Хвост Уробороса (С дождём приходят перемены - II) (СИ)

От воспоминаний меня отвлёк порыв сырого ветра. Он чуть не закружил меня, напоминая, что вокруг опасно. Но мысли ещё какое-то время метались вокруг недавних событий. Почувствовав прикосновение Его духа, я в тот день словно сошёл с ума. Чуть не покинул Лес в поисках источника манящей Силы. Но Богиня миловала. А то, подозреваю, дни мои уже кончились бы с помощью людской ненависти. Эти маложивущие, конечно, подчиняются нам, но стоит чуть ослабить контроль, норовят высказать свое мнение о тысячелетнем рабстве сталью в тело. Главное, чтобы без свидетелей. А там поди докажи. Никакая магия не поможет. Любой мало-мальски опытный волшебник любой фантом изобразит и докажет, что драконы не вымерли.
Вчера же ночью эта Сила так заворожила, что я понял – Он близко. Отправившись в сторону источника, я с удивлением нашёл место заключения Сфинкса. И тянуло, похоже, к нему. Мне это не понравилось. Если наречённый – этот пустынник, то почему я не почувствовал это в те годы, когда он побывал у нас в первый раз? Всё это было очень странно. Пока я думал рядом с ним, Сфинкс окончательно сдурел и рванулся из цепей с такой яростью, что умудрился оторвать себе кисти рук, за которые был прикован к столбам. Это меня шокировало. Питать к нему добрые чувства причин не было, но не оставлять же истекать кровью? Прикоснувшись к нему, я ощутил нечто странное – словно невесомое прикосновение того, кто так давно мнился мне во снах. От осознания этого я словно обезумел. Потащил парня в свой дом, лечил, что-то ему говорил, а сам горел жаждой вгрызться в него, достичь источника этого тепла и согреться в нём, наплевав на красоту лунной вуали на моей душе. Да, я, лунари Диармайд Фланналиэн, личный раб Его Королевского Величества Кагарвеласа Рэйнаранида, сына Альберина, моего старшего брата, - был готов предать ту, что давала мне силы жить последние тысячи лет. С крошашим разум помутнением в голове я полез на Сфинкса. И мои покои наполнились призрачным белым светом. Словно молот ударил по груди, отшвыривая прочь от постели и от пленника. Я только и смог, что вскрикнуть. А потом, напуганный происшествием, выскользнул из комнаты, оставив пустынника в одиночестве.
И сейчас, стоя на вершине своей пирамиды, я ощущал непередаваемый стыд, смешанный с яростью на самого себя. Я так жаждал обрести нечто дорогое, что ослеп от этого желания. И едва не совершил глупость. Едва не взял того, кто призван давать. Это порвало бы саму его Суть, исторгло бы его Истинность прочь от парня. Поняв, о чём думаю, я холодно усмехнулся. Нашёл, о чём переживать. Поздновато, всё уже сделано. А потому остаётся только пожалеть этого надменного перевёртыша, у которого сначала отняли его силу провидения судьбы, затем отобрали нечто, что могло сделать его ещё могущественнее и в то же время беспомощнее, а потом совершили самое ужасное – лишили возможности посмотреть в глаза самому себе. Для таких перевёртышей, как Сфинкс, это подобно визиту Марааны-Смерти, Упокоительницы Надежд и Ломательницы Утех, как говорят у них в пустыне.
Странно было чувствовать себя одновременно печальным от едва не совершённой ошибки и счастливым от того, что тот, кого я так ждал, рядом. Настолько близко, что сердце заходилось в бешеном стуке. Он здесь, в Лесу, на Болоте. Он совсем рядом. Мой благодарный взгляд упал на Луну. Я прошептал:
- Спасибо, сестра тоскливых новей! Спасибо тебе, что остановила. Теперь я знаю. Судьбой начертано мне принимать, а не давать. И мой даритель уже совсем близко. Скоро мы с ним увидимся.
Мысли вернулись к Сфинксу. Откуда на нём метка моего Наречённого? Он ведь уже год, как попал в наш Лес. А тот, кого я жду, лишь сейчас оказался под сводами Охаланны. Неужели они где-то встретились в прошлом? И что их теперь связывает? Глухая злоба заклокотала в груди, заставляя тело меняться. Чувствовать свою Истинную форму… Как же хорошо! Ветерок прокатился по короткой шерсти. Мышцы. Налитые силой, жили своей жизнью, заставляя двигаться. Камни под ногами заскрежетали так, что даже несколько искр брызнули в стороны. Да, какое же это удовольствие – расправить крылья!
