Макс Сагал. Контакт (СИ)
Счастливый Дау отметил долгожданную свободу, обоссав лыжу снегохода.
— Так точно, — отозвался Брадинкин на приказ капитана, спрыгивая с седла на десантный манер. При приземлении его левая нога нырнула в снег и неестественно вывернулась. На лице врача тут же отразилась гримаса страдания. Показуха стоила возрастному Брадинкину подвернутой щиколотки.
Паша пришел на помощь — освободил ногу, помог врачу снова сесть в седло. Брадинкин стянул ботинок, сопровождая этот процесс стонами боли, и приложил к краснеющей коже охапку снега.
Сагал поднялся чуть выше по перевалу, чтобы рассмотреть погрязший в полупрозрачной пелене внизу берег Байкала. Лесничий присоединился к нему, вдувая теплый воздух в покрасневшие от мороза ладони.
— Мыс Покойники, — Мандарханов указал на выступающий из береговой линии полуостров в форме раздвинутых крабовых клешней — плохо различимый, но еще видимый. — Когда-то в этих краях добывали золото. Мойщики приезжали в основном из Китая. Переплавлялись с восточного берега и проходили здесь, через Солнцепадь, чтобы спуститься к реке. Местные прозвали их покойниками. Мойщики и правда редко возвращались домой. То зверь голодный нападет, то хворь какая. Но большинство погибали от рук разбойников, которые обитали на перевале. Те набрасывались ночью на мойщиков, грабили и никого в живых не оставляли. Банду возглавлял дед, а сообщниками были его многочисленные дети. Постепенно дети его померли по разным причинам, а дед остался один. Никто так и не узнал, как он сгинул. Туристы до сих пор видят ночью в темноте заросшего бородой старика в соболиной шубе и с киркой.
— У каждой народности хватает своих баек. А начинаешь копаться, так и окажется, что байка выдуманная, или на худой конец скопированная с соседской.
— Может, и байка. А люди верят. Как говорится, увидишь — поверишь.
— А если не поверишь — увидишь?
Лесничий, сдавшись, пожал плечами.
— Может, и нам суждено стать тут покойниками. Только, боюсь, мы сгинем не от рук каких-то там призраков, — сказал Сагал.
— Так, все слушаем сюда, — скомандовал Погребной. — Движемся группами по двое, дистанция десять метров. Паша, ты со мной — прокладываешь маршрут как договорились. Мотор замыкающий. Вторая группа следит за моими сигналами и дублирует их для остальных. Нас слушают, так что разговоры отставить. Все ясно?
Молчание означало, что ясно.
— Товарищ капитан, — вполголоса обратился Брадинкин. — Кажется, вывихнул ногу, разрешите подожду вас здесь?
— Не разрешаю. Наверху мне нужен каждый.
— Так точно, — с притворным энтузиазмом выговорил военврач. Потом обратился к Паше вполголоса: — Прав товарищ капитан. Лучшее в таком деле — физнагрузка. Через боль. Я и не таких на ноги ставил.
— Хочу, чтобы все уяснили — наверху никакой самодеятельности, — продолжал Погребной. — Никто никуда не бежит и не сходит с тропы без моего приказа.
Снова покивали молча.
Напряжение, навеянное событиями прошлой ночи, все еще ощущалось участниками группы. Сагал отчетливо помнил, как после крика Паши, он прибежал с остальными в хозяйственную палатку. Там, среди сваленных коробок и разбросанных консервов лежали лейтенант и его помощник. Оба в крови и без признаков жизни. Лицо Паши, который, вернувшись с Танькой в лагерь, заметил, что из палатки кто-то выбежал, и решил зайти проверить, было таким же мертвецки белым, как у помощника лейтенанта. Из груди бедолаги торчала рукоятка ножа, как бы намекая на бесполезность реанимации. Лейтенант, к счастью, оказался жив, хотя и получил железной банкой по голове. Очнувшись позднее, он рассказал, что мальчишка, воспользовавшись неразберихой из-за нападения медведя, высвободился и зарезал помощника его же ножом. Лейтенант прибежал на шум, мальчишка не сумел вынуть из груди нож, поэтому напал на него с тем, что подвернулось под руку, — с консервной банкой. Завязалась потасовка, в которой юркий юнец одержал победу.
