Там, среди звезд (СИ)

Жизнь, казалось, не претерпела никаких изменений, разве что из их отношений окончательно ушла страсть. Они все так же встречались два — три раза в год, проводили время в постели, но это был просто супружеский долг.
Анна все искала возможность отказаться от наследства. Немаленького наследства, надо сказать. Завещание было составлено очень грамотно, и из него следовало, что Анна скорее хранительница состояния. Она могла тратить деньги по своему усмотрению, но передать их, и недвижимое имущество могла только своим детям. В случае развода деньги тоже доставались только ей и детям, если они будут.
Молодые супруги встречались два — три раза в год, и Рассел был этим вполне доволен. Его счета, и счета матери оплачивались в срок, секс у них был крышесносный, хоть и нечастый. Хотя это у Анны был нечастый…
* * *
«Пирит», — думала Анна, глядя на море в окно, и перебирая свои четки. — «Пирит, золото дураков».
Это определенно то, что символизирует неудачный брак Анны и Рассела. Золото дураков… они оба дураки. Анна, поверившая в то, что Рассел, Рассел-красавчик как его называли в Академии, мажор из всех мажоров, может полюбить ее, ничем не примечательного девушку…. «Хорошие девочки любят плохих мальчиков» — очень верно сказано.
Но как он ухаживал. Как он ухаживал! Никто и никогда так не вел себя с Анной. А она так отчаянно жаждала, чтобы ее любили…
Рассел тоже дурак: он так боялся потерять свои деньги, что предпочел жениться на девушке, которая не вызывала у него ничего, кроме злости. Он еще и пытался переделать своего жену под себя, но на это Анна даже при полностью затуманенных мозгах не согласилась бы. Ведь у нее никогда ничего не было, кроме самой себя.
Нашла коса на камень. Эта затея была обречена на провал с самого начала.
  
