Приказано - спасти... (СИ)

Андрей вытянулся почти по стойке "смирно":
— Говори, что нужно сделать.
— Находи топор, будем из прицепа фургон ладить.
Андрей двинулся искать инструмент. Семен подошел к тягачу. Провел ладонью по шершавой броне. "Что ж, друг — давай думать, как сделать из тебя подводную лодку". Ясно, что в первую очередь нужно защитить от воды двигатель. В особенности — систему зажигания. Если вода зальет высоковольтные провода или воздухофильтр — конец. Второй попытки у нас не будет…
Красноармеец Андрей Шилин
"Дождь, дождь… Как с обеда закапало, так и продолжается. Да еще и сильнее с каждым часом льет. Угадал Семка. И про немцев, неужто угадал?" Андрей покосился вправо: прислонившись головой к борту, дремал Семен. Великоватый для него танкошлем съехал почти на затылок. Тонкая шея торчала из расстегнутого ворота шинели. "Спит. Умаялся парень. Да уж, вчерашний вечер и ночь были авралом похлеще, чем на родном заводе в канун праздника Первого Мая. Пускай отдохнет, а я пока покараулю". Шилин приник к лобовому триплексу. Среди веток, наваленных на тягач в качестве маскировки, заранее был оставлен прогал для обзора. Тягач стоял в кустах возле дороги, и через узкую полоску толстого стекла просматривалась неширокая просека, убегающая к реке. По словам Семена, рано или поздно, здесь должен был пройти немецкий патруль, прочесывающий окрестности речушки от Преображенского до Ядрицы. Причем двигаться он был должен прямо по берегу, не углубляясь далеко в лес. Вот после прохода этого патруля и следовало попытаться пересечь форсировать брод.
На основании чего были сделаны столь далеко идущие выводы, Андрей так и не понял. Семен что-то рассказывал про немецкие привычки, но Шилин решил просто поверить на слово. Тем более что пока Чекунов явно знал, что делал.
Монотонный шум дождя по броне убаюкивал и чтобы не поддаться этому чувству, Андрей начал вспоминать недавние события.
Ночная гонка со временем действительно чем-то напоминала аврал на производстве. Сначала при свете заходящего солнца, а потом в мерцании подключенной к аккумулятору переноски: на площадке перед бараками техника и люди готовились к броску через реку.
В кузове прицепа выросли трехэтажные нары с узким проходом между двумя рядами лежаков. Причем изголовья были устроены так, что ноги одного раненого оказывались под головой другого. Это позволило выиграть еще немного места.
Правда, легко сказать "выросли". На деле это был процесс, где стук топора и визг тупой пилы переслаивался многоэтажными матюгами. Хотя если честно, матерился в основном сам Шилин. Семен же, даже приложившись обухом топора по пальцам, только прохрипел что-то неразборчивое и продолжил работать дальше.
Затем, все сооружение покрыли брезентом и оно стало напоминать габаритами железнодорожную теплушку. Андрей тогда подумал что уже все, но оказалось что это только начало работы. Семен погнал его топить на костре найденную в сараюшке с инструментом смолу. Затем, вместе с Фирой они резали на полосы большой кусок брезента. При помощи прямого давления начальства в лице военфельдшера Сивакова, Семен смог реквизировать у Анастасии Ивановны пару медицинских резиновых перчаток. Зачем они понадобились Чекунову, Андрей понял позже.
К этому времени, наконец, сварилась конина. Фира раздала каждому по плошке со слабо соленым и жестковатым мясом. Разжевать его было довольно таки сложно, но все же это была пища, которая подкрепила силы. Запив мясо горячим бульоном, снова впряглись в работу.
Семен лично натянул резиновые перчатки на корпуса трамблера и катушки зажигания, продернув свечные провода через аккуратные отверстия в резине. Затем обмотал приборы и провода полосками ткани и заставил Андрея обмазать получившееся сооружение слоем смолы. Подобная процедура была проделана с генератором и стартером. Аккумулятор же Чекунов установил в кузове прицепа, соединив его с тягачом невесть где найденным многожильным проводом.
