Четвертый брак черной вдовы (СИ)

— Лучше бы вам убраться, дон, — посоветовала Катарина, прижавшись для верности к двери спиной. — Я не впущу вас.
14.
Укрощение строптивых
Оказаться на крыльце полуголым — не самое страшное, но и не самое приятное. Подергав дверь, Хоэль убедился, что его нежная женушка оказалась проворнее, чем он думал. Заперто. И впускать его, похоже, не собирались.
За спиной послышались удивленные голоса, и Хоэль решил брать крепость ласковыми переговорами.
— Кошечка, откройте-ка, — почти промурлыкал он, скребясь в дверь.
— Не открою, — раздалось изнутри. — Вам самое место на улице.
— Кэт, Катариночка, котеночек, давайте так — вы откроете, и мы спокойно поговорим, — Хоэль оглянулся и чуть не застонал — на улице уже начинали собираться зеваки, с любопытством наблюдающие за милой семейной ссорой. — Катарина! — стукнул он по двери. — Между прочим, тут женщины и дети, а ваш муж стоит на крыльце с голым задом.
— На вас подштанники, — холодно ответила она.
Дон Дракон опять оглянулся. К самой калитке подошла их соседка — донна Инес. Подслеповато прищуриваясь, она пыталась разглядеть фигуру на крыльце, а потом вытаращила глаза:
— Дон Хоэль?!
— Добрый день, донья, — любезно ответил Хоэль, еще и кланяясь. — Славное солнышко с самого утра, не находите?
— Д-да, — пробормотала она, шаря взглядом по его голому торсу. — А почему вы в таком виде?
— Принимаю солнечные ванны, — объяснил Хоэль. — Я не любитель, вообще-то, но жена настаивает.
— Донна Катарина?! — изумилась донна Инес. — Она допустила, чтобы вы появились на улице в таком виде?
— А что вас ужасает? — изумился Хоэль в ответ. — Моя жена говорит, что нельзя стыдиться того, что создал бог, а раз он создал нас такими, то и нечего стесняться своей наготы.
— Так сказала донна Катарина? — казалось, соседку сейчас хватит удар.
— Мало того, что сказала, — с готовностью подхватил Хоэль, — но еще и подтвердила примером. Вчера мы оба принимали солнечные ванны в саду и прекрасно себя чувствуем. А как ваше драгоценное здоровье? Не хотите к нам присоединиться?
— Б-благодарю, со мной все в порядке, — ответила соседка и медленно поплыла к своему дому, оглядываясь на каждом шагу.
Тем временем зевак прибывало, и все больше хорошеньких молоденьких женщин останавливалось по ту сторону мостовой — словно бы поболтать. Они поглядывали на мужа Черной Вдовы лукаво и с интересом, упирая кулаки в крутые бедра и заливисто смеясь.
— Кошечка, — опять начал увещевать жену Хоэль, — если вы сейчас меня не впустите, меня снасильничают прямо здесь, под вашими окнами.
— Вам это должно только понравится, — ответила она. — Можете еще Чарито с собой прихватить. Я рассчитаю ее сегодня же.
— Так вы из-за нее разозлились? Зря, донья, совершенно зря!
— Уходите.
— Катарина! — вспылил Хоэль, гулко стукая кулаком в двери. — Я сейчас все здесь разнесу!
— Дверь дубовая, если что, — ответила жена холодно. — Не отбейте ручки, добрый дон.
— А ручки мне и не понадобятся, — прошипел Хоэль сквозь зубы. — Ладно, сама напросилась!
Но дальше угроз он не пошел — пинать дверь, за которой стояла его супруга, было и вправду весьма невежливо. Чертыхнувшись, Хоэль полез в окно, к огромному восторгу зрителей.
Дамы Тьерги не преминули поучаствовать хотя бы словесно: кто-то предложил Хоэлю помощь — подтолкнуть, если надо, а кто-то предложил уют и приют, если донна Катарина проявляет излишнюю суровость.
— Стрекочите, сороки, — пробормотал Хоэль, проникая в крепость с тыла.
Жена не ожидала его появления, и в первую секунду остолбенела, испуганно распахнув глаза, а потом припустила по коридору, спасаясь от праведного гнева супруга. Конечно же, Хоэль нагнал ее в два счета и притиснул к стене.
— Вот вы и попались, донья Кошечка, — сказал он с огромным удовольствием, пока жена трепыхалась в его объятиях, пытаясь вырваться. — И что же с вами сделать? Может, выставить на крыльцо в одном исподнем? Как вы поступили со мной?
Она задышала быстро и прерывисто, вцепившись в халат на груди, как будто Хоэль уже срывал с нее одежду.
— Испугались, донья? — позлорадствовал Хоэль. — Но не бойтесь, я не так жесток, как вы. Мы придумаем вам другое наказание.
Она перевела дух и заметно расслабилась.
— Будете мыть меня вместо Чарито, — заявил Хоэль.
— С чего бы это? — тут же воспротивилась она. — Вы же сами сказали, что позвали ее мыло подать!
— Вот и будете подавать, — пообещал Хоэль. — Мыло.
Она упиралась, пока он волок ее до лестницы, так что Хоэль решил избавить себя от проблем и просто-напросто закинул жену на плечо. Она не звала на помощь, даже не проклинала и не визжала, но сразу же больно дернула его за волосы и попыталась укусить, но зубы соскальзывали по его спине.
— Что, не получается? — посочувствовал Хоэль. — Приберегите зубки, если есть желание — покусаете меня в другом месте. Я покажу в каком — вам, может, понравится.
— Вы не посмеете! — пискнула она, но сразу присмирела.
Возле ванной Хоэль поставил жену на ноги, придерживая за плечо, чтобы не убежала. Она отбросила с лица рассыпавшиеся рыжие пряди и посмотрела гневно, поджимая губы. Нет, этим губам совсем не шли подобные гримасы. Хоэль замечтался — этим губам можно было найти совсем другое применение.
Она снова дернулась, и Хоэль с удовольствием прижал жену к себе, пресекая попытку побега, и ощущая нежное, душистое женское тело так близко.
— Будете трепыхаться, донья, — пригрозил он, — мылом точно не обойдетесь.
— Что вы себе позволяете?.. — залепетала Катарина, когда Хоэль затолкнул ее в ванную и закрыл двери изнутри.
— Теперь можно и поговорить, — Хоэль, не глядя на жену, прошел к ванне и пощупал воду. — Ну вот, почти остыла — он, даже не озаботившись полотенцем, подхватил за ручки медный котелок, булькавший на жаровне, и вылил в ванну.
На Катарину это произвело впечатление.
— Вы обжечься не боитесь? — спросила она, на мгновение позабыв о краже денег и прочих не особенно приятных событиях.
— Не боюсь, — проворчал Хоэль, развязывая шнурок на штанах и сбрасывая их на пол.
Жена не успела отвернуться. Он с удовольствием увидел, как ее нежное лицо залил румянец, и не удержался от подковырки:
— Я вас шокировал?
— Нет, что вы, — ответила она холодно. — После кражи денег меня не шокирует такая ерунда, как ваша голая задница.
Но тут же отвернулась, глядя в стенку. Хоэль залез в воду и блаженно вытянулся — ванна была огромной, он помещался в ней весь — с руками и ногами. Интересно, не в этой ли ванне утонул первый муж благородной донны?
— Вы не убегаете, — заметил он, закладывая руки за голову.
— Вы намеревались поговорить, — напомнила Катарина.
— Возьмите мыло и мочалку, — велел он.
— Разве я похожа на Чарито?
Он смерил ее таким оценивающим взглядом, что Катарина ахнула от негодования.
— Вы красивее, — изрек, наконец, Хоэль. — Но толку от Чарито было бы больше. Мыло и мочалку, пожалуйста.
Кипя от возмущения, он подала ему кусок мыла, пахнущий мятой, и новую мочалку — сунула в руку и поспешила отойти. Хоэль только вздохнул украдкой — а с чего он решил, что благородная донья будет его мыть? Дурацкие мечты посещают в этом доме.
— Ваш отец очень вас любил, раз оставил все деньги вам, обделив жену, — сказал он, намыливаясь.
— Донна Флоренсия сама просила его об этом, — ответила Катарина настороженно.
— Очень благородно с ее стороны, — поддакнул Хоэль. — А вы знаете, в каких размерах ваша дорогая мачеха расходует ваши деньги?
— Я предоставила ей право брать столько, сколько нужно, — ответила Катарина тихо, но твердо.
— Она на воды ездит, и на тряпки тратит столько, что можно полгорода одеть.
— Мне это известно, — Катарина опустила ресницы, всем своим видом показывая, что он вмешивается не в свое дело.
— И вас это устраивает? — Хоэль приподнял брови.
— Я обещала отцу, что буду заботиться о его жене.