Макс Сагал. Контакт (СИ)

Спальня, которую Макс делил с Пашей, пустовала. Он зашел в соседнюю — Танькину. Ей досталась с удобной кроватью и широким матрасом. Ранее здесь жила смотрительница с мужем.
Макса встретил счастливый лай Дау и нервные лица Паши и Таньки. Пес на бегу, соскочив с кровати, запрыгнул ему на руки. Макс обнял его крепко и держал так несколько секунд.
— Вы как? — спросил Паша.
— Нормально.
Макс хотел спросить то же у Паши, но заметив, что на нем нет ни царапины, передумал.
— Я тоже ничего. Меня не тронули. А вас сильно били?
— С чего ты взял?
На лице Паши повисла удивленная физиономия. Макс обратился к Таньке:
— Спасибо, что присмотрела за ним.
Прихватив с кухни стакан и бутылку с водой, он вернулся в спальню. Расположился поудобнее на кровати, развел спирт — один к одному. Пригубил. Ожидал, что обожжет горло, но вместо этого тягучая холодная смесь скользнула по пищеводу незаметно, словно по резиновой трубке. Желудок задвигался, мир заиграл красками. Веки налились, спустились наполовину и выше уже не поднимались.
Спальня была небольшой. Шкаф слева у входа пустовал, две кровати, придвинутые к стенам, на них давно никто не спал.
Дау растянулся у него на коленях и моментально задремал. Макс поглаживал его по холке и чесал между ушками. Пес кряхтел от удовольствия.
Первую собаку Макс нашел на пустынной улице, подкормил шоколадкой, и та увязалась. Назвал кобеля Дау — в честь физика Льва Ландау. Почему-то это ему тогда показалось хорошей идеей, ведь его тоже в честь физика назвали. Прожил пес пять лет. А когда умер, боль от потери была настолько сильной, что Максу хотелось представлять, будто Дау после смерти вселился в другого пса. Следующего он взял в приюте, убедив себя в том, что это та же самая собака. И действительно, второй Дау был удивительно похож на первого по характеру. Собаки нравились ему, потому что хотели быть рядом всегда, принимали хозяина таким, какой есть. Любили не за должность, не за деньги и не по принуждению.
Этот Дау уже третий.
Постучавшись в дверь, заглянула Танька, держа в руках тарелку с супом. За ней выглядывал Паша с еще двумя тарелками.
— Мы решили, тебе компания не помешает, — сказала она.
Танька подвинула табурет ногой, поставила суп. Теперь тот выглядел вполне аппетитным.
— Нельзя на голодный желудок. Так и язву заработаешь.
По отрешенному взгляду Макса она сразу поняла — ему плевать.
Сдвинули две табуретки, между кроватями получился стол. Паша с Танькой сели напротив. Сагал заметил, что парень прячет взгляд. В воздухе повисло напряжение.
— Я рассказал ей, — сдался Паша, борясь с чувством вины. — Но больше никому.
— Это правда? — воскликнула Танька. — Вы видели спускающийся с неба энергетический столб, пронизывающий землю насквозь? — Танька обернулась к Паше, как бы спрашивая, правильно ли она пересказала его слова.
Парень покивал.
Макс молча налил в ее стакан водку и перевел вопросительный взглянул на Пашу. Парень не хотел пить, но и белой вороной в глазах девушки оставаться не собирался.
Выпили молча. Закусили.
— Не могу поверить, что они преодолели огромное расстояние только ради того, чтобы нас убить. Это совершенно против логики эволюции, — рассуждала Танька.
— А по мне, все яснее ясного, — сказал Паша. — Не будет нас, у них целая планета в распоряжении. Должно быть их дом родной пришел в упадок, вот они и решили найти новый.
— Бессмыслица. Кооперация намного выгодней войны. Их развитие обязано было привести их к этому выводу. Ведь мы можем дать друг другу намного больше, если будем сотрудничать.
— Откуда ты можешь знать, что у них в голове? Они же не люди. Может быть, у них тут ничего нет, — Паша похлопал по груди. — Так, насос, и тот качает не кровь, а ртуть какую-нибудь. Чужды им сострадание и жалость.
— Эти чувства не физические, а социальные. Человек без социума — обычный примат с самыми примитивными инстинктами. Раз пришельцы добились таких результатов в технологиях, значит их социум прошел то, что я называю точкой созидания. То, что людям еще очень нескоро предстоит пройти.