Потом было проделывание дыры в капоте над корпусом воздухофильтра. Установка и присоединение к фильтру метровой жестяной трубы, укрепленной проволочными растяжками. После монтажа этой конструкции, "Комсомолец" стал здорово походить на маленький пароход. Дальше, видимо, из-за усталости, у Андрея стали сказываться последствия контузии. Только что он замазывал смолой щели вокруг шаровой установки пулемета на тягаче, и вдруг обнаружил себя лежащим на земле. Дальнейшее помнилось какими то урывками: Фира с ведром смолы и кусками брезента, Семен что-то доказывающий Сивакову, Анастасия Ивановна несущая непонятные свертки. Затем, уже под утро, его подняли и заставили помогать выносить раненых из барака. Холодный утренний воздух взбодрил Андрея. А тяжелая работа помогла проснуться окончательно. Тем не менее, за рычаги машины Семен его не пустил, а погнал в тесный кузов прицепа. От качки при движении его снова разморило, и проснулся он, только когда машина встала. Военфельдшер и санитарки продолжали дремать, прислонившись к нарам. Стараясь не разбудить их, Шилин протиснулся между лежаками к заднему борту. Приподнятый брезентовый полог дал возможность увидеть внутренность фургона.
Да, даже небольшой переезд дался раненым нелегко. Кто-то тихо постанывал, у лежавшего рядом с бортом Ивана, на бледном лице выступили бисеринки пота. Но, во взглядах устремленных на Андрея, уже не было той безысходной тоски, как день назад. Там была надежда.
Андрей успокаивающе кивнул всем и, чтобы узнать причину остановки, вылез наружу. Тягач с прицепом стояли на грунтовой дороге уходящей вглубь леса. Насколько было видно, она была заставлена машинами и тракторами. И возглавлял эту колонну Семенов ЗиС, который Андрей признал по номеру. Сам хозяин машины обнаружился возле переднего крыла "трехтонки". Андрей подошел ближе, обогнув запыленный "Комсомолец":
— Что, опять с ЗиСом никак расстаться не можешь? Это же просто машина.
Семен поморщился, но ответил просто:
— Без него, меня бы здесь не было. А вот теперь я его оставляю.
— Ничего, выберемся — новый грузовик дадут. Еще лучше, чем этот.
Рука водителя осторожно погладила рваный металл вокруг осколочной пробоины:
— Нет, лучше уже не дадут. Этот особенный.
Минуту они стояли молча. Затем Семен посмотрел на начинающее хмуриться небо и спросил:
— Как раненые?
— Ничего, пока. Тяжело им, но держатся. А Сиваков и санитарки — спят.
Опровергая его слова, полог тента на прицепе заколыхался, и через борт перекинулась нога в растоптанном сапоге…
Сиваков неуклюже сполз по борту и, увидев красноармейцев, махнул рукой.
— Семен, что случилось? Почему стоим?
— Все нормально, Борис Алексеевич. Сейчас мотор немного остынет, и дальше поедем.
— Ага, значит, я успею кой-куда сбегать — и военфельдшер скрылся в кустах.
Андрей окинул взглядом гусеничный "пароход" с торчащей трубой самодельного воздухозаборника:
— Сильно движок греется?
— Ерунда, выдержит. Главное сейчас этот "дымоход" об ветки не своротить. — Семен кивнул на жестянку с проволочными растяжками.
— А до реки далеко?
— Нет, не больше километра.
Брезент на прицепе снова заколыхался, и оттуда вылезли Фира и Анастасия Ивановна. Семен, про себя, порадовался, что догадался сделать на борту импровизированную лестницу из деревянных брусков. Иначе женщинам лазить в кузов было бы весьма тяжело. Разминувшись с Сиваковым, они также нырнули в придорожные кусты.
Подтягивая на ходу ремень, военфельдшер двинулся к бойцам.
— До реки далеко? — слово в слово повторил он вопрос Шилина. Семен только молча покачал головой:
— Недалеко, но ехать придется осторожно. Не доезжая брода, встанем в кустах, и будем ждать вечера.
— Ты говорил, что немцы пойдут вдоль берега. Они могут нас заметить?
— Встанем чуть дальше. Забросаем тягач и прицеп ветками. Но придется сидеть долго. Вылезать из прицепа будет нельзя. Я возьму Андрея с собой в тягач, будем наблюдать по очереди. Нужно убедиться, что патруль прошел мимо.