Боги-в-злате (ЛП)

— Почему мы им не поможем? — крикнула она ему вслед.
Он посмотрел на нее с каменным выражением лица.
— Им уже не помочь. Лезь на борт. Это только начало.
Гедд взошла по аппарели, которая медленно закрылась за ней. Орудийный катер поднялся на орущих турбинах, которые стихли сразу, как только корабль устремился вперед, прочь от Тайника.
Гедд села, пристегнулась и устало повесила голову.
— Что там было? Мне казалось, у меня вот-вот треснет череп.
— Это бы и случилось, — ответил Меровед. Он также опустился в кресло и принялся стягивать с себя плащ и броню.
Гедд бросила на него испепеляющий взгляд, давая понять, что не оценила его искренности.
— Чем это было вызвано? Каким–то оружием? Как оно работает?
— На тех, кого ты знаешь как вирдов, это влияет еще больше. Их связь с варпом и силы значительно усиливаются. Если они станут слишком сильными…
— Смерть, произошедшая в результате особо жестокого разрушения черепа, как это мое якобы самоубийство на нижней трассе.
— Именно.
— Но я же не вирд… Или нет?
— Нет, иначе ты была бы уже мертва.
— Но если бы осталась там, то тоже бы умерла.
— Возможно.
Гедд постучала по нуль-ошейнику.
— Думаю, в ближайшее время его я снимать не стану.
— Это было бы крайне плохой идеей.
— Ты так и не ответил, что происходит. Думаю, это и есть то другое дело, о котором ты раньше обмолвился?
— Ты очень проницательна.
— Согласна, но это не ответ.
— Реликвия, нечто очень старое, с чем человечеству не стоит связываться, была украдена. Теперь она объявилась здесь, на Воргантиане. Это своеобразный усилитель, аркана из темной эпохи человеческого прошлого. Что бы ее ни питало, оно очень могущественное.
— От таких новостей лучше мне не стало.
Меровед пожал плечами. Он снял панцирь, явив жуткого вида порез через всю грудь и даже еще более страшную дыру в плоти.
Гедд тихо выругалась.
— Эта рана… Ты должен был умереть. Что с тобой случилось?
— Одного из моих братьев убили. То, что убило его, попыталось убить и меня. Я выжил.
Урсула прищурилась.
— Когда ты сказал «брат», ты имел в виду товарища из воинского братства?
— Его звали Казаменд. В моем бывшем ордене он считался защитником, тем, кого отправляли охранять важных персон.
— И раз он мертв, значит, задание провалено?
Меровед кивнул.
— Да, провалено.
— И эти важные персоны… Где они теперь?
— Я не знаю.
— Они еще могут быть живы?
— Возможно.
В опустившейся на отсек тишине она задумалась о событиях нескольких прошедших часов. Шум двигателей казался Гедд успокаивающим, и она поняла, как сильно устала. Если бы не укрепляющий напиток Мероведа, она бы уже свалилась с ног. Вместо этого Гедд стала наблюдать, как он сначала промыл рану, а потом принялся ее перевязывать. Она выглядела ужасной, из тех, что никогда по-настоящему не заживают.
Спустя пятнадцать минут молчания Гедд решила для себя, что должна знать.
— Кто ты такой, Меровед, или мне спросить, кем ты был?
— Я — верный слуга моего Императора, пусть и в изгнании, — ответил он.
— Космический десантник?
— Нет… — наконец, ответил Меровед, плотно и последовательно обматывая грудь бинтами. — Я не волк. Когда–то я был львом.
— Понятия не имею, что это значит.
— Не важно, Гедд.
— Называй меня Сула.
Меровед, несмотря на очевидную боль, улыбнулся.
— Сула, — повторил он.
— Сокращенно от Урсулы.
— Я понял, — рассмеялся он.
— И что мы будем делать дальше?
— Ждать. Послание отправлено. Терра услышала нас. Они идут.
— Кто идет? — непонимающе нахмурилась Гедд.
— Мои бывшие братья по оружию, Адептус Кустодес.
— Бывшие? Так что же, ты…
Меровед кивнул.
— Вот тебе и ответ.
Гедд откинулась на спинку кресла.
— Моча Святого…
  
