«Хоккей в моем сердце. Об игре, друзьях и недругах»

этого ничего не достичь. Каким бы талантливым ни был человек.
И в советскую эпоху пропала масса талантов, в том числе хоккейных. Потому что не хотели работать. Об их дальнейшей судьбе мало что известно, они, по сути, ушли в небытие еще при жизни. Так получилось. Как правило, виноваты в этом сами люди, а не только и не столько привходящие обстоятельства.
А те, кто умел тогда «пахать», разумеется, при наличии способностей, как раз пробивались, становились заметными личностями на хоккейной площадке. Трудились как пчелки именно потому, что страна-то закрытая, рассчитывать на заграницу не приходилось. Уповали только на свои возможности, талант, везение. Конкуренция в лучшем смысле слова жесточайшей была. Нынче ничего подобного, во всяком случае в хоккее, нет. Истинное же мастерство только в условиях конкуренции растет.
В советское время хоккеистов, достигших тридцатилетия, «стариками», ветеранами считали – по спортивным меркам. Многие коньки на «гвоздь» вешали. Сейчас, и это правильно, фактически нет возрастного потолка. Может тот же хоккеист в 35–37 лет выступать, – замечательно. Повторюсь, не в паспорт человека смотреть надо, а на уровень его мастерства…
Конкуренция в советском чемпионате потрясающей была! Просто мы, армейцы, работали на тренировках больше оппонентов из других клубов. Вот секрет наших успехов. Плюс, конечно, подбор исполнителей сказывался, он опять же качественнее. Команда ЦСКА моего времени как раз отличалась высочайшей мотивацией. Люди, хотя бы немного недорабатывавшие на тренировках, как бы автоматически «отмирали», по сути, сами покидали коллектив. Потому что их цели, задачи не совпадали с общекомандными. Лишь единицы, например, ушли из ЦСКА, отслужив срок в армии, – Балдерис, Капустин…
В Саратове узнал вкус водки
Хотел бы о своем становлении как хоккеиста рассказать. О детстве, юности, друзьях того периода. К этой теме, уж не взыщите, буду возвращаться время от времени. Слишком дороги эти воспоминания, чтобы от них легко так отмахнуться.
Родился я в Москве, на Зубовской площади, это едва ли не самый центр нашей столицы. Папа мой рано умер, и в 73-м году мы с семьей переехали в дом на улице Гашека. Мама работала на фабрике «Дукат», одна воспитывала, представьте, четверых сыновей. Помню, я сначала, как и все мальчишки, привязывал полуржавые конечки к валенкам. Цеплялся с ровесниками за борт грузовика, выезжавшего из ворот «Дуката», и мчался с ветерком. Вслед нам, озорникам, отчаянно свистел милиционер, пытавшийся прервать забаву.
Только лет в десять мама купила мне настоящие коньки. Это когда нас переселили на первую Хорошевскую улицу, нынче улицу Куусинена. Рядом центральный аэродром располагался с двумя рядами колючей проволоки, там часовой со служебным