Глава 3. Помни о смерти
 
Странно жить в двадцать четвертом веке и верить в жизнь после смерти. Однако меньше верующих в это не становится. Ведь никто не хочет умирать навсегда…
В ВКФ не принято возиться с телами умерших: их зачастую оставляют в космосе, а родне посылают кристаллы горного хрусталя, как символ чистой скорби.
А для Анны хрусталь — камень воскресения. Ей не хочется верить, что все они ушли и растаяли безвозвратно… и как солнце проходит через грани, расцвечивая все вокруг ясными красками, так душа, невидимая и невесомая, как солнечный свет, проходя сквозь смерть, становится чем-то иным, но не исчезает навеки…
Такова была наивная вера Анны.
А хрустальная бусина в четках — память обо всех погибших…
* * *
Чем ближе подходил Враг к Солнечной системе, тем ожесточеннее становились схватки, тем больше пилотов умирало. Вся жизнь на «Александре Великом», как и на любом другом корабле, сводилась к сражениям и похоронам, но офицерский состав успевал еще и напиваться, играть в карты, проигрывая свое жалованье. Благородные занятия, будто сошедшие со страниц исторических книг.
Анна не пила: ее эскадру могли отправить в бой в любую минуту, а после спиртного его тошнило за штурвалом. Ела она тоже довольно мало. От ковыряния в салате ее отвлекла капитан третьего ранга Натали О' Брайен, упавшая на стул напротив.
— Меня все достало, — заявила она, постукивая длинными ногтями по столешнице. — Этот чертов ксенос, этот чертов корабль, и эта чертова канитель! Когда наконец эти чертовы ксенопсихологи разбираться что этой чертовой штуке от нас нужно.
Ученые действительно не спешили с выводами. Они спорили, защищали диссертации, но не намного продвинулись вперед, хотя, вялотекущая война продолжалась уже почти десять лет. Айрис, старая подруга Анны, бросила свою генную инженерию, и ушла в стремительно набирающую обороты ксенопсихологию. И, даже имела в тех кругах вес.
— У тебя крайне бедный словарный запас, — неодобрительно заметил Рихард Кестер. — Ты же служишь в космическом флоте, О' Брайен! Где твое умение виртуозно ругаться?
О?Брайен только махнула рукой.
— Мне не до литературных изысков, уж прости Кестер. Я не нахожу себе места, а когда я в таком состоянии, мне не до подбора слов.
Настроение вообще в последнее время было самым радужным. В том числе и от того, что после смерти адмирала Моргана, протянувшего без малого сто лет, безупречная военная машина начала давать сбои. Анне особено тяжело было потерять старика, заменившего ей и отца и доброго дедушку, в которых она так отчаянно нуждалась.
Адмирала Корсини, занявшего кресло главнокомандующего, люди, умиравшие под командованием протащенных им в командиры бездарностей, мало волновали. Основные силы теперь были сосредоточены у планет, правительство которых могло предложить ВКФ наиболее высокую оплату.
Снова подняли головы присмиревшие было пираты и мародеры, которых в первые годы войны с Врагом почти не было. Война на два фронта иссушала. У многих опускались руки против воли. Было уже несколько случаев самоубийств.
— Сыграем в карты? — предложила Анна, что бы отвлечь друзей от печальных мыслей. — Кажется, у меня еще осталась мелочь, не перекочевавшая еще в карманы Кестера.
Феноменальная способность Рихарда всегда выигрывать, была одной из легенд их дредноута. Натали пожала плечами. Ей было тошно, и она этого не скрывала. Вряд ли игра могла что-то изменить.
Рихард, как по мановению волшебной палочки, извлек из кармана колоду и оглянулся вокруг в поисках четвертого игрока. Анна отставила салат, и они перешли за низкий стол, в углу кают-компании.
Четвертый партнер нашелся легко. Какое-то время они сосредоточенно играли, наблюдая как мелочь с повседневных счетов, перекочевывает на счет Кестера. Казалось что даже его комм радостно жужжит, напоминая об очередном мизерном переводе из одного электронного кошелька в другой.
— Ну все, — сказала Анна, после очередного проигрыша. — Иначе мне завтра жвачку не на что будет купить.
— Ничего, — утешила ее Натали, которая осталась с полностью опустошенным кошельком. Она была очень азартна, и не умела останавливаться. — Не везет в карты, повезет на войне. Или в любви.
И ткнула подругу локтем в бок. О фиктивном браке Анны не судачил только ленивый.
— Так вот почему я до сих пор жива, — обрадовалась Анна.
— Ты заметила, Воронцова, — спросил Рихард, развалившись в кресле с видом ленивого кота и прищурив левый зеленый глаз. Правый, искусственный, сиял желтизной. — Что когда ты находишься в составе летной группы, бой идет ожесточеннее?
— Наверно, я ему не нравлюсь, — меланхолично пожала плечами Анна, раздумывающая, доедать салат или нет. О фигуре она не беспокоилась — при таких перегрузках, что он испытывала, чуть ли не ежедневно, растолстеть не вышло бы при всем желании.
— А может, наоборот, Воронцова? Вдруг ты ему нравишься, вот он и пытается приударить?
—Увы, другому отдана и буду век ему верна. К тому же слишком дорожу своим честным именем, чтоб завязывать отношения с каким-то подозрительным ксеносом, — ответила Анна, чопорно поджав губы и неодобрительно глядя на старого друга. — Но могу его усыновить, если очень надо! Приемная мамочка Врага человечества, неплохо, правда?
Рихард сделал брови домиком.
— Сейчас в годину бедствий мы должны сделать все зависящее от нас ради победы…
— Красиво, — оценила Анна. — Кто сказал?
— Это адмирал Корсини, конечно. Ты его видела? Забавный такой… Добренький-добренький, а потом — раз! Горло перегрызет. Причем, улыбочка будет при этом такая же умильная…
— Хорошо, что он сидит себе в генштабе и приказы строчит. От таких людей надо держаться подальше.
— Святые слова. А если серьезно: Воронцова, как тебе удается до сих пор выходить из всех передряг живой и невредимой?
Анна усмехнулась.
— Если серьезно… Я думаю о смерти… нет, не так. О небытие. О том, как было бы прекрасно раствориться среди бездны звезд, не думать, не дышать, не быть… Ты слышал, верно, о гипотезе, что Враг — телепат, а, Кестер?