— Все это слова, Тань, разве не понимаешь? Красивые и смысла в них — ноль. В книге хорошо смотрятся, на лекции там, еще где. А здесь реальность. Посмотри по сторонам, вспомни мертвых охотников. Нас уже убивают, пока ты там о высоких моралях рассуждаешь. Поздно о гуманизме, когда враг в атаку пошел.
Паша протянул наполненный стакан, сам чокнулся с каждым и, не дожидаясь реакции, выпил. Поморщившись, выдохнул в сторону.
Танька сжимала в руке инопланетную мензурку, ставшую талисманом ее собственной теории. И пока талисман в руке, она не собиралась сдаваться.
— Зря мы доверились этому Комарову, — сказал Паша.
— Мы договорились дать ему время, — сказал Макс.
— Еще недавно вы называли его психом, а теперь верите ему.
— Он и есть псих. Но сейчас единственный, кто может помочь этой несчастной планете.
— Это ошибка пытаться договориться с врагом. Нужно бить первыми. Только так есть шанс победить.
— Недавно ты говорил, что все можно решить словами.
Паша помолчал, затем выговорил вполголоса:
— Говорить можно с человеком, но не со зверем.
— Мы ничем не лучше их.
— Неправда. Мы не станем убивать беззащитную семью на пороге дома. Женщин, детей и стариков. А если они идут на такое, они звери. А зверей надо истреблять без разбора.
— Мы же ничего о них не знаем, — возмутилась Танька. — Даже не знаем, оружие ли то, что вы видели, на самом деле. А может быть, это, наоборот, — помощь? Возможно они узнали, что Земля умирает, и таким образом чинят ее.
Паша усмехнулся.
— Вы двое ослепли, что ли? Черт, я поверить не могу, что и Сагал туда же. Ау. Откройте, блин, глаза. Пришельцы десятилетиями похищали, пытали и убивали людей! Комаров, между прочим, зафиксировал тысячи случаев. Мы сами виноваты в том, что не придавали этому значения. Считали похищенных сумасшедшими. А пришельцы пользовались нашим неверием и вели на планете подрывную деятельность. Теперь они направили на нас свою энергопушку, или черт знает что это такое. Вы видели, как оно молотит в песок деревья, а камни расщепляет на атомы? Представьте, что оно сделает с людьми. Разве это похоже на помощь? Или на попытку с нами подружиться? Просто ответьте себе на этот вопрос — зачем оно там? Давай, Тань, ответь.
— Не знаю!
— Это нападение. Сколько еще мы будем отрицать очевидное? Наотрицались уже. Я вот что скажу: чем дольше мы ждем, тем меньше у нас шансов спастись. Надо доложить капитану сегодня же.
Сагал после паузы ответил:
— Сделаем как договорились.
— Я согласна с Максом. Надо подождать. Вдруг они прилетят, и Комаров что-то выяснит.
Упоминание Макса вызвало раздраженно-ревнивую гримасу на Пашином лице. Парень выпил в одиночку, предварительно открыв вторую бутылку и поставив ее себе под ноги.
— Да очнитесь же. Только военные нас спасут, как когда-то в сорок пятом. Только этот враг еще сильней и безжалостней. Надо долбануть по ним всем нашим ядерным арсеналом.
— Что ты несешь, Паша? Ты в военного поиграть решил? Ты же в этом ничего не понимаешь.
— Может, в армии я не служил и не рос в семье военных. Разве это значит, что я не могу защитить своих близких? Тебя, например.
— Не нужна мне твоя защита. Вечно вы, мужчины, рветесь делать то, чего вас не просят. А что просят — и не дождешься.
Паша закипел. Еще выпил — только слегка пар снял.
— Да, такая у нас, мужчин, роль — защищать. Для этого мы и созданы богом или еще кем. Сегодня я это понял.
— Это не кино, Паша, и не игры, в которые ты дома играешь часами. Это жизнь. И она сложнее, чем кажется. Пора тебе повзрослеть!
Пашины глаза были полны обиды.
— Это мой дом, и на него напали. Знаешь, как в войну было — даже священники брали в руки оружие. Потому что, когда пришли тебе в дом, остается только умереть или защищаться. А я умирать не хочу.