— У него были такие глаза, — рассказывал лейтенант. — Как у бешенного зверя. Он хотел убить меня. Наверное, когда я отключился, он решил, что я мертв, иначе добил бы.
— Я объявляю в заповеднике военное положение, — заявил Погребной, собрав чуть позже всех в главном шатре. — Полковник Громов подтвердил мои полномочия. Отныне любая связь с внешним миром без моего одобрения — под запретом. Мои приказы — закон. Неважно, гражданский ты или военный, — Погребной оглянулся на Сагала. — В условиях военного времени все здесь — военные. За нарушение — под трибунал. За невыполнение приказа — под трибунал. Пришельцы заслали в наш тыл шпионов, чтобы выведать наши планы. Мягкотелость некоторых из нас позволила им уйти. Больше такого не повторится. Отныне любой замеченный на территории заповедника — пособник пришельцев и подлежит уничтожению на месте. Сегодня погиб наш брат. Мы должны сплотиться и доказать, что его смерть не была напрасной. От нас зависит будущее нашей родины.
Эмоциональная речь капитана была встречена гулким одобрением всех собравшихся. Каждый готов был взять оружие и идти стрелять в «пособников», «врагов» и «предателей». Каждый…
Кроме Сагала.
* * *— Может быть подождем, пока туман развеется? — спросил Сагал.
Погребной насупился.
— Ты слышал, что я только что сказал?
— Каждое слово. И все же идти в туман в гору — это безрассудство.
Капитан подошел к Сагалу и навис над ним своим стальным подбородком.
— Я отдаю приказы, ты выполняешь. Невыполнение расцениваю как предательство. Пойдешь замыкающей двойкой с Татьяной. Живо.
Сагал ничего не ответил. Его безразличное лицо взбесило Погребного еще больше.
— Так точно, товарищ капитан! — сказал Погребной и замер в ожидании.
— На гору, так на гору, — Сагал обошел Капитана, шаркнув плечом по его локтю.
* * *Группа Комарова спустилась с перевала в низину, свернула в сторону реки и направилась в глубь материка. Рев моторов удалялся и в конце концов полностью исчез.
Артём раз за разом оглядывался, в надежде, что туман рассеется и ему удастся увидеть НЛО на склоне. В итоге они удалились настолько, что заветная сопка скрылась за соседними.
А что, если Комаров ошибся и пришельцы не желают ему зла? Возможно, они хотели предложить перемирие или передать через Комарова свои требования. Теперь, когда вместо Комарова на встречу явятся военные, пришельцы придут в ярость. Так и до вооруженного конфликта недалеко. И что за оружие они здесь прячут? И зачем его охранять?
День выдался морозным. Здоровую руку в перчатке Артём для верности засунул еще и в карман. Больную — нарочно держал на холоде. Кожа и кровь промерзали, как и боль.
— Как ты узнал, где напали на охотников? — спросил он Стаса.
— Лейтеха рассказал, который меня сторожил. Придурок и не думал, что я сбегу.
Река петляла параллельно. Уставшая от зимней скуки, она заигрывала с ними, шипела голыми протоками.
Наконец Стас остановился. Показал жестом — быть внимательней.
Артём не сразу понял, в чем дело, а потом увидел под ногами полосы от снегоходов.
— Оно где-то рядом. Я слышу их, — сказал Комаров.
— Что они говорят?
Уфолог зажмурил глаза, приложил руку ко лбу.
— Как будто… помехи. Столько голосов. Смешиваются. Не могу уловить.
— Как выглядит это оружие?
Уфолог перевел испуганный взгляд на Артёма, потом на Стаса и Дениску. Он не знал.
— Туда.
Старые следы провели их через лес, к огражденному лентой периметру.
— На них напали здесь, — Артём смотрел на две обгоревшие сосны, нагнутые словно рогатины.
— Тут они их и мочканули, — сказал Стас.
— И где оружие? — спросил Артём.
Вокруг стояла гнетущая тишина. Выглядел Комаров растерянно, но старался не поддаваться унынию. Биорамки в его руках беспорядочно вертелись.
— Сумасшедшая энергетика. Мы очень близко.
Комаров прошел от одного края огороженной площадки к другому — мимо обугленных сосен и протоптанных спасателем дорожек, мимо присыпанного свежим снежком рва с выступающими бурыми пятнами крови. В какой-то момент рамки в руках уфолога перестали вращаться, уставившись в одну сторону.