Тысяча свечей

– А вдруг, Крэг, – спросил он, – если солнце сядет на два пальца, а мы еще не в «Падающей Звезде»?
– Думаю, доберемся, мальчуган. Я знаю дорогу как свои пять пальцев. Только мы успеем. Видишь холм?
К тому времени Дэйви и Пиппа поняли, что Крэг понимает под «холмами». Сначала они просто смеялись над ним, отказываясь признать даже небольшой подъем, когда он указывал на гору Вествард, Розовую гору, пик Галл и, Рэмпартс… Но сейчас они приспособили свои понятия к этому месту… и оба горячо воскликнули:
– Да!..
– За ним – «Падающая Звезда». Через полпальца, Дэйви, ты увидишь свой дом.
– Ох! – вырвалось у Дэйва, и он измерил заходящее солнце вытянутым пальцем.
Вскоре он сказал:
– Солнце передвинулось на полпальца, Крэг.
– И Янтумара ждет.
– Где? Не вижу… О да.
Пиппа тоже заметила. Они с Дэйви молча сидели, пока машина набирала скорость в определенном месте и отдаленное скопление зданий виднелось все отчетливее.
– Это город, – сказала Пиппа.
– Не настоящий, – усмехнулся Крэг.
– Но все эти дома…
– Земля была добра к Крэгам, и это распространилось на тех, кто живет здесь, поэтому мы возвращаем то, что можем. Эти коттеджи… – он взмахнул рукой, – заменяют бараки времен моего деда. Этот сарай – зал увеселений. То маленькое строение – наша больничка. Дальше – счастливый дом миссис Кэссиди. Рядом обосновался бухгалтер, а потом – общежитие пастухов. И это…
Дэйви закончил за него благоговейным тоном:
– «Падающая Звезда».
– Янтумара, – кивнул Крэг.
Он сбавил скорость, чтобы тоже взглянуть на свой дом. Пиппа заметила, что «Ку», как и говорил Крэг, копировало большой дом: та же разбросанность, те же широкие веранды. Но здесь, улыбнулась она про себя, совсем другая окружающая обстановка. В Янтумаре нет зеленого сельского буйства растительности, поющих сосен – только голая горячая земля. И все же было дерево… довольно необычный экземпляр.
– Баобаб, – пояснил Крэг, прибавив скорость, чтобы поскорее доехать, – бутылочное дерево. Известен народ, который буквально живет в этом широком стволе, но мы пока не собираемся. Постой в сторонке, мальчуган. Мне сказали, что я кое-что должен сделать.
Когда он подошел и Пиппа поняла, что он собирается проделать, она воскликнула наполовину досадливо, наполовину смеясь:
– О, не делай этой глупости, Крэг.
– Сама не будь глупой. Я не сделал этого раньше, не перенести же тебя через порог палатки!
С этими словами он поднял ее на руки и пронес в открытую дверь, Дэйви восторженно пританцовывал следом, аудитория маленьких смуглых людей… и не очень маленьких заинтригованно наблюдала. Мужчины в десятигаллоновых шляпах, вероятно пастухи, мужчина с гроссбухом под мышкой, видимо бухгалтер, женщина в фартуке, очевидно миссис Кэссиди. И масса других.
– Поставь меня на ноги, – взмолилась она.
Он отпустил ее в комнате, которая тотчас очаровала Пиппу. Она была огромной, с холодным цементным полом, выкрашенным зеленой краской и отполированным до блеска. Жалюзи из пальмы ротанг, бамбуковая мебель – все ради прохлады, кроме камина, где никогда не вспыхнет огонь. А еще миссис Кэссиди или девушки развесили сушеные длинные стебли какой-то травы.
Крэг внимательно наблюдал за ней и, видя ее восхищение, заметил по поводу камина:
– Я же говорил, что предки считали только количество комнат и количество печных труб.
– Мне здесь нравится, – заверила она.
Дэйви пошел по дому, открывая все для себя, время от времени оглашая воздух криками радости.
– Там море, Пиппа. Выгляни в окно!
– Лагуна, – поправил Крэг. – У нас есть немного влаги. В будущем месяце ее может и не стать.
– Мельница и корраль!
– Здесь его обычно зовут загоном, мальчуган. Пиппа, познакомься с Кэсс, лучшей поварихой на свете. Кэсс, это…
– Рада познакомиться с твоей женой, Крэг, – тепло приветствовала Пиппу пожилая женщина. – Твоя мать была бы счастлива, дожив до этого дня.
