Правда - в молчании призраков (СИ)

Макс включил легкую приятную музыку, пейзаж за окном был однообразным и очень скоро я задремала.
Проснулась от автомобильного сигнала. Оказалось, мы уже давно уже приехали в Ингфол и даже подъезжали к моему дому. Остановившись на небольшом пятачке возле дома, Макс сказал:
— У тебя еще четыре выходных. Не возвращайся сразу на работу. Отдохни, как следует, и ни о чем не думай. Я свяжусь с тобой, как только что-нибудь выясню.
Я только кивнула и, выйдя из машины, уже собиралась закрыть дверь, как Макс окликнул:
— Сана.
Я внимательно посмотрела на него.
— Будь осторожнее, — попросил он и завел машину, давая понять, что это все.
Не знаю, что я хотела от него услышать, но точно не это. Его слова меня насторожили. Почему он так сказал? Мне есть чего опасаться? Или это очередное проявление его заботы?
Зайдя в квартиру, я решила перестать размышлять на эту тему. Тем более, мне было над чем подумать.
Переоделась, сделала себе большую кружку какао и уселась на любимый широкий подоконник в комнате. Глядя в окно, и делая небольшие глотки сладкого шоколадного напитка, принялась размышлять.
Итак, что мы имеем? Мой отец, преподаватель истории магии и довольно сильный маг, часто уезжал в Оферхолм, говоря, что едет в столичную академию по вызову начальства. На самом же деле, в это время он бывал в лаборатории закрытого типа и работал с Мартином Бэррисом, биологом, который месяц назад уволился и спустя какое-то время был обнаружен мертвым в одном из парков Ингфола. Связана ли его смерть со смертью моего отца? Но ведь прошло пять лет. Может это совсем другая история? По словам Рейчел Ростон — коллеги Бэрриса — он был недоволен тем, что его вернули на старую должность после смерти папы. По ее же словам перед увольнением Бэррис выглядел вполне довольным. Может, он решил продолжить совместно начатую работу, но уже не в качестве сотрудника лаборатории? Но, опять-таки, прошло уже пять лет. За это время другие люди наверняка уже закончили работу. Или нет? Или проект закрыли? А может, он все это время продолжал изыскания, просто об этом никто не знал? И, наконец, до чего-то дошел? В таком случае, если папина смерть связана с работой в лаборатории, Бэрриса убили по этой же причине. Что же такого они там делали, что биолог поплатился за это спустя столько лет?
Черт! Мне просто необходимо знать, чем они занимались.
Что вообще происходило в твоей жизни, папа? Закрытая лаборатория, которую курирует кронпринц, непонятные фото в семейных альбомах, молчание мамы, ложь, которая, похоже, была частой гостьей в нашем доме. Как мне во всем этом разобраться? И надо ли? Не поэтому ли ты так и не пришел ко мне? Даже после смерти ты помнил, что я могу узнать обо всем сама, прочесть твои воспоминания и не хотел мне показывать… что? Что я не должна узнать?
Я сделала последний глоток уже остывшего какао, посмотрела на небо, куда, как я надеялась, попадают души людей, и сделала глубокий вдох.
Нет, папа, теперь я не отступлю. Я слишком долго и слишком сильно хотела узнать, что же с тобой произошло, чтобы сейчас остановиться на полпути. Ты умер не своей смертью, тебя убили. Теперь я в этом точно уверена. Я почти всю свою жизнь помогаю живым найти ответ на вопрос: как погибла жертва? Я должна знать как погиб ты.
Возможно, ворошить прошлое опасно. Пусть. Возможно, я узнаю что-то такое, что заставит меня изменить отношение к тебе. Возможно, я тебя даже возненавижу. Но я должна знать.
Я не собиралась следовать совету Макса и отгуливать оставшиеся четыре дня. В голове слишком много мыслей и, если останусь одна, страшно представить до чего смогу додуматься. Да и Фрэнки жаль, работать столько дней до двух ночи все-таки тяжело. Когда отпрашивалась, об этом как-то не подумала, а сейчас стало совестно, и я даже порадовалась, что мы вернулись раньше. Так что с утра, приведя себя в порядок, я направилась на работу.