Неторопливые шаги заставили меня оцепенеть. Вот так и работает судьба. Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то понял – принц Диармайд, раб-лунари, тоже обладает вторым обликом. Шаги приближались, эхом забегая по коридору, ведущему наружу, вперёд, обгоняя того, кто шёл сейчас ко мне. Что ж, Луна, раз ты решила так, значит – тому и быть. Полностью обнажённый человек с фигурой воина шагнул в лунный свет на жертвенной площадке на вершине пирамиды. Наши взгляды встретились. И я надменно поприветствовал его.
Комментарий к 7. Диармайд Фланналиэн
Люди, вы не жадничайте - пишите комментарии. Они дают мне силы творить и вытворять)))
========== 8. Джеллах ==========
Храм в сердце болот Вечных Лесов Охаланны на острове Хальбин.
Сняв повязку, я не испытал радости. Тьма не ушла. Она по-прежнему застилала мир. Тяжелый вздох вырвался из груди. Что ж, значит, пока всё остаётся, как есть. Сев на постели, я прислушался. Вокруг сплошной пеленой стелилась практически живая чернота. Но в ней отчего-то угадывались тенями в тенях образы, видимые исключительно интуитивно. Почему-то я знал, что вот тут кровать заканчивается, а вон там явно какая-то колонна. Встал с постели, я потоптался на месте, сделал несколько шагов и протянул руку. Пальцы коснулись холодного камня. Ещё шаг, скольжу ладонью – колонна! От понимания, что не ошибся, я даже остановился. Это как? Почему я, ничего не видя, стал понимать окружающее пространство? Неприятный холод на запястьях и голенях заставил опомниться звуками брякающих обрывков цепочек. Надо же, мой похититель всё-таки тот ещё извращенец. Но надо отдать ему должное – новые руки не хуже старых. Словно и не было того порыва, что оставил меня инвалидом.
Словно порыв ветра пронёсся во тьме. Интересно. Я медленно пошёл туда, откуда подуло. И даже так умудрился ударить ногой что-то небольшое, но твёрдое. Зашипев от боли в пальцах, я нагнулся и пощупал препятствие. Ага, ступенька. Ну-ка, а тут что? Руки пробежались по каменной кладке, каким-то изразцам. Проход, однако. И оттуда тихонечко так тянет сквозняком. И запахом болота. Похоже, выход где-то в той стороне. Я медленно пошёл куда-то, знать бы – куда.
Это бормотание донеслось спустя минут пять блужданий во тьме коридоров и развилок. Я уже и не знал, куда идти-то. Ветерок и ароматы тлена никак не помогали. И в какой-то момент с ними прилетел далёкий голос. Странный, старческий, словно кто-то спорил сам с собой.
- Раз, два, три, четыре, круг. Расцепились цепи вдруг. Уроборос пробудился. Круг вселенной развалился… Ох, ты ж, боги вы дрянные. Ты не правильно поёшь. Ты не можешь, можешь ты не… Не мешай, судьбу не трожь!
Озноб волнами прошёлся по телу. Потом ещё раз. О чём этот голос поёт? Четыре, какой-то круг, кусающий себя за хвост Змей Вселенной. Голос же словно наслаждался наличием слушателя.
- Чёрный скачет на нефрите. Лев ломает малыша. Но не рыком надо пленять. Рык лишь отпугнёт дитя. Но коснись его сердца сердцем своим. И обовьёт чернота золотого владыку своего.
Я застыл, поражённый догадкой. Это же обо мне! И о моём малыше, о мантикоре! О моём чёрном мальчике! В груди стало горячо, захотелось ухватиться за этот огонь и вынуть его наружу, чтобы перестал жечь, вызывая слёзы вины. Мой мальчик… А мой ли? После той ночи он чей угодно, но не мой. Но пусть Богиня только даст шанс встретиться с ним. Я всё исправлю. Моя нежность растопит наши страхи. Его открытость ведь никуда не делась? Перевёртыши не так слабы духом, как простые люди. Таким насилием нас не сломать. А вот разозлить можно запросто. Так что я приму от Него удар. А то и два. Я хохотнул. Да хоть две тысячи. А потом схвачу, заобнимаю, затискаю, зацелую. И никуда не отпущу. Только вместе. Что мне в той пустыне? Стеречь перекати-поле? Финики в оазисе лопать? Отвечать на тупые вопросы тупых караванщиков и великих визирей, замученных одинаковыми проблемами неверных жён, эфемерности власти, недостижимости бессмертия? Пошли они все. Ради мантика весь мир отправлю к демонам и бесам… Стоп. Я криво усмехнулся темноте. Потише с такими словами. А то ещё и рогатых отваживать придётся. А они будут похуже ушастых в некоторых вопросах. Притихший было голос вновь забормотал во тьме.