Только небо (СИ)

Берга била истерика. Его плечи, руки, бедра, содрогались от мучительных рыданий, слезы лились из закрытых глаз, но губы были сжаты до синевы, челюсти сцеплены намертво, лишь бы ни звука не вырвалось наружу, лишь бы никто не узнал.
Келли выдернул из коробки пучок салфеток, прижал к лицу больного.
— Давай, Берг! Ну, сморкайся! Сильнее! Вот так, молодец. Так ведь и задохнуться можно. Почему не крикнул? Я же прямо за стенкой, я услышал бы.
Берг судорожно хватал ртом воздух, но не произносил ни слова.
— Откашляйся! — скомандовал Келли.
Потом он осторожно промокнул влажные глаза, дождался, когда выровнялось дыхание больного. Положил у щеки злосчастный пульт. Сказал:
— Прости меня, пожалуйста. Я совсем позабыл о нем.
Берг ничего не ответил, глядел в потолок. Вот, сейчас он соберётся с силами и скажет: «Ты уволен». И дело даже не в том, что придётся искать новое жильё и другую работу. Просто он больше никогда не увидит этого альфу. Их пути не пересекутся.
— Дай мне воды…
Торопливо, расплёскивая, налил воды в стакан, поднёс к губам Берга соломинку. Ещё раз сказал:
— Прости меня, пожалуйста.
— Фигня, — вздохнул Берг, устало прикрывая глаза. — Ты тут ни при чём. Я действительно мог бы крикнуть. Просто на меня иногда находит. Кажется, будто я похоронен заживо, и надо мной полтора метра земли, и нечем дышать…
— Тихо, тихо, не надо, — прошептал Келли, легко касаясь влажных от пота волос. Видимо, и вправду лучше постричь короче. Так Бергу будет легче. — То, через что ты сейчас проходишь, может свести с ума любого. Но ты выдержишь. Если там, в горах выдержал, то и сейчас сможешь.
— Там было легче, — вздохнул Берг. — Ладно, я уже в порядке. Иди, спи. У тебя же завтра первый день занятий.
— Я не засну. Можно я ещё посижу с тобой? Вот когда ты заснёшь, тогда и я пойду.
Келли все ещё гладил его волосы, пропускал между пальцами влажные пряди. Берг не возражал, но и не глядел на него, слегка прищурившись, рассматривал что-то на потолке.
— Ладно, тогда расскажи мне что-нибудь. Расскажи про учёбу. Ты будешь биологом?
— Нет, я перевёлся на медицинский факультет. Буду фельдшером.
— Фельдшером? — удивился Берг. — А почему не врачом?
— Врач — это очень долгий путь. Долгий и дорогой. А так я уже через три года смогу зарабатывать себе на жизнь. Да и денег не хватит на полное образование.
— Это те деньги, которые… Приданое? — Берг все же повернулся к нему. В его глазах больше не было страдания, лишь спокойный интерес. Келли обрадовался и погордился собой. Он это сделал. Он прогнал призраков.
— Нет. На те деньги родители купили квартиру в новостройке. Лорд Окнард оставил мне деньги на образование. Он пообещал мне и слово сдержал.
— Та-а-ак, понятно… — протянул Берг и, видимо, понял что-то другое, неясное Келли. — Скажи мне тогда вот что. После Окнарда тебе, наверное, предлагали пойти к другому патрону?
Дрогнули пальцы, запутавшись в чужих волосах. Келли нехотя убрал руку, забывшись, сделал глоток из стакана Берга. Ответил спокойно:
— Мне поступило несколько таких предложений.
— А ты предпочёл пойти убирать дерьмо за больными. Почему?
— Мне казалось, ты поймёшь, — немного обиделся Келли. — Из всех людей на свете именно ты поймёшь. Видишь ли, дело в контроле. В возможности принимать решения. Куда идти, что надеть, как себя вести. Протеже лишён выбора. За него решает патрон.
— Я слышал, умный протеже вертит патроном, как хочет.
— Может быть, так и случается иногда. Но есть и другая практика, довольно распространённая. Протеже можно кому-то подарить, на ночь или на время поездки. Патроны могут поменяться протеже, на время или навсегда.
Нервно дрогнули ноздри тонкого носа. Холодно прозвучал голос:
— И Окнард когда-нибудь тебя…
— Нет! — перебил Келли. — Он был слишком брезглив. Он никогда не делился мной.
— А кто-нибудь ещё у тебя был?
