Четвертый брак черной вдовы (СИ)

— Вы забываетесь! — заорал в бешенстве дон Тадео, но тут же замолчал, потому что Хоэль еще раз ткнул его в живот.
— Не надо повышать голос, — посоветовал он, пока дон Тадео пытался глотнуть воздуха. — И больше ты не подойдешь к моей жене на расстояние десяти шагов, пока я — ее муж.
— Смотрю, вы намерены им стать по-настоящему? — дон Тадео не побоялся съязвить и посмотрел на Хоэля с ненавистью. — Попробуйте только прикоснуться к ней и я я
— Мм? — любезно поинтересовался Хоэль, разглядывая его уже без подозрительной неприязни, а почти благожелательно.
— Я убью вас!
— Ну, скажем, попытаешься.
— Только посмейте к ней прикоснуться!..
Лусия вдруг заплакала, и Катарина выпустила ее, испугавшись, что причинила боль.
— Как ты можешь на это терпеть! — воскликнула компаньонка. — Ты разочаровала меня, Катарина дель Астра! — она вырвалась и убежала. Но не на помощь дону Тадео, а на второй этаж.
Разочаровала?..
Катарина выглянула в окно, но ни мужа, ни дона Тадео в саду, за розами, не увидела. Подбежав к окну, выходящему на улицу, она успела посмотреть в спину удаляющемуся гостю. Дон Тадео шагал почти твердо, не оглядываясь, а Хоэль облокотился о калитку и дружелюбно махал ему вслед.
Когда он пошел по направлению к дому, Катарина встала у лестницы, словно только что спустилась.
— Он жив? — холодно поинтересовалась она у мужа, стоило ему войти в дом.
— А? Да, конечно, — Хоэль пожал плечами. — Поговорили и поняли друг друга. Приятный человек оказался.
— О чем говорили?
— О чем могут говорить двое мужчин? — хохотнув, Хоэль начал подниматься по лестнице. — Женщине это будет не интересно.
Катарина провожала его взглядом. «Не старайся отделаться от меня пустыми словами, — обратилась она к нему мысленно. — Ответь, что защищал мою честь. Что сказал то, о чем я подумала, но побоялась произнести».
Но Хоэль не услышал ее мысленного зова — да и не мог услышать. Людям не дано читать мысли других, как открытую книгу. Он поднялся на второй этаж, а потом заскрипели ступени лестницы, ведущей в мансарду. Вздохнув, Катарина тоже решила уединиться.
Дона Гарсиласо де ла Васо захватило вдохновение и потянуло на стихи.
17.
Маски и пляски
— Вы слышали новый мадригал де ла Васо? — спросила донна Азуссена. — Ах, донны! Сердце замирает, кода читаешь эти строки:
«Моя любовь, когда с тобою рядом мы
Уста наши недвижны и немы.
Я о любви хоть слово тщетно жду,
И сам сказать — все слов не нахожу.
Какое колдовство тому причиной –
Что робок рядом с женщиной мужчина?
И почему она молчит, тая
Любовный пламень страстного огня?
Прекрасная! Томим я ожиданьем!
Ты осчастливь несчастного признаньем!
Молчание твое приму я -
Но только лишь во время поцелуя».
— Кто же эта жестокая красавица, которая хранит молчание, и которая заставила умолкнуть Тьергского Соловья? — мурлыкнула донна Рената.
— А кто у нас самая молчаливая? — донна Сенобия многозначительно повела глазами в сторону молоденькой донны Анны Капелаты, которая недавно вышла замуж за очень богатого, но малосимпатичного дона средних лет. С тех пор на милой мордашке донны Анны можно было постоянно наблюдать уныние, а от прежней веселости не осталось и следа.
— Ах, неужели он покусится на замужнюю женщину?! Какой ужас! Какой скандал! — прошептала донна Амбросия — особа экзальтированная, не в меру полная и не в меру восторженная. На сегодняшнем маскараде она была наряжена Жрицей Солнца, и ее массивная фигура в золотой парче, увенчанная золотой короной в виде солнечных лучей, возвышалась в стане дам, как сияющий маяк среди морских волн.
Катарина развернула веер, чтобы спрятать улыбку.
Судя по тому, как загорелись глаза донны Амбросии, сама она не отказалась бы побыть в центре этого скандала.
— Нет уж, — возразила донна Азуссена. — Хватит в этом месяце скандалов для Тьерги, — и так же многозначительно повела глазами в сторону Катарины.
Донна Азуссена нарядилась Королевой Ночи и ревниво посматривала на наряд Катарины. Обе дамы были в черном, но благодаря рыжим волосам и более короткой юбке Катарина выглядела ярко и задорно, в то время, как донна Азуссена была похожа на вдову, хотя таковой не являлась, и ее первый и единственный муж был жив и здоров, и браво расхаживал по залу в костюме горного козла.
Что касается Катарины, она слишком поздно вспомнила предложение модисток немного отпустить подол. Платье оказалось коротко — самую малость, но коротко. Конечно, женщины ее возраста носили и более укороченные платья — открывая не только щиколотки, но даже часть икр, но Катарина считала, что ее положение трижды вдовы не располагает к такому легкомыслию.
«Опомнись! Ты уже не вдова, — напомнила она себе словами Хоэля. — Ты замужняя женщина».
Невольно она принялась искать мужа взглядом, предоставив доннам сплетничать по поводу новой сердечной привязанности красавчика Гарсиласо де ла Васо, но Хоэля нигде не было видно.
Поправив полумаску, которая ничуть не скрывала ее личности, Катарина сдержала вздох разочарования. Она опасалась, что оказавшись среди благородных дам и господ, Хоэль снова выкинет какую-нибудь безобразную штуку, заставив ее краснеть. Она и на маскарад собиралась с опаской и тяжелым сердцем, не разделяя воодушевления мужа. А он был доволен и даже напевал что-то, надевая маску.
О визите дона Тадео они больше не говорили, словно ничего и не произошло. Но если для Хоэля, по-видимому, и в самом деле не произошло ничего из ряда вон выходящего, то Катарина еще не решила, как относиться к услышанному и увиденному. И что произойдет, если она встретит дона Тадео на маскараде? Ведь туда приглашены все знатные люди Тьерги
Но дона Тадео не было среди гостей, а Хоэль вел себя на удивление прилично. Катарина отметила это с некоторой долей разочарования и тут же упрекнула себя — неужели она рассчитывала, что ее муж устроит какой-нибудь скандал?!
Как ни странно, среди гостей у Хоэля нашлись знакомые. Катарина напомнила себе, что ее муж был приближенным короля, а значит, был представлен многим. Или они ему.
— Дорогая Катарина, взгляните, ваш муж разговаривает с губернатором, — отвлекла ее от раздумий донна Рената. — Похоже, они друг друга давно знают, — она указала веером в сторону.
Там, действительно, стоял Хоэль и что-то рассказывал губернатору. Рассказывал, чуть улыбаясь уголками губ, а губернатор от души хохотал, прижимая ладони к бокам.
— Он умеет произвести впечатление, ваш муж, — продолжала донна Рената. — Какой замечательный костюм
— Я сама его выбрала, — ответила Катарина небрежно, как будто не заметила насмешки. — Моему мужу идет красное.
— И характер у него — под стать костюму, — подхватила леди Рената.
— Ну что за шутки, донна, — засмеялась Катарина, испытывая жгучее желание наступить насмешнице на ногу, — мой муж кроток, как ягненок. Сравнивать его с Красным Плутом — все равно что сравнивать вашего мужа с оленем.
Муж донны Ренаты и в самом деле нарядился оленем, гордо неся головной убор, на котором красовались ветвистые рога.
Дамы захихикали, с интересом посматривая то на одного мужчину, то на другого, но донна Рената в долгу не осталась:
— Не знаю, моя дорогая Катарина, каков он с вами, но не забывайте, как он обошелся с бедняжкой Чечилией. Говорят, он убил ее прямо в супружеской спальне.
Катарина невольно вздрогнула. Муж, словно почувствовав на расстоянии ее беспокойство, отвлекся от разговора с губернатором, встретившись с нею взглядом, и вопросительно приподнял брови.
— Какие ужасы вы рассказываете, Рената! — осадила сплетницу донна Амвросия. — О таком не говорят на помолвке!
— Не всегда надо верить сплетням, дорогая Рената, — сказала Катарина, с усилием заставляя себя отвернуться от вопрошающего взгляда мужа. Донна была старше ее лет на двенадцать, но положение трижды вдовы, а больше всего — ядовитые замечания, заставили Катарину отбросить прежнюю учтивость. — Трое моих мужей умерли, но вы же не станете подозревать меня в убийствах?