Приходи на меня посмотреть (СИ)

— Вопреки вашим прогнозам, я очнулся. Что вам нужно от меня, Поттер? Зачем вы здесь?
Восемнадцатилетний Поттер делает глубокий вдох и произносит решительной скороговоркой:
— Скажите мне, что случилось в ночь перед тем, как вы убили профессора Дамблдора.
Больничный Северус Снейп устало закрывает глаза.
— Вы и сами все отлично знаете.
— Нет. Не знаю. Пожалуйста. Что между нами было… тогда?
— Ничего не было.
— Врете!
Поттер вскакивает, делает несколько нервных кругов по крошечной палате.
— Не вру. Зачем мне врать? Тем более вам…
Создается впечатление, что человек на больничной койке сейчас попросту снова потеряет сознание. Но его посетитель этого не видит. Или не хочет видеть.
— Вы… вы воспользовались мной! Вы…
Очень тихо, очень устало:
— Уходите.
Сверкающая молния взгляда за стеклами очков.
— Я уйду! Только чтобы никогда-никогда не прийти к вам больше!
Хлопнув дверью, Победитель Волдеморта вылетает из палаты.
Человек на кровати снова впадает в бессознательное состояние. Еще на три дня.
Северус Снейп берет за руку Гарри Поттера и выводит из своих воспоминаний.
Подушка за спиной не понадобилась. Все прошло относительно безболезненно. Северус Снейп ежится, обнимая себя за плечи трясущимися руками. Гарри Поттер смахивает со лба холодные бисеринки пота.
— Ну и зачем вы мне это показали, профессор?
— Разве не вы хотели все знать, Поттер? Разве не за этим вы таскаетесь ко мне в Азкабан вот уже пять лет?
Фыркает, будто молодой фестрал, разве что не встает на дыбы.
— Какая глупость! Все, что я делаю, я делаю в интересах следствия.
— Поттер! Как вы справедливо заметили, дело давно закрыто. Свой срок я отбыл целиком и полностью, не клянча никаких поблажек. А результаты использования легилименции не примет в качестве доказательств ни один суд, не говоря уже о Визенгамоте.
Поттер встает, решительно отодвигает стул, подходит к двери камеры.
— Я больше не приду. Так что, если есть какие-нибудь просьбы напоследок…
— Есть, — улыбается Снейп.
Поттер нервно оборачивается. Это первый раз за пять лет, когда Снейп о чем-то попросил.
— Скажите коменданту, чтобы мне починили кран. Ужасно раздражает. Вас они послушаются.
Гарри дергает уголком рта. Еще бы они (кто бы эти «они» ни были!) не послушались Великого и Ужасного Победителя Волдеморта. Которого, к тому же, если верить «Ежедневному пророку», с завидным упорством прочат когда-нибудь на место Главного аврора Британии.
— И если вы придете в следующий раз, я покажу вам, что случилось ночью накануне убийства Дамблдора.
— Я не приду. Прощайте, профессор.
Резко хлопает железная дверь.
Какое-то время Северус Снейп вслушивается в эхо удаляющихся по длинному каменному коридору шагов. Потом подходит к стулу, забытому в камере взбешенным Поттером. Молча гладит пальцами резную спинку, проводит ладонью по вытертому зеленому плюшу сиденья. Ему кажется, что стул каким-то странным мистическим образом хранит память о только что ушедшем Поттере. Каждый изгиб древесины. Каждая ворсинка сиденья. Прямые и гордые ножки. Скоро придет охранник и заберет стул. Это не важно. Важно, что через месяц Гарри Поттер вернется. Не может не вернуться. Северус Снейп должен в это верить, чтобы не сойти с ума. И он верит.
У него есть ровно месяц, чтобы вспомнить. Когда в реальности не остается ничего, кроме воскресных подборок газет и дурацких прогулок по средам, спасают только воспоминания. В области воспоминаний Северус Снейп давно уже профессионал. И он бережно перебирает свою волшебную коллекцию воспоминаний, словно сумасшедший нумизмат, раскладывая по специальным ящичкам наиболее ценные экземпляры. Ровно пятьдесят два экземпляра, по количеству визитов Поттера в Азкабан. Пятьдесят три, если считать сегодняшний визит. Пятьдесят четыре, если начать отчет с того воспоминания, которое открыло для Северуса Снейпа этот странный период его жизни. И пятьдесят пять, если прицепить сюда же воспоминание, отданное Поттеру в Визжащей Хижине. Два пентакля. Две соединенных ладони. Вечная нумерология его жизни.