Семнадцатая глава
 
Имперский дворец, башня Гегемона, Терра
Траянн Валорис уже ожидал их, когда Адио с Картовандисом вошли в триумфальный зал. Он восседал в конце длинного деревянного стола, примечательного тем фактом, что был вытесан из настоящего дуба и сохранен благодаря непостижимой науке магов из Адептус Механикус. По обе стороны от генерала-капитана высились многочисленные закрепленные на шестах знамена. Колеблющийся свет люмофакелов падал на две пыльные и выцветшие от возраста мозаики с былыми победами.
Он сидел в кресле, как будто король перед своим двором, вытянув левую ногу и закинув на нее правую с выставленным коленом в золотой броне. Через его плечо был перекинут красный плащ, частично скрывавший скульптурного орла на наплечнике. У ног, словно отдыхающий хищник, лежала львиная мантия. На одном подлокотнике трона стоял увенчанный кроваво-красным плюмажем шлем с устрашающего вида аурамитной маской; второй же поддерживал локоть Валориса, так что его квадратный подбородок покоился на бронированном кулаке. Он походил на мыслителя, в чем была своя доля истины, однако все его мысли неизбежно склонялись к одному — к войне.
Казалось, он и не заметил пары кустодиев, миновавших высокую арку, также разукрашенную сценами из померкшей ныне славы крестовых походов древности, пыльными кирпичами павшей империи. А затем он заговорил.
— Присаживайтесь, — сказал он низким глубоким голосом, продолжая всматриваться в темноту, которая лишь частично скрывала грубое, изборожденное шрамами, лицо. Даже в столь редком для него задумчивом состоянии он излучал агрессию. Не к своим собратьям — его гнев не распространялся на Десять Тысяч, но был скорее чертой характера, ощутимой энергией, слишком взрывоопасной, чтобы пытаться ее усмирить. Из шеи выпирали толстые, что канаты, жилы, челюсть была напряжена, словно предвещая скорую вспышку гнева.
Картовандис бросил взгляд на Адио — они раз собирались покинуть зал торжеств, когда получили вызов. Адио едва заметно склонил голову. Как и Валорис, они явились без шлемов в знак уважения к собрату, и прошли к противоположным местам за столом.
Только тогда Картовандис понял, что Валорис был не один. Его собеседник стоял в тенях, сложив перед собою руки так, будто держал их на навершии незримого меча, хотя видимого оружия при нем не было. В отличие от остальных кустодиев в зале, он был в шлеме, и определить его щитовое воинство не составляло труда даже в сумраке: красный наплечник и серо-белые облачения Эмиссара Императус. Картовандис подавил мимолетный укол зависти, посчитав такие мысли недостойными. Теперь он хотя бы знал, зачем их вызвали — так велел Император через Своего златого посредника.
Без лишних слов Картовандис с Адио сели в кресла и застыли в неподвижности. Оба они понимали, что ожидают не просто так, и не видели нужды нарушать тишину пустопорожними разговорами. Кустодии почтительно опустили на стол свои шлемы, маски которых были такими же непроницаемыми, как лица их владельцев.
Валорис заговорит с ними, когда будет готов. Картовандис догадался, что генерал-капитан до сих пор кого–то ждет.
Вскоре из галереи послышались шаги, направляющиеся к триумфальному залу. Одна пара, чеканная и размеренная, как метроном.
Адио обернулся и видимо напрягся, узнав новоприбывшего.
Как и Картовандис.
— Сир… — проговорил новоприбывший.
— Варо.
Затем он обернулся к Адио.
— Брат.
Адио не шелохнулся, поначалу даже не удостоив Варогаланта взглядом. Наконец, он кратко кивнул.
Варогалант поклонился.
— Генерал-капитан.
Валорис жестом указал ему садиться, что Варогалант и сделал. Как и остальные, он снял шлем, явив лицо такого же смуглого оттенка, что у брата, вот только карие глаза Охранника Теней казались чуть более запавшими. У него были коротко подстриженные светлые волосы и лоб, с которого как будто никогда не сходили морщины. Тяжесть его службы была очевидна всем присутствующим.