна его рука уверенно обездвижила обе мои где-то за моей же головой, а вторая грубо рванула пояс моих штанов. Раздался треск, и последняя моя одежда позорно сдалась натиску, стянутая чужой рукой в район колен. Горячая ладонь уверенно добралась до моего члена с яйцами… И тут меня прорвало. С дикими криками я стал отбиваться, да так, что князя снесло в какой-то миг с кровати. Он с рыком вернулся, вновь пытаясь овладеть ситуацией. Я с ожесточением, понимая своё бессилие, впился зубами в его плечо и сдавил так, что в рот брызнула кровь. Владыка охнул, и в моей голове вновь полыхнуло белое пламя, а затем забрала в себя темнота.
Новое пробуждение было хуже первого. Дико болела голова. Я лежал на всё той же постели, совсем голый, но теперь укрытый шёлковым покрывалом. Рядом с самым невозмутимым видом сидел обнажённый князь и грыз яблоко. Увидев, что я очнулся, высший эльф криво усмехнулся и сказал:
- Ну ты и дикий. Я поражён.
Мой взгляд упал на то место, куда я его кусал — ни следа. Поняв, что я ищу, Владыка снизошёл до объяснения:
- Маг я или не маг? Что там какой-то грызун.
Он встал и подался ко мне, я аж вжался в перину. Он лишь покачал головой из стороны в сторону и сказал:
- Не дёргайся, мальчик. Сейчас ты будешь просто спать.
Я уже хотел сказать ему, что не смогу заснуть, когда пальцы его правой руки коснулись моего лба. Последнее, что я услышал, было сказано им уже как сквозь толщу воды:
- Такую дерзость нельзя не уважать. Но мы ещё поговорим с тобой, человечек.
Комментарий к 6. Логайн
А подайте комменту? Ну, пазязя…
========== 7. Диармайд Фланналиэн ==========
Один из скрытых храмов Вечных Лесов Охаланны на острове Хальбин.
Заросшие мхами гигантские ступени пирамиды казались в ночи чёрными облаками, по которым можно спуститься в ад, сокрытый белёсой туманной дымкой. Как и тысячи раз до этого, я стоял на верхней жертвенной площадке и молча смотрел то на эти ступени, то на Луну в почти чёрном небе. Почему, ну вот почему всё так? Когда я ощутил Зов, то решил, что сошёл с ума. Когда-то точно так же простился с жизнью мой добрый отец. Мать наслала на него проклятие Истинной Судьбы. И он отправился искать свою суть, своё второе Я. Мы, братья Фланналиэн, урождённые Рэйнараниды, остались без отца, как до того без матери, решившей, что власть важнее детей. И мой старший брат Кагарвелас в отчаянии пришёл к ней, Великой Титании, Кровавой Королеве эльфов, стал умолять остановить вновь начавшуюся после исчезновения отца убийственную войну. Как наследник Альберина, он надеялся достучаться до женщины. Как сын, он пытался докричаться до матери. А она лишь посмеялась над ним и приказала слугам вышвырнуть Кагарвеласа из Белой Пирамиды в Сердце Охаланны.
Но мой старший братец не так прост. Он не дал себя унизить. И при всех ударил мать по лицу, после чего сказал, что настанет день, когда воссияет Радуга Четырёх, и в то же мгновение он придёт к ней, чтобы выказать сыновье почтение – зажечь её погребальный костёр. Королева не стерпела таких слов и изгнала Кагарвеласа. Вот так сын победителя в Войне Супругов стал Изгоем в глазах собственной матери. Альбераниты не простили ему такого падения. Предатели, все до единого.
Отщепенцы так же отвернулись от нового Короля Охаланны. Лунари, новое племя лесных рабов, мечтали вонзить ему нож в спину. Айсины из своих льдов лишь молча отводили взгляды. Дроу во тьме нового дома признали женщин Старшими в своих домах и не простили Королю пощёчины. А носферату лишь смеялись и пили кровь всех, кто рисковал привлечь их смертоносное внимание. Своим нигилизмом, бледностью и тесной дружбой со Смертью они так поразили Вакараниэля, что мой младший брат захотел стать одним из них. Но он не хотел им подчиняться, стать низшим в семье кровососов. И начал пить кровь рабов-людей. При этом рассудок его становился всё прозрачнее с каждым веком.