Впрочем, то, самое первое, воспоминание он уже давно вынес за скобки. Оно не входило в план Большой Игры. Оно вообще не было игрой. Северус Снейп умирал. (Тогда он совершенно не был уверен, что противоядие, методично принимаемое им в последние месяцы, окажется сколь-нибудь действенным против яда Нагайны.) Гарри Поттер шел на смерть. Воспоминание было последним шансом что-то объяснить глупому мальчишке. Ничего другого тот просто не захотел бы слушать. Правда и этот клочок прошлого пришлось слегка подкорректировать для пущей правдоподобности: убрать из него некоторые эпизоды, касающиеся самого Поттера. Добавить страсти и слез в отношения с его матушкой. Немного усилить эффект собственных страданий. Снейп готовил свои воспоминания, точно маггловский кинорежиссер: крупные планы, умелый монтаж, музыка – на заднем плане. Нет, конечно, музыка не звучала, но подразумевалась. И Поттер поверил.
И довольно долгое время Северус Снейп был убежден, что навеки останется непризнанным автором одного шедевра. Вот только пять лет назад в «Ежедневном пророке» появился тот самый заголовок: «Северус Снейп: Герой или…?»
Северус Снейп отчетливо помнит каждую строчку этой статьи, будто она навеки впечаталась ему под череп. Каждую проклятую строчку, в которой не было ни капли правды. И, как ни странно, ни капли лжи.
«Сегодня Магическую Британию всколыхнуло известие, напомнившее многим из нас о трагических событиях Последней Войны. Член правительства, заместитель министра магии по социальным вопросам, Северус Снейп был арестован представителями аврората ровно в восемь часов утра на пороге своего рабочего кабинета. По предварительным данным, поводом для ареста фигуры такого масштаба стали обвинения, выдвинутые против С. Снейпа его бывшим любовником, Драко Малфоем. Скандально известный мистер Малфой, никогда не скрывавший своих чрезвычайно близких отношений с С. Снейпом, предоставил аврорату неоспоримые доказательства того, что его сожитель на самом деле не являлся сторонником великого Альбуса Дамблдора, а лишь использовал войну с Темным Лордом в собственных, глубоко аморальных, целях. Мистер Малфой заявил, что его патриотические чувства глубоко оскорблены столь циничными поступками С. Снейпа и что он с удовольствием даст все необходимые показания в суде».
В суде мистер Малфой был великолепен. Его платиновые волосы сияли даже в полутьме зала судебных заседаний. Его глаза сверкали сдержанным пламенем. Шелковая мантия благородного фиолетового оттенка подчеркивала изящество тонкокостной фигуры. Длинные аристократические пальцы трепетали и замирали на самом «крещендо» каждого, тщательно продуманного, жеста. В этот момент Северус Снейп впервые подумал, что, пожалуй, мог бы на самом деле не на шутку влюбиться в мистера Драко Малфоя. Если бы… А потом принесли фиал дымчатого хрусталя. Тот самый фиал, куда Северус Снейп перед очередной служебной командировкой в Девоншир сбросил одно из своих самых тайных воспоминаний. Чтобы, разумеется, совершенно случайно, забыть его на письменном столе.
«Ах, Драко, Драко!»
Потом специально вызванный эксперт огласил для уважаемых членов Визенгамота содержание данного воспоминания. И Северус Снейп был осужден на пять лет Азкабана.
Каждый раз, вспоминая это роковое судебное заседание, Северус Снейп блаженно улыбается. Все прошло как по маслу. Ни у кого не возникло ни малейших сомнений. Эксперты сходились в одном: воспоминание подлинное. Северус Снейп никогда не был героем Магической войны. Он был преступником и эгоистичным мерзавцем. Он совершенно не по праву носит орден Мерлина первой степени.
…Умоляющий взгляд старика на площадке Астрономической башни:
— Северус… Прошу тебя…
Блеснувший воистину животной радостью взгляд его убийцы:
— Авада Кедавра!
Красные зрачки Великого Темного Лорда и его свистящий шепот, как будто вползающий прямо под кожу: