Самая главная злодейка (СИ)

Нет, я бы ему посочувствовала, если бы он не был таким
пугающим. И вроде не сделал мне ничего, даже пару раз жизнь спас,
а все равно есть в нем что-то неправильное, что-то, не позволяющее
ему доверять.
— Ну и стойте, — обиделась я и громко хлопнула дверью
гостиной прямо перед его носом.
Ладно, если прямыми путями не получается, придется перейти к
иным методам. Не долго думая, я подошла к зеркалу и восстановила
его.
— Если ты немедленно со мной не поговоришь, клянусь, весь
дворец увидит, как я ломлюсь в твою спальню! — прошипела я,
вложив в эти слова всю свою злость и обиду на Инара, а затем сама
разбила чертово зеркало.
Я знала, что меня слышали, чувствовала той украденной частью
меня, а вот послушаются ли? И рискну ли я исполнить свою угрозу?
Представляю, какие по дворцу пойдут сплетни. «Подружкаприживалка Огненной принцессы перепутала свою спальню с
покоями наследника» — это в лучшем случае, а в худшем меня
запишут в очередные обожательницы нашего верховного. Хотя, это
не так уж далеко от истины, но другим об этом лучше не знать, а то и
так осведомленных хватает: Эвен, принц Дэйтон, Тея и, демоны
знают, кто еще. Вот тебе и секрет великий. С тем же успехом я могла
бы…
Мои мысли прервало появление… я надеялась, Инара, но
появился Эвен, странно холодный и равнодушный. Прекрасно, и он
на меня злится. Сейчас распекать будет.
— Да не подписывала я этот дурацкий контракт! По крайней
мере, сознательно! — простонала я, когда ледяное молчание изрядно
затянулось.
— Хорошо, давай поговорим о контракте, — поджав губы,
проговорил Тень повелителя и уселся на мою кровать, скрестив руки
на груди. Прямо бог правосудия, не меньше.
— Я правда не помню, как его подписала. Может я эта… как
ее… чокнутая девица, что ходит во сне, или меня опоили, или
заклятье какое применили или…
— Или ты хотя бы раз озаботишься не только о себе, а?
— Что? — обескуражено потупилась я.
— Мне плевать, как и почему был подписан контракт. Ты
сделала это и сделала сознательно.
— Нет!
— Да! И если бы ты потрудилась прочитать книгу, которую тебе
принесла Эва, то ты бы поняла, что подобные контракты защищены
магией, и их можно подписать только добровольно.
Я была так ошарашена услышанным, что даже не смогла ничего
ответить. Я же приготовилась ругаться, ведь это они были не правы,
это они не хотели меня слушать, поверили, что я…
— Нет, ты ошибаешься, я не могла! Нет!
— Прочитай книгу, Клементина. Она не такая уж толстая.
— Я люблю читать! — вскричала я. — И не надо намекать, что я
невежа.
— А я не намекаю! — зло бросил Тень повелителя. — Ты не
только невежа, но и идиотка!
Он хотел еще что-то сказать, подозреваю, что мало приятное, но
сдержался, глубоко вздохнул и продолжил:
— Теперь это не важно. Дело сделано. Ты находишься под
защитой дома Экхар. Договор действителен, и ты обязана его
соблюдать.
— Хорошо, пусть так, пусть я подписала добровольно, но
почему он его не разорвет? Он же может, это его право, разве нет? —
вовремя вспомнила я свой главный аргумент. Нет, им не удастся
свалить всю вину на меня. Ха, нашли козу отпущения!
— Зачем? — просто спросил он с таким безразличием во
взгляде, что я растеряла весь свой гневный запал.
— Как зачем? Чтобы мы были вместе.
— Вместе, — брезгливо усмехнулся Эвен, так словно я никто —
очередная приставучая девица, которую он вынужден вышвырнуть из
постели своего господина. — А зачем ему глупая, сопливая девчонка,
которая не дорожит ни им, ни собой, которой на все наплевать, кроме
своих идиотских капризов.
— Это не правда!