Войдя в бар, сразу ощутила аромат свежезаваренного кофе, услышала негромкую приятную музыку, за которой можно было разобрать тихий разговор двух мужчин за дальним столиком. Увидела Фрэнка, с сосредоточенным видом протирающего бокал и почувствовала, как жизненные неурядицы, пусть ненадолго, но отступают на задний план.
Все-таки этот бар — удивительное место. Не очень большой, но невероятно уютный. Заходишь и как будто в кокон прячешься ото всех проблем.
Увидев меня, Фрэнк улыбнулся и, дождавшись, когда я подойду, сказал:
— Привет. Ты вернулась раньше. Как съездила?
Я только рукой махнула.
— Не спрашивай.
— Что-нибудь узнала?
— Немного, — пожала я плечами, — но и того, что узнала, хватает для раздрая в душе.
Дальше Фрэнк интересоваться не стал, лишь понятливо улыбнулся.
— Сэм у себя? — спросила я и, после утвердительного кивка, вздохнула, — скажу ему, что вернулась.
Сэм встретил меня теплой, искренней улыбкой и я невольно улыбнулась в ответ. Приятно, что где-то тебе рады, пусть даже это твой работодатель. В моей жизни не так много приятных моментов, чтобы ими разбрасываться.
— Как съездила? — спросил Сэм после приветствия.
Я поморщилась:
— Познакомилась с еще одним призраком, а заодно и с полицией Мизании, — я не стала уточнять, где это, потому что знала, что Сэм несколько лет прожил в Оферхолме и знает все примыкающие к нему городки, — не самое приятное знакомство. И то и другое.
— Об отце что-нибудь узнала?
Я знала, что он не станет лезть в душу, так же как и Фрэнк, но спросить, конечно, должен был. Так же как и Фрэнк.
— Да, именно поэтому не хочу отдыхать оставшиеся несколько дней. Сыщик, которого я наняла, продолжает работать, а я… лучше буду здесь.
Сэм откинулся на спинку кресла и, усмехнувшись, сказал:
— Повезло же мне на таких сверхсознательных работников. Отговорить тебя все равно не смогу, так что вперед.
Я подарила начальнику еще одну улыбку и пошла работать.
Когда заняла свое место за барной стойкой, Фрэнк даже не удивился, только покачал головой. Я же сказала:
— Сегодня ты, конечно, не уйдешь, но это будет уже шестой рабочий день подряд. Отдыхай с завтрашнего дня, я поработаю за тебя. Выйдешь на следующей неделе.
— Ты же должна была вернуться только через четыре дня, — сказал Фрэнк, явно намекая, что вполне согласен отработать и их.
— Но вернулась раньше. И это хорошо. Ты устал, отдохни, займись своими делами. Личной жизнью, наконец. Должно же хоть кому-то из нас повезти.
— Мне приятна твоя забота, Сана, но, боюсь, личная жизнь не хочет заниматься мной. И почему ты считаешь, что повезти должно именно мне?
Я красноречиво посмотрела на него, ничего не ответив, но он и так понял, о чем речь. Мы не раз говорили об этом, и Фрэнк знал, что отношения с мужчинами не самая моя любимая тема, но, тем не менее, улыбнувшись, сказал:
— Не наговаривай на себя, у тебя все еще будет хорошо.
Как-то раз Сэм в шутку сказал, что у нас с Фрэнком могло бы что-нибудь получиться. На что мы, переглянувшись, предложили ему сразу подыскать новых работников. Эта шутка иногда вспоминается и здорово поднимает настроение.
На самом деле, при всей своей привлекательности, как мужчина Фрэнк меня не интересовал. Да и он не смотрел на меня, как на женщину. Как друзья мы нравились друг другу гораздо больше и с удовольствием сохраняли эти отношения. Потому что даже если что-нибудь у нас и получилось бы, то это что-то, учитывая историю Фрэнка, было бы с легким привкусом горечи и не принесло бы счастья ни мне, ни ему.
В этот вечер посетители разошлись раньше, уже к полуночи бар был пуст. Иногда бывает и так и мы, не дожидаясь положенного времени, начинаем прибираться. Вот и в этот раз, приведя бар в порядок, мы разошлись по домам.
Ночь была ясной, улица пустынной, а освещение в городе всегда было отличным. Я шла, ни о чем не думая, все еще находясь под воздействием умиротворяющей атмосферы бара. Весна уже почти вступила в свои права, дышалось легко, и жизнь казалась вполне приемлемой.