Келли молча возмутился: какое ему дело? Он же не лезет в личную жизнь Берга. Он не обязан отвечать… Но все же ответил:
— Нет. Когда я попал к Окнарду, мне было семнадцать. Я только закончил школу, поступил в университет. Ты, наверное, знаешь, беты взрослеют позже. А потом, когда я уже был свободен… Как-то не сложилось. Те, кто меня хотел, видели во мне шлюху, мальчика на одну ночь. Сам я не хотел никого. И вообще, я не очень общителен. Особенно со сверстниками. Мне кажется, я им в папы гожусь.
— Ты в папы годишься, Келли. Ещё как годишься, — улыбнулся Берг, и Келли улыбнулся ему в ответ, совсем забыв об утреннем разговоре. — А теперь иди, серьезно. А то я так никогда не усну.
Келли тихонько прикрыл за собой дверь, ещё постоял в коридоре, прислушиваясь к тишине в спальне Берга. Странно, их ночная встреча показалась ему незаконченной. Он вдруг подумал, что ему хотелось бы поцеловать Берга на прощание. Не как любовника, как друга. В лоб или в щеку, уже тронутую темной щетиной. Интересно, успеет ли он побрить его до ухода в университет? Скорее всего, нет, придётся после… Лишь бы никто другой не сделал этого за него.
Комментарий к Глава 4
Дорогая Кот Мерлина, спасибо огромное за вашу работу! Только благодаря Вам удаётся публиковать главы так быстро.
========== Глава 5 ==========
Келли проснулся рано, быстро собрался и оделся. Решил выехать заранее, не слишком доверяя расписанию автобусов. Предстояло пройти до улицы Прибрежной, там сесть на сто девятнадцатый автобус. Доехать до Новых Рядов, там пересесть на сорок седьмой. Как ни странно, Келли не очень знал родной город. Раньше его повсюду возил папа, да и «повсюду» замыкалось радиусом в пять миль вокруг дома. Потом — шофер лорда Окнарда. Но сам лорд был домоседом, значит, и Келли никуда особенно не выезжал. Дом Элоиза располагался хоть и в городской черте, но фактически в пригороде, в хорошем респектабельном районе, где Келли никогда прежде не бывал. Место, где он жил с родителями, было гораздо скромнее. Особняк лорда Окнарда в исторической застройке был возведен семьсот лет назад. Он запросто мог бы стать музеем. А ведь была ещё новостройка, рабочая окраина, куда переехали его родители. Он побывал у них лишь однажды и пообещал себе никогда больше к ним не приезжать.
Забросив рюкзак на плечо, он тихонько скользнул за дверь. Дом спал и, видимо, спал и Берг, но Келли все же заглянул в его комнату. Увидел в утреннем полусвете очертания его тела, опущенные ресницы, приоткрытые губы. Беззвучно попятился и, почти закрыв за собой дверь, услышал хриплое:
— Счастливо тебе…
Вернулся, конечно, сказал: «Доброе утро», не скрывая улыбки, протянул стакан воды, кто же не хочет пить утром. Спросил:
— Что-нибудь принести тебе? У меня ещё есть время.
— Ничего… Я буду спать.
— Я буду в центре, привезти тебе что-нибудь? Там есть одна кондитерская, где делают самые вкусные миндальные пирожные на свете. Хочешь?
— Нет, не люблю сладкое, — улыбнулся Берг в ответ. — Императорский парк прямо напротив университета? Тогда принеси мне кленовую ветку.
— Непременно, — обрадовался Келли.
На улице было уже светло, хоть солнце ещё не встало. В лёгкой осенней дымке застыли темные деревья с неподвижной листвой, золотой и багряной, блестела роса на ещё зеленой траве газонов. Опрятные домики прятались в тени аккуратных садов. Мимо пробежал молоденький омега в наушниках и с крохотной собачкой на поводке, на бегу приветливо помахал Келли ладошкой. Несомненно, день начался очень хорошо.
Полупустой сто девятнадцатый пришёл вовремя. Келли даже успел вздремнуть, пока автобус, петляя по таким же сонным улочкам и останавливаясь на каждом перекрёстке, подбирал ранних пассажиров. До Новых Рядов доехали за сорок минут. А там столичная жизнь догнала Келли ускоряющим пинком. Там надрывалась полицейская сирена, выставляла заграждение ремонтная бригада, и, игнорируя сигналы светофора, бежала по переходам ещё не проснувшаяся, но уже нервная толпа. Келли с трудом втиснулся в автобус. Центральному корпусу университета, чуть заметному за кованой решёткой ограды и тронутой ржавчиной листвой вековых лип, обрадовался, как родному.