В бой уходили десантники
В разговор вмешался вице-президент фирмы Маклоуд:
— Давайте считать так, мистер Майнов: вы прыгаете не тринадцатого, а накануне четырнадцатого.
И Минов рассказал, как он совершил тот первый парашютный прыжок, а затем и второй — в городе Помоне.
В поездке по Америке его сопровождал рекордсмен мира по прыжкам с высоты 8000 метров Берт Уайт. Он и предложил русскому представителю принять участие в соревновании с американцами. Минов согласился без колебаний и тем самым снова удивил американцев.
Прыгали с высоты 400 метров. Центром приземления был круг диаметром 35 метров. Леонид Григорьевич раскрыл парашют на высоте 150 метров и по точности приземления занял третье призовое место. А его гид Уайт — пятое.
Так Минов, по сути дела, стал первым рекордсменом СССР в прыжках на точность приземления.
В период трехнедельной командировки он совершил и третий прыжок. Это снова было в Буффало, где Леонид Григорьевич впервые опустился под широким шёлковым куполом.
В тот день задул сильный порывистый ветер — до одиннадцати метров в секунду. При таком ветре даже опытные спортсмены прыжки не проводят.
— Вас может унести неизвестно куда, — предостерегал его мистер Маклоуд.
— Ничего, не унесет, — ответил Минов, который уже в первом прыжке применил так называемое скольжение, чтобы не опуститься на железную дорогу, по которой в это время на всех парах мчался поезд.
— Тогда, мистер Майнов, давайте заключим пари. На пять центов. Это не деньги, но спор состоится.
— По рукам, мистер Маклоуд! — И Леонид Григорьевич встряхнул руку вице-президента…
Продолжая свой рассказ, комбриг подчеркнул, что каждое дело трудно начинать, а начнешь — и все получается по принципу: «Не так страшен черт, как его малюют».
Более часа будущие инструкторы парашютного дела слушали Минова, о котором ходили легенды.
Запомнились его худощавая, высокая фигура, приятный доверительный голос, простота в обращении.
Позднее Илья Полозков узнал и биографию этого замечательного человека.
Родился Л. Г. Минов в 1898 году. В октябре семнадцатого вступил в партию большевиков, распространял среди солдат «Окопную правду». Суровое время гражданской войны привело его в провинциальный городок Белев, где в то время скопилось немало бандитов всех мастей и прочей контры, всплывшей на волнах революции. Пришлось повоевать с ними основательно.
Осенью 1918 года уездный комитет направил Леонида Минова на курсы командного состава в Тулу. Но недолго пришлось ему обучаться военным наукам. Молодой Республике Советов угрожали польские легионеры. И красных командиров бросили навстречу новой опасности.
350 курсантов вступили тогда в бой, а вернулись только 17. Остальные были ранены или убиты. Затем Минов участвовал в боях под Курском, Змиевкой. Остатки поредевшего полка отправили на переформирование в Орел. С этим городом у Минова связаны особые воспоминания: он натолкнулся на объявление, в котором сообщалось, что в Москве организованы авиационные курсы.
Минов тут же подал заявление. Его приняли без проволочки. В двадцать два года Леонид Григорьевич получил диплом летнаба — летчика-наблюдателя. И снова в его биографии — боевые дела. На стареньких «фарманах» и «вуазенах» летал он над позициями белогвардейцев и интервентов: бомбил их, вел воздушную разведку.
В Зарайской школе Минов переучился на летчика, а в 1923 году при 1-й высшей школе красных летчиков окончил курсы усовершенствования и был назначен на должность помощника школы по учебно-летной подготовке [2].
Его способности, инициатива и целеустремленность не остались незамеченными. В 1925 году Минова в качестве консультанта по авиационным заказам направили во Францию. За два года на дипломатической работе в Париже он многое сделал для Военно-Воздушных Сил РККА.
По возвращении на Родину Леонид Григорьевич был назначен командиром учебной эскадрильи во 2-й военной школе летчиков в Борисоглебске. Здесь он отличился тем, что начал обучать курсантов «слепому» полету. Это были первые занятия такого рода. Появился закрытый колпак для имитации полета в отсутствии видимости естественного горизонта земли и кресло для тренажа.
Минов стал во главе новой методики обучения летному делу. Вот почему его знал начальник Военно-Воздушных Сил РККА П. И. Баранов.
По прибытии из командировки Л. Г. Минов развил бурную деятельность по внедрению в авиацию парашюта: писал статьи для газет и журналов, ездил в авиационные части, где проводил теоретические занятия, а заодно и совершал показательные прыжки.
Летом 1930 года из числа добровольцев 11-й авиабригады Московского военного округа он подготовил 30 парашютистов. А 2 августа [3] по заданию начальника ВВС Леонид Григорьевич стал организатором первого в мире парашютного десанта на опытно-показательном учении ВВС Московского военного округа.
12 парашютистов двумя рейсами «Фармана-Голиафа», закупленного во Франции в 1927 году, приземлились в тот день у маленького хутора под Воронежем.
Идея создания воздушно-десантных войск, высказанная еще в 1928 году командующим Ленинградским военным округом Михаилом Николаевичем Тухачевским, воплощалась в жизнь.
Об этом Илье Полозкову стало известно много позже, а в то время он занимался парашютной подготовкой. Будущие инструкторы изучали также подрывное и химическое дело, радио и телефонную связь, тактику боя в тылу противника, учились вождению автомобиля и мотоцикла.
В прошлом беспризорник Илья Полозков готовился стать инструктором парашютно-десантной подготовки. За время учебы он совершил пять парашютных прыжков, затем прибыл в Бобруйск, где дислоцировался 2-й авиабатальон особого назначения Белорусского военного округа.
Еще на курсах Илья Дмитриевич узнал, что одновременно с созданием 3-й авиабригады в Ленинградском военном округе в начале 1933 года в Приволжском, Белорусском, Украинском и Московском военных округах были сформированы штатные соответственно 1, 2, 3 и 4-й авиационные БОНы — батальоны особого назначения [4].
Военный городок авиаторов, где размещался БОН, выделялся четкими границами. Со стороны города, вдоль улицы имени Ванцетти, — забор. Но центру, со стороны улицы Пушкина, виднелось маленькое, но аккуратное здание контрольно-пропускного пункта с большими воротами. Пройдешь через главный вход — и на левой стороне увидишь пять кирпичных домов для семей командиров, а также магазин, почту, столовую для летчиков.
В городке было все, в чем нуждался гарнизон закрытого типа со строгим пропускным режимом.
Справа — здания санчасти, штаба, парашютная вышка, а за ней — стадион и большой учебный городок для наземной подготовки парашютистов. Через 250 метров главная дорога под прямым углом уходила вправо. Вдоль нее размещались трехэтажные казармы и столовая подразделений обслуживания. Еще через 500–600 метров дорога упиралась в границы аэродрома.
Первым из командиров, кого встретил Полозков, был Виктор Спирин. В тот день он дежурил по части. Из-под нахмуренных, почти сросшихся над переносицей бровей он недоверчиво посмотрел на Илью, прочитал предписание, задержал взгляд на его малиновых петлицах и сказал:
— Выходит, вместе будем служить. Я тоже командир легкопулеметного взвода. Сейчас боец проводит вас к начальнику штаба батальона.
Илья Полозков направился в штаб.
Встреча с исполнявшим обязанности командира батальона Алексеем Федоровичем Левашовым запомнилась особенно. В отличие от адъютантов старших — из линейных батальонов — начальник штаба БОН носил в петлицах, как тогда говорили, по одной шпале. Человек он был на редкость приветливый. Сощуренные глаза, широкое открытое лицо и выбивавшиеся из-под темно-синей пилотки светло-русые волосы еще более подчеркивали его доброжелательность.
Командир батальона так и не прибыл, и Левашов, как начальник штаба, исполнял его обязанности.