Когда юный Джеллах из Пустыни появился в доме Кагарвеласа, мы трое уже были в большой ссоре. Вакараниэль получил прозвище Призрачный за привычку появляться в городах людей и сеять там панику, а потом растворяться в ночи. Король жестоко вымещал злость на мать в пытках над пленниками Центрального Храма Вечного Леса. А я… Мне уже напророчили, что однажды в Лес придёт тот, чьё дыхание позволит мне спокойно спать. Тот, кто даст мне радость и улыбку. Тот, кто возьмёт у меня страхи и холодные мысли. Сама Луна рассказала мне о нём. Но Джеллах не был этим предначертанным. Не чувствовалось в нём ничего. И я с лёгким сердцем даже не стал приближаться к родному дому. А потом Сфинкс и Вакараниэль сошлись намного теснее, чем позволяли законы гостеприимства. Но когда такое смущало эльфов? Так и мы лишь улыбались. Три года. Улыбались. И судьба отомстила нам з-а эту слабость. Джеллах по какой-то причине совершил настоящее зло. Он оскопил принца и оставил привязанным к дереву в Лесу. Когда я нашёл его там, поддавшись родственному зову, он плакал и смеялся. Что привело меня в ужас. Как мы с Кагарвеласом могли не уследить? Наш младшенький сошёл с ума. Он то бился и кричал, прося прощения у тех, кого убил и у Джеллаха. То рычал и сыпал чёрными проклятиями, обещая найти кого-то и покарать самой лютой смертью. Увидев меня, брат словно окаменел, а потом начал рассказывать мне, как снимал кожу с человеческого ребёнка. Но что мне люди? Видя тщетность попытки вывести меня из себя, младший со смехом поведал историю о двух девочках-эльфийках. Я помнил их, весёлые светлые девочки – Айлинэ и Тэйлисэ. Когда они пропали, все во дворцах Правящего Дома ходили расстроенными не один год. И мой брат рассказал, как поймал их в ловушку, и как наказал за веселье в глазах. Этого я уже стерпеть не мог. Когда обнял его за шею, Вакараниэль с доброй улыбкой спросил: «Братик, почему я привязан? Это такая игра?» - я заплакал и вонзил свой кинжал ему в сердце. Мой бедный малыш, как же тебе было плохо последние годы твоей жизни. Ты так и не понял, что с тобой случилось. Зато понял я. Это существо, которое сегодня попалось мне в руки, тогда просто в злобе своей сделало больно ничего не понимающему ребёнку. И сбежало в свою Пустыню. Кагарвелас узнал, кто нанёс последний удар, и обвинил меня в измене. Так я окончательно ушёл в сердце Охаланны. И провёл здесь уже сотни и сотни лет в ожидании Наречённого.
И вот я почувствовал… что-то. Как будто теплом повеяло из глубины Леса. В тот миг я так же стоял на вершине пирамиды и слушал Лес. Ветер принёс мне запах, от которого закружилась голова. Кто-то оказался рядом с Лесом. Но пока не вошёл в него, и не был мне доступен. Зато ветерки нашептали о госте старшего брата. О существе, прикованном на вершине одной из пирамид. О Сфинксе. С помощью зелёного кристалла Кагарвелас совершил обряд, от которого у меня в жилах застыла кровь. Месть Короля эльфов за убитого брата даже мне показалась чрезмерной. Сначала он заставлял несчастного перекидываться из Сути в Истинный облик и обратно. День за днём, раз за разом. У пустынника не было сил сопротивляться власти Замыкателя. У него вообще не было ни капли волшебных сил. Словно пустыня стал его дух. Что тому было причиной, мне узнать не довелось. Но наказание дурню досталось очень жестокое. Потому что настал день, и Кагарвелас заставил Сфинкса…