Жена. Во время чая, который, по настоянию миссис Кэссиди, принесли немедленно, хотя приближалось время обеда, Пиппа не могла забыть эти слова. «Твоя жена».
После чая миссис Кэссиди сообщила, что уйдет к себе, пока Пиппа освоится, а потом вернется, чтобы подать обед.
Эта женщина из захолустья была удивительно тактична, Пиппа увидела это и смягчилась. Ей хотелось сказать: «Не уходите. Ничего страшного. Видите – это другой брак».
Затем Крэг отвел Пиппу в ее комнату, попутно показав большое помещение, где поселятся они с Дэйви.
– Вечером мы решим медицинские вопросы относительно мальчугана, – сказал он, – ты расскажешь, что особенно важно для Дэйви.
– Я отвечаю за него, – вскинулась Пиппа.
Крэг погладил ее по плечу:
– Почему бы тебе не отдохнуть до обеда? До сих пор я ел с мужчинами, думаю, Дэйви тоже захочет. Ты не возражаешь?
– Конечно. Если только…
– Если только что?
– Если ты не думаешь, что я должна создать семейный стол. Я имею…
– Имеешь в виду, я за одним концом, ты на другом, а мальчуган посередине? Это для тебя брак?
– О, Крэг! – взмолилась она почти со страхом.
Тотчас он отступил, нежно провел по ее волосам, сказал: «Отдыхай» – и ушел.
Но после его ухода она задумчиво сидела у окна, не взглянув на новые вещи, которые поначалу так заинтересовали ее, и грустно думала о большом теплом доме, каким он должен стать. Возможно ли это когда-нибудь?
Дом должна наполнять любовь… и дети. Конечно, есть любовь к Дэйви, но надолго ли? Сколько еще осталось времени, полученного взаймы?
Пиппа смотрела в окно, но не видела ни розовато-лилово-серой травы, которая становилась радужной всякий раз, когда ее стебли трогал легкий бриз, ни лагуны. Когда позвонил колокол к обеду, она решила, что время обеда, так как здесь никто не «переодевался»… она только и успела вытереть слезы, как постучал Крэг и позвал ее.
Если он заметил заплаканные глаза, то не сказал ни слова, однако перед тем, как открыть дверь в столовую, встревожено сказал:
– На тебя смотрят, Пиппа; кроме миссис Кэссиди, ты единственная белая женщина на пятьсот миль.
– Я понимаю. – Она улыбнулась.
– Спасибо, милая. – Крэг повернул ручку и толкнул дверь.
Она увидела длиннющий стол со скамейками по обе стороны, и за ним сидели все работники. Когда она вошла, они встали, а потом Крэг представлял их всех Пиппе.
– Барни, Сноуи, Гарри, Нобби, – перечислял Крэг. – Ребята, это хозяйка.
Четыре темных дубленых лица расплылись в улыбках, и глаза утонули в морщинках, возникших после многих лет, проведенных под солнцем.
– Рупи, наш бухгалтер. – Руперт снял очки и поклонился.
– Тим и Том, двое лучших объездчиков, – вмешался один из двух парней с открытыми лицами.
– Надеюсь, что на этот раз не найду ошибок, которые вы натворили за мое отсутствие, – проворчал Крэг, на что «лучший объездчик» огрызнулся, что вскоре уберется отсюда, но в голосе слышалось другое.
Были и другие помощники, отметила Пиппа; они так радостно ей улыбались, что она решила на другой день надеть красивое платье и улыбаться им.
Глаза же Дэйви просто сверкали. Не от общества, как она скоро выяснила, и не от праздничного сбора, а от аудитории под окном. Он заметил ряд темных головок, любопытные глазки ребятни не отрывались от Дэйви. Дэйви, мало общавшийся с ровесниками из-за прозябания в четырех стенах, был в полном восторге.
Наконец, не в силах сдержать возбуждение, он дернул Крэга за рукав:
– Крэг, где они едят?
– Конечно, у себя дома, мальчуган, как и ты. – Крэг протянул вилку и нож мальчику, предлагая приступить к трапезе. – Только, – признался Крэг, – их мамы делают один большой костер и все вместе жарят ребрышки.
– Ребрышки?
– На эвкалиптовых листьях, нет ничего вкуснее.
– Ох! – Дэйви разочарованно посмотрел на свою полную тарелку.
– Слушай, – предложил Крэг, – если вылижешь ее дочиста, завтра можешь есть ребрышки с ними.