Пострадавшая магия (ЛП)

Толпа в комнате казалась больше из-за трибуны. Луис вручил мне микрофон, и я сжал его пальцами. На миг горло сдавило так, что я не мог говорить.
Я не должен был толком говорить о себе. Я мог не упоминать историю семьи. Просто оспорить ее слова логикой. Это не было сложно.
— Лидеры Конфеда принимают решения, основываясь на том, что они считают потенциальной угрозой, — я указал на свою метку Выжженного. — Они отмечают нас, чтобы знать, кто бросал вызов их правлению. Они приглушают новую магию, потому что не считают их верными. Они ограничивают количество магов, идущих в колледж каждый год, чтобы показать простакам, что они у власти, что простакам нечего бояться и нападать на нас.
— И? — спросил парень у сцены.
— И если мы сделаем нечто разрушительное, типа сожжения главного здания Конфеда, мы докажем, что Круг был прав насчет нас. Когда они подумали, что мы можем быть угрозой, они забрали нашу магию. Что они сделают, если мы начнем вести себя как преступники? Они не будут сидеть и слушать наши требования. Они сравняют нас с землей.
Эри фыркнула.
— Круг — лишь пафос, а толку от них мало. Ты слишком их боишься. Они отступят, когда мы станем настойчивее.
Шепот напоминал согласие. Лица повернулись ко мне со скепсисом. Я передал микрофон из одной липкой руки в другую, желудок сжался.
Они не слушали. Не верили мне.
Я должен был дать им повод, или меня прогонят со сцены.
Я глубоко вдохнул, прогонял сомнения. Представил, что она среди зрителей. Девушка, что призывала драконов, которая боролась с намерениями Конфеда всеми силами, не поднимая ни на кого руку.
Я знал, что она хотела бы услышать от меня. Может, стоило перестать переживать из-за того, что было проще для меня, и передавать ее мнение, пока ее тут не было. Я мог предложить больше, если бы позволил себе. Никто не знал о работе Конфеда изнутри так, как я.
Я встал как можно прямее.
— Слушайте, — сказал я сотням людей, вглядывающихся в меня, наполняя себя убеждением, — я не сочиняю. Я говорю по своему опыту. Я… из старой магии. Я был рядом с людьми, на которых мы хотим повлиять. Я говорил с ними, видел, как они работают, своими глазами.
Эри вдохнула с шипением сквозь зубы.
— Тогда ты шпион, а не поддержка.
— Нет! — выпалил я, пока толпа не воодушевилась ее словами. — Я не собираюсь врать. У меня есть много преимуществ, каких нет у других людей, хоть я их и не заслужил. Но я знаю и осуждение, когда тебя считают недостойным, я знаю, что такое утерянная магия. Я всегда знал, что не дотягивал. Я упорно трудился, пытаясь стать лучше, обращался ко всем упражнениям и медитациям, которые должны были развить талант… но этого не хватало. Мне не нравилось, что этого было мало. Не нравилось, что нас заставляли чувствовать себя не достойными талантов, с которыми мы родились.
Теперь я привлек внимание. Я видел это по их взглядам, сосредоточенным на мне, по тишине, воцарившейся в комнате.
— Я хочу все это изменить, — продолжил я. — Приглушение, дурацкий экзамен не должны происходить. Я хочу положить этому конец как можно быстрее.
— Хорошо, — крикнул парень с белыми волосами, которого я раньше видел возле Эри. — Почему тогда нам не послушаться плана Эри?
— Потому что он не сработает, — сказал я. — Будет не так, как мы хотим. Если мы будем выглядеть опасно, Круг и те, кто за них, сокрушат нас, чтобы защитить общество. И если мы раздавим их, думаете, правительство простаков будет стоять в стороне? Многие ищут повод разбить нас.
— Что ты предлагаешь? — сказал Луис справа от меня. Я так увлекся речью, что почти забыл о нем.
Я обратился к идеям, что формировались в моей голове последние недели.
— Я не знаю всех ответов, — сказал я. — Но мои родители и их родители были частью ранних попыток устроить Разоблачение. Всю жизнь я слушал, как они говорили о переменах. Сильнее повлияет, если мы покажем, как много хорошего можем сделать, и чему хорошему мешает текущая политика. И… если мы хотим больше людей на нашей стороне, думаю, нужно ясно дать понять, что мы хорошие, а лидеры Конфеда ошибаются. Многие маги во время Разоблачения скрывали все свои силы, чтобы простаки над ними издевались, а их за это жалели. Так они казались людьми тем, кто до этого боялся их. Может, мы можем использовать эту тактику.
