Цветик-2 . Обычные судьбы (СИ)

 На семейном совете, а теперь, когда дети подросли, такое бывало частенько - решили, что малыша назовут или Данилой, или Филиппом - если родится похожим на Серегу с дедом. В июне появился на свет ещё один мужчина Авер. Роды были более сложные, Алюня часа четыре мучилась, пока наконец не запищал малыш.
 Акушерка показала ей завертнутого в пеленку малыша, Алька внимательно вгляделась в него: -Ну, здравствуй, маленькое чудо, долгожданный Филипп Александрович!
 - Какое имя необычное Вы выбрали?
 -Это деду нашему подарок.
 Написала своим записку, что малыш похож на Цветиков, и на утро принесли свидетельство о рождении Аверченко Филиппа Александровича.
 Деду же сказали, как назвали сыночка, только на выписке, заранее усадив его на стул. Он крякал, мотал головой, отворачивался от всех, скрывая слезы, и теперь уже Настька приговаривала ему как маленькому:
 -Не плачь, куплю калач!
 -Эх, егоза, шчастье, як ты гаворишь, зашкаливаеть!
 И приговаривал, сидя у его кроватки:
 -Ах ты жеж, Цветик малец. Ах ты жеж Хвилиппушка, Хвилечка, Хвилюшка! - тот в ответ шустро дрыгал ножками, мотал ручками.
 Минька души не чаял в малышке, да пожалуй, для всех он стал очень желанным, папа в тридцать семь лет умилялся:
 -Алюнь, я всех своих деток люблю, но к этому какое-то совсем другое чувство, это наверное от того, что стареем мы с тобой?
 -Ага, почему говорят, внуков ещё больше любят, потому что уже ветра в одном месте нет. Филюнька, в отличие от сестрички, рос очень спокойным ребенком, Алька в два месяца уже вышла на работу, надо было.
 Сашина зарплата оставляла желать лучшего, он рвался уволиться, но Алька с дедом стояли насмерть, -Уволишься как и положено, не бедствуем, а тебе надо уйти на пенсию когда полагается.
 Авер стал более замкнутым, в армию идти не хотели многие, несколько раз к нему подкатывали с заманчивыми предложениями, он отвечал одинаково:
 -Город маленький, все друг друга знают, всё как на ладони... Здесь растут мои дети, зачем им краснеть за отца? Была бы Москва, может я бы и подумал, а так - нет.
 -Подсолнушек, как вовремя мы сыночка родили, нахлебаешься по ноздри общения, тошнит иной раз, а дома агукает такой светлый человечек и понимаешь, что вот ради таких агуканий все сможешь пережить!
 Саша, как говорила тёща, заматерел, теперь уже не худой, а весь такой сбитый, крепкий мужчина, притягивал женские взгляды. Алька, замечая их, напрягалась, но он по-прежнему видел только своего подсолнушка.
 -Ты меня тогда ещё приворожила, отворожить точно не получится. Да и старый я стал, и ленивый, как вон кот наш, все что мне нужно у меня имеется. Надо быть совсем отморозком, чтобы это все потерять или поменять. Нет, милая, мы звезд с неба не хватаем, фабрички и заводы - оно конечно хорошо, но вы мне все богатства давно затмили, я богатый вами.
 Детки Чертовы после первого класса дружно выревели поездку на все лето к дедушке и бабушке Плешковым в Медведку. Вот где они отрывались, особенно, когда приехала Настя Аверов - это трио постоянно что-то придумывало, куда-то залазило, все трое ходили с зелеными коленками и локтями. Баба Варя махнула рукой на их постоянно драные штаны и шорты - зашивать было бесполезно. Чертовы частенько зависали на заборах, лазили как обезьянки, на черемуху, дружно давали отпор местным ребятам, были три хулиганистых пацана, что порой пытались их задеть. Одно спасение было от их шкод, когда дед Коля забирал всех на рыбалку.
 -Наташ, ты была оторва, но эти двое, ужас, понимают только когда ремень в руки беру или грожу, что папе Ване пойду звонить. Это у вас с Ванькой термоядерные детки растут! - жаловалась бабуля Натахе.
 Но и дед и бабка истово любили своих хулиганистых внуков, те тоже обожали их, тем более здесь им была воля - лес, речка, карьеры, баня и местные друзья.
 Настюшка с рождением братика стала посерьезнее, подолгу гуляла с ним, шустро пеленала, теперь уже сестричка пела песни укачивая малышка. У Алюни резко пропало молоко, и Филюшик рос на смесях и кашках, малышок был похож на Серегу один в один, и баба Рита, частенько путаясь, называла его Сережкой.
 В августе Ванька позвонил Аверу с печальной вестью:
 В Гаграх, год назад погиб их большой друг Георгий Адлейбо. Пока один сосед умудрился вывести от озверевших вояк собачьим лазом Манану, другой сосед помогал взламывать дверь дома. Георгий до последнего защищал свое жилище от мародеров... Почерневший от горя Зураб мотался по Краснодарскому краю, ища следы матери - безрезультатно. И только спустя год, Манана вот неделю назад объявилась у Чертовых. Жизнерадостная, шустрая, неунывающая женщина превратилась в старуху с потухшим взглядом. Её вместе с другими женщинами и детьми успели вывезти в Россию, где она тяжело заболела, добрая кубанская семья приютила её в станице. Она с трудом выкарабкалась и решила податься в Москву, надеясь, что может там хоть что-то известно о её муже и сыне. И наверное, Господь сжалился над ней - Зураб день назад как приехал к Чертовым.
 Ванька, рассказывая все это Аверу, матерился:
 -Я, толстокожий и бесчувственный, я, Саш, прослезился... она как слепая ощупывала его, ничего не говоря. А сынок, как маленький, плакал и стоял перед ней на коленях. Пока поживет у нас, а там, может, немного успокоится всё в Гаграх, поедет домой. Зураб сказал, что дом порушен и разграблен, но Манана твердо сказала, будет рядом с мужем.
 К зиме Манана немного отошла, её постоянно тормошили Дашка и Димка, переиначив имя на "бабу Маню", она говорила Ольге Евсеевне, что "они ей тэпэр дваюрадные внуки'. Ругалась на Зураба, заставляя его 'бистрее жиниться, пака я живая'. Сейчас ей было все равно, на ком он женится, до этого была твердая установка - жениться только на своей, абхазке.
 И Зураб удивил: в один из декабрьских дней он приехал с невысокой светленькой голубоглазой девушкой и годовалым сыном:
 -Прасила, вот тебе внук, Гиоргий, как дед, нимного ни пахож, но тэпэр прадалжател рода Адлейбо. Я все равно би с ней и жил, даже бэз росписи, они моя семмя.