Время кенгуру. Книга 2 (СИ)
Еще несколько усилий, и граф выволок добычу на глинистый берег. Добыча была хороша: на полпуда, не меньше. Удовлетворенно крякнув, Орловский ухватил рыбу, широко разевавшую зубастую пасть, за жабры и поволок к лагерю.
Рыбалка графу Орловскому понравилась: здешняя тропическая река — если, конечно, не принимать во внимание радующие глаз пейзажи — была не хуже родной Камы. Полную приключений жизнь Орловского отравляла только лишь мысль о том, что вселенная может быть демонтирована. С этим графу еще предстояло разобраться.
Я, вскоре после
Путешествие продолжилось вдоль реки, но вскоре мы оказались перед препятствием. Путь преграждала пропасть, образуемая отвесными скалами. Река, с ухарским клокотанием, проваливалась с обрыва. Снизу доносился звук падающей непрерывным потоком воды. Поднимаемые при этом брызги доходили почти до обрыва, образуя туманную, состоящую из мельчайших капель завесу.
Обрыв продолжался во все стороны, насколько хватало глаз: его обход, если вообще был возможен, мог занять длительное время.
Мы остановились на самом краю, наблюдая, с одной стороны, ниспадающий вниз водный поток, а с другой стороны, за зеленым горизонтом — приблизившийся световой луч. Если удастся спуститься с обрыва, до луча остается несколько дней ходу. Световой луч висел за горизонтом, но как до него добраться? Что называется, близок локоть, да не укусишь.
Никто не знал, что предпринять в столь трудной ситуации. В месте нахождения водопада высота была метров пятьдесят, наверное. Прыгать с такой высоты рискованно. Будь я один — возможно, рискнул бы, но со мной были женщины, и я не мог поручиться, что они со столь сложной задачей справятся.
Воспользовавшись минутой отдыха, Катька скинула с себя одежду и зашла в воду, сначала по колени, затем по пояс. Перед тем, как свергнуться с обрыва, река, до того глубокая, обмелела и расширилась. Впрочем, течение оставалось быстрым.
— Ты куда? Кто позволил? — выговорил я.
Но не успел я это выговорить, как течение сбило Катьку с ног и повлекло в пропасть.
— Цепляйся за что-нибудь! — крикнул я, кидаясь в погоню.
Катька умела плавать, но течение оказалось гораздо сильнее. Не рассчитала силы, что называется. Подружка выгребала, как могла, но течение утягивало ее с собой.
— Держись! — крикнул я.
Товарищи что-то орали за моей спиной, но течение уже утянуло Катьку за собой — туда, где вода ниспадала в пропасть. Не помня себя, я кинулся в воду и, прикладывая невероятные усилия, устремился в погоню. Я рассчитывал догнать Катьку до водопада и совместными усилиями зацепиться за торчащие из воды древесные стволы.
Догнать мне почти удалось. Я уже протягивал к Катьке руку, чтобы покрепче ухватить ее, затем другой рукой ухватиться за древесный ствол или камень и дожидаться спасения. Но течение было уже неодолимым. Я все-таки успел схватить Катьку за руку, но в это мгновение нас обоих увлекло в водный обрыв.
Секунды падения показались мне вечностью. Взявшись с Катькой за руки, мы парили в клокочущих струях воды, свободные и прекрасные. Особенно прекрасна была, конечно, обнаженная Катька. Продолжайся наше парение подольше, я бы и дальше любовался ей, сколько смог. Однако, все хорошее когда-нибудь кончается — кончился и наш полет в водяных струях.
Мы с Катькой одновременно вошли в бурлящую внизу водную пену. Наши сомкнутые ладони разорвало яростным встречным течением, и на какое-то время я потерял свою возлюбленную из вида. Вынырнув и сделав глоток спасительного воздуха, я снова занырнул в бушующий поток, в попытке отыскать потерявшуюся. Вода бурлила, поэтому видимость была плохой. Сделав еще пару нырков, я наконец увидел голую девичью пятку, отчаянно взбивающую водную пену. Будь я Таррантино, я бы непременно сосредоточился на этой пятке, но в данный момент меня интересовала Катька целиком, и желательно живая. Проследовав в направлении пятки, я обнаружил вслед за ней стройные ножки, затем попу, а затем и тонкую талию, за которую не преминул ухватить. После чего, бережно поддерживая Катьку одной рукой, всплыл на поверхность и выбрался на берег.
Катька была жива. Открыв глаза, она первым делом спросила:
— Ты меня спас, что ли?
Я подтвердил и без того очевидное. После чего спасенная глубоко вздохнула и крепко меня поцеловала, затем поинтересовалась:
— А где моя одежда?
Я пояснил, что свою одежду она сама же и оставила над обрывом.
— Что???
Очевидно, что возможность путешествовать по джунглям голышом подружку не прельщала.
С края обрыва уже свешивалась голова графа Орловского и Ивана Платоновича, кричавших:
— Вы живы? Все хорошо?
Из-за шума водопада слышимость была отвратительной, а поскольку это был реал, а не компьютерная симуляция, устранить помехи не представлялось возможным.
— Что? — крикнул я ответ, пытаясь перекричать грохот падающей воды.
— Жи-и-ивы? — донеслось до меня еле различимое.
— Живы! — радостно заорал я.
— Скажи, чтобы одежду кинули, — попросила голая Катька.
— Киньте одежду! — заорал я что есть мочи.
— Что-о-о? — донеслось ответное.
— Одежду киньте! — заорал я, пытаясь не охрипнуть.
— А-а-ааа?
— Оде-е-ежду!
Наверху, кажется, поняли. Голова Орловского исчезла, а через минуту потрясла над собой свернутым тюком с Катькиной одеждой.
— Кида-адаю!
— Кидай!
Орловский кинул тюк, который описав высокую дугу, свалился в воду, хотя неподалеку от берега. Чертыхаясь, я снова бросился в реку и выудил-таки заветный комок.
Выйдя из воды, я еще раз окинул голую Катьку оценивающим взглядом и только затем позволил ей одеться. Простудится еще, сидя на камнях голышом.
В этот момент наверху произошло что-то неординарное. По крайней мере, оттуда раздались протестующие голоса — такие громкие, что было слышно даже внизу, — потом в волнах падающего вниз потока мелькнуло еще одно обнаженное женское тело. Кому принадлежало тело, было не видно, но я сразу сообразил, что Люське. Жена не решилась оставить меня одного наедине с обнаженной любовницей и, обнажившись по ее примеру, кинулась в водопад.
Честя семейную жизнь, на чем свет стоит, я вынужден был еще раз броситься в бурлящий поток, в поисках сначала голой пятки, потом ляжки, потом попы, затем талии и в окончании процедуры спасения целой Люськи.
— Ты почему в одежде не прыгнула? — спросил я жену после того, как вытянул ее на берег.
— С-скажи, чтобы одежду скинули, Андрэ, — попросила вместо ответа голая Люська.
Диалог по поводу скидывания одежды повторился. На этот раз он был покороче: Орловский уже сообразил, что к чему, и следующим заходом спустил с водопада Натали. Само собой, горничная не смогла обойтись без своей барыни.
Натали бросилась в водопад в одежде, поэтому ее спасение оказалось вдвое короче.
Спасение от утопления зараз трех любимых женщин изрядно меня утомило. Поэтому я был благодарен графу Орловскому и Ивану Платоновичу, которые спрыгнули со скалы и выплыли из бурлящего потока без моей непосредственной помощи. Сложней пришлось с багажом Орловского, который пришлось вылавливать мне с Иваном Платоновичем, однако и здесь обошлось.
Я еще раз убедился: нет таких препятствий, которые не преодолеет русская душа на пути к спасению всего человечества.
Я, на следующий день
Еще через день мы вышли к людям. Сначала мы пересекли тропинку, но решили, что она звериная. Затем вышли на поляну и оказались перед несколькими туземными хижинами.
Хижины были совсем примитивными. Они представляли собой вбитые в землю колья, покрытые сверху пальмовыми листьями. Пальмовые же листья, переплетенные между кольями, образовывали стены этих незамысловатых жилищ. От тропических ливней жилища, наверное, укрывали, а большего в этом климате не требовалось.
Между хижинами прохаживались люди, то есть туземцы, одетые в нечто вроде плащей. У мужчин плащи были подвязаны на поясе, а у женщин — под грудями. Судя по тому, что туземцы не были одеты в футболки и треники, а в руках не имели устройств, воспроизводящих рэп или сальсу, мы оказались в историческом периоде неопределенной древности. Либо туземцы были настолько дикими, что блага цивилизации до них еще не докатились.