Пробуждение Левиафана
Разница была тонкой, но глубокой. Из-за нее ему хотелось вытянуться в высоту, телом доказать, что он астер. Что он свой. Ему хотелось вернуть доброе мнение людей. Может быть, позволить шайке виртуальных пропагандистов отделаться предупреждением.
Это было неразумное желание.
— Что у нас там? — спросил Миллер.
— Два ограбления — похоже, одной компании работа, — доложил Хэвлок. — Надо еще подбить рапорт о том внутреннем споре на прошлой неделе. Жалоба от консорциума «Наканеш Импорт» довольно серьезная, но Шаддид потолковала насчет нее с «Дайсон и Патель», так что, возможно, там все кончится миром.
— Так ты хочешь…
Хэвлок уставился куда-то вверх, чтобы скрыть, что прячет взгляд. Он проделывал эту штуку много чаще с тех пор, как дела пошли вразнос.
— Рапорт действительно надо сдать, — сказал он. — И не только этот. Есть три или четыре дела, которые не закрыты лишь потому, что осталось еще расставить точки над «i».
— Ага, — кивнул Миллер.
С тех пор как начались беспорядки, он видел, что в баре Хэвлока обслуживают в последнюю очередь. Он видел, как другие копы, начиная с Шаддид, норовили заверить Миллера, что он-то хороший парень, безмолвно извиняясь за то, что поставили его в одну упряжку с землянином. И видел, что Хэвлок тоже это видит.
Вот почему Миллеру хотелось его прикрыть, дать ему возможность спокойно отсидеться за бумажной работой, попивая кофеек. Помочь сделать вид, будто его не презирают за то, что он вырос в условиях гравитации.
Это желание тоже относилось к неразумным.
— А как твое ерундовое дельце? — спросил Хэвлок.
— Что?
Хэвлок взял со стола папку.
— Дело Джули Мао. Ну, с похищением. Дополнительная работа.
Миллер кивнул и потер глаза. Кто-то у входа на станцию завопил. Кто-то другой рассмеялся.
— А, нет, — сказал Миллер, — я за него и не брался.
Хэвлок ухмыльнулся и протянул папку. Миллер принял ее и открыл. Восемнадцатилетняя девушка улыбнулась ему безупречной улыбкой.
— Не хочется сваливать на тебя всю писанину, — сказал Миллер.
— Это ведь не ты не хочешь допускать меня к этому делу. Таков приказ Шаддид. И в любом случае… это тоже бумажная работа. Убитых нет. Если чувствуешь себя виноватым, можешь угостить меня пивком после дежурства.
Миллер постучал ребром папки по углу стола, подбивая листки.
— Хорошо, — сказал он. — Займусь ерундой. Вернусь к ланчу, разберусь с писаниной, чтобы начальство не слишком бранилось.
— Я буду здесь, — сказал Хэвлок и, когда Миллер уже встал, добавил: — Слушай, не хотел говорить, пока не уверен, но иначе ты услышишь от других…
— Просишь о переводе? — понял Миллер.
— Угу. Поболтал кое с кем из заезжих ребят, подписавших контракт с «Протогеном». Говорят, на Ганимеде нужен новый старший следователь. Я и подумал… — Хэвлок пожал плечами.
— Хорошее место, — сказал Миллер.
— Просто хотелось туда, где можно видеть небо, хоть через купол, — объяснил Хэвлок, и вся показная мужественность полицейского не скрыла тоски в его голосе.
— Хорошее место, — повторил Миллер.
Нора Джульетты Андромеды Мао располагалась на девятом уровне четырнадцатислойного туннеля близ порта. Ветви огромной развилки к концам расширялись на добрых полкилометра, а у слияния едва пропускали стандартную «трубу»: старинное устройство одного из дюжины хранилищ реакторной массы тех времен, когда астероид еще не приобрел искусственной гравитации. Теперь в его стенах пробурили тысячи дешевых нор — по сотне на каждом уровне, все прямые, как пистолетные дула. На улицах-террасах играли ребятишки, орали и хохотали невесть над чем. Снизу кто-то запустил воздушного змея, пользуясь постоянным ровным потоком воздуха: ромб из яркого майлара раскачивался и вздрагивал в мельчайших завихрениях. Миллер сверил адрес на терминале с номером на стене. 5151-1. Дом, милый дом бедной богачки.
Он набрал свой код допуска, и грязно-зеленая дверь, втянув клапаны, впустила его.
Нора косо уходила вверх в тело станции. Три маленькие комнаты: жилая, за ней спальня, едва вмещавшая койку, за ней душевая кабина, туалет и маленькая раковина — все на пол-локтя друг от друга. Стандартная планировка, он видел такие тысячу раз.
Миллер постоял минуту, ни к чему особенно не приглядываясь, слушая успокоительное шипение воздуха в воздуховоде. Он старался не выносить суждений, ожидая, пока в голове само сложится впечатление о жилище и — через него — о жившей здесь девушке.
Слово «спартанское» тут не подходило. «Простое» — да. Единственным украшением была немного абстрактная акварелька с женским лицом в маленькой рамке, что висела над столом, и несколько бумажек величиной с игральную карту — над кроватью. Миллер наклонился, чтобы разобрать мелкий шрифт. Официальное свидетельство, подтверждающее, что Джули — не Джульетта — Мао получила красный пояс в центре джиу-джитсу Цереры. Еще одна — о переходе к коричневому поясу. Их разделяли два года. Крутая, значит, школа. Он тронул пальцем место на стене, оставленное для черного. Карточки безо всяких украшений — ни стилизованных метательных звездочек, ни тренировочных мечей. Просто скромное признание, что Джули Мао добилась того, чего добилась. Одно очко в ее пользу.
В шкафу нашлись две смены одежды: одна из толстого полотна и брезента, другая — из голубого шелка с красным шарфом. Один костюм для работы, другой для развлечений. Меньше, чем у Миллера, а он был не любитель наряжаться.
Вместе с носками и бельем хранилась нарукавная повязка с рассеченным кругом АВП. Неудивительно для девушки, повернувшейся спиной к богатству и привилегиям ради жизни в такой дыре. В двух съемных ящиках холодильника осталась испорченная еда и бутылка местного пива.
Миллер поколебался, но пиво взял. Сел за стол и открыл встроенный домашний терминал. Шаддид оказалась права: код допуска Миллера сгодился в качестве пароля.
На рабочем столе картинка с гоночной шлюпкой. Все хранится под маленькими разборчивыми иконками. Общение, развлечения, работа, личные записи. «Стильное» — вот подходящее слово. Не «спартанское», а «стильное».
Он быстро перебрал профессиональные файлы, так же, как с жильем, позволяя впечатлению сформироваться без усилий. Придет время и для скрупулезной работы, но первое впечатление обычно оказывалось полезнее целой энциклопедии. У нее хранилась подборка учебных записей по управлению различными легкими грузовыми судами. Несколько политических архивов, но ничего настораживающего. Отсканированный сборник поэзии первопоселенцев Пояса.
Он перешел к личной корреспонденции. Джули поддерживала астерский порядок и здесь. Все входящие сообщения разложены в папки. Работа, личное, новости, покупки. Он открыл «Новости». Две или три сотни политических сообщений, дайджесты дискуссионных групп, бюллетени и объявления. Кое-что она просматривала, но без фанатизма. Джули была из тех женщин, которые готовы принести жертву своему делу, но не увлекаются чтением пропаганды. Миллер закрыл файл.
В «Покупках» лежало множество коммерческих предложений. Несколько расписок, несколько объявлений, заказы товаров и услуг. На глаза ему попался запрос в службу свиданий для астеров. Миллер просмотрел переписку. Джули подписалась на «Встречи при низкой g, низком давлении» в феврале прошлого года и отписалась в июне, не воспользовавшись услугами.
Папка «Личное» оказалась разнообразнее. На глазок здесь было шесть или семь десятков подразделов, помеченных именами: «Саша Ллойд-Наварро», «Ирен Майкле» — или метками: «Спарринг», «АВП»…
…«Никтоневиноват».
— О, это может быть интересно, — сказал он пустой норе.
Пятьдесят сообщений за пять лет, все с торговой станции «Мао — Квиковски» в Поясе или с Луны. В отличие от политических новостей все, кроме одного, просмотрены.
Миллер откупорил пиво и задумался над двумя самыми свежими сообщениями. Последнее, еще не вскрытое, пришло от некоего «ЖПМ». Надо думать, от Жюль-Пьера Мао. К предыдущему сохранились три черновика ответов, все не отосланные. Сообщение было от Ариадны. То есть от матери.