Знакомый голос донесся из толпы:
— Можно поработать с этим, — Тамара кивнула. — Порой жестокая сила дает всего добиться, но чаще всего выгоднее играть и менять мнение толпы. Мы можем использовать действовать мягче, не сжигать все сразу. Перекрыть и помешать новым магам работать. И пусть Конфед попытается прогнать нас. Использует силу, пока мы будем говорить о правде. Мы получим больше людей — магов и даже простаков — на нашу сторону.
— Да, — я благодарно улыбнулся. — Этот план сработает лучше.
Люди шептались, но атмосфера поменялась. Я донес до них мысль?
Луис вышел на сцену, и я с радостью отдал микрофон.
— Мы услышали сегодня много пылких слов, — сказал он. — Эри и Тамара предложили конкретные действия, а Финн отметил то, что нельзя игнорировать. Им лучше поработать вместе над организацией протеста у колледжа. Все согласны?
Толпа обрадовалась. Я взглянул на Эри и мысленно скривился от ее вида. Она скрывала эмоции, но ее напряженные губы выдавали презрение.
— Еще несколько человек хотят высказаться, — продолжил Луис. — А потом приступим к планам. Спасибо за мысли, Финн.
Я кивнул и спустился со сцены. Я шел к Ноэми и Марку, некоторые хлопали меня по плечу, руке, выражали быстро поддержку. Было сложно нервничать, глядя в эти сочувствующие глаза. Может, зря я думал, что мое происхождение будет проблемой, особенно, если не уточнять его. Они знали, что я был с ними, откуда бы я ни пришел.
Сердце почти успокоилось, когда я дошел до друзей.
— Это было круто! — улыбнулась Ноэми. — Я не знала, что ты так умеешь.
— Неплохая речь, — сдержанно похвалил Марк.
— И что за упражнения усиливают магию? — глаза Ноэми засияли любопытством.
— Есть стратегии, что должны усиливать связь мага с магией, — сказал я. — Развитие сосредоточенности, ритма, всего, что связано с колдовством. Не знаю, как это работает, но мне не очень помогло.
Парень заговорил на сцене. Ноэми ткнула локтем мой локоть.
— Я хочу потом больше послушать об этом.
* * *
Такси высадило меня у дома семьи, а я все еще гудел от встречи и робкого плана, что мы начали продумывать, по протесту у колледжа. Потому я не заметил машину в стороне от дома, пока баритон не нарушил тишину улицы.
— Финнеган.
Я обернулся. Такси уже уезжало, рычание двигателя угасало за углом на Мэдисон-авеню. Двоюродный дядя Реймонд прислонялся к своему Лексусу в тенях между светом фонарей. Он постукивал тростью по дорожке.
— Дядя, — сказал я, стараясь звучать ровно. Что он делал на улице в такое время?
Он оттолкнулся от машины.
— Твой отец сказал, что ты с друзьями, — он посмотрел на мою одежду, а потом на лицо. — Не с обычными друзьями, как я вижу. Что делал, Финнеган?
Он вряд ли знал что-то определенное.
— Не знаю, о чем вы, — бодро сказал я. — Что за другие друзья?
Он махнул тростью.
— Хватит ерунды. Я знаю вид, когда в голове слишком много идей. Ты не успокаиваешься. Ты на взводе.
Гнев сверкнул во мне. С чего он отчитывал меня насчет того, во что я мог или не мог верить? Словно один из членов Круга — отворачивающегося и не замечающего пыток юных магов, пока это было им выгодно — мог судить кого-то.
— Не знаю, куда вы клоните, но не ваше дело, что за идеи в моей голове, и я как я себя ощущаю, — парировал я.
Дядя Реймонд моргнул. Он замешкался, словно не ожидал такого ответа. Я не знал, говорил ли когда-то с ним так прямо. До экзамена я старался заслужить его расположение или хотя бы не раздражать.
— Мое дело — защищать людей, которым я служу, — сказал он. — И чтобы беззаботный пыл нескольких не разбил безопасность, которую мы поддерживаем. Ты мало жил, чтобы знать, как тебе повезло иметь то, что у тебя есть. Поверь, ты не захочешь вернуться к мятежам и жестокости простаков против магов. Злись, сколько хочешь, но оставайся на правильной стороне.