— Разве? Пять дней ты вела себя как избалованная,
самовлюбленная кукла, чего-то требовала, закатывала истерики,
словно он, словно мы все тебе что-то должны. Когда ты в последний
раз думала о нем? А? Не о себе и своих нуждах, а о нем? Думаешь,
ему легко? Думаешь, он от обиды не появляется?
Именно так я и думала, но…
— Если бы не этот чертов контракт, он бы униженно
выпрашивал тебя остаться. А ты даже не представляешь… — он
замолчал, но лишь оттого, что едва себя контролировал. В его черных
глазах было столько серебра, столько ярости… Я никогда не видела
его в такой ярости. И все же он сдержался.
— Ты сломала его. Из-за тебя сильный, цельный мужчина
рассыпался на части.
— А как же Тариэль? Он отдал ей мое кольцо! — выкрикнула я,
защищаясь от его злых, ранящих слов.
— Тариэль прекрасно знает, на что идет и никаких иллюзий не
питает. Она хочет лишь одного — помочь своему отцу смыть пятно с
их честного имени. А кольцо… вот оно.
Он достал черную бархатную коробочку и бросил мне под ноги.
— Если бы ты не была его истинной, он бы никогда не выбрал
такую тебя. Мелкая, эгоистичная девчонка. Он столько лет думал
только о тебе, испытывал такие адские муки, лишь бы тебе было
хорошо, лишь бы ты была в безопасности, жива, лишь бы проклятие
тебя не коснулось. Да, он хотел разорвать контракт, не потому что
это глупое недоразумение и не потому, что это его не ранило. Ранило
и сильно. Но даже тогда он думал о тебе, что это станет ненужным
бременем для тебя. Он готов был переступить через боль и остатки
гордости.
— И что же его остановило? — с трудом спросила я, ведь в
моем горле стоял ужасный колючий комок, мешающий дышать.
— Я убедил его, что с этим контрактом ты будешь в большей
безопасности, чем без него. Ведь у тебя будет лишний защитник.
— Как дальновидно с твоей стороны…
— Не смей! — сорвался на крик он. — Ты даже не
представляешь, насколько эта связь мучает его. Насколько ты
измучила его. Ему необходимо быть рядом с тобой, прикасаться,
чувствовать, ощущать тепло, дыхание, но он ничего этого не может.
Потому что то, что ты чувствуешь сейчас: холод, одиночество,
пустоту — это все усилится в сотни, в тысячи раз, если вы
встретитесь. И тень он присылает не ради себя, а для тебя, чтобы ты
совсем не заморозилась, идиотка! А теперь подумай, достойна ли ты
такого мужчины?
Я не могла ответить, меня душили слезы, а в груди так пекло,
так сильно пекло…
— Если мои слова до тебя дошли, то ты наденешь кольцо и хотя
бы попытаешься вести себя благоразумно. Пора взрослеть,
Клементина, время детских капризов прошло. Выбирай, кем ты
хочешь быть — глупой девицей, по недоразумению ставшей его
истинной или той, кем он сможет гордиться.
Я не слышала, как он ушел, может минуту, может час назад.
Ноги перестали держать, и я упала на пол. Теперь, оставшись в
одиночестве, мне не нужно было больше держать лицо и
притворяться, что он не прав, что все его слова не относятся ко мне.
«Посмотри на себя» - звучали в ушах его слова, и я смотрела в
осколках разбитого зеркала на свое бледное, даже синюшное, как у
покойников лицо, на серые сосульки вместо красивых до лопаток
пшеничных волос. Я глянула на глаза, похожие на две огромных
голубых льдины, с такими же большими синими кругами под ними,
«восхитилась» искусанными до крови, потрескавшимися губами,
румянца на лице и вовсе словно никогда и не бывало, зато шрам над
бровью, выглядывающий из под отросшей челки, сверкал
отвратительным багрянцем. Да, «красотка», ничего не скажешь. Не
удивительно, что мой любимый от такой вот красавицы сбежал. А
теперь и нос мой распух, и от слез глаза превратились в
отвратительные щелки.
Нет, я никогда особо не страдала от неуверенности в себе, но
сейчас, узрев это чучело в зеркале, поняла, что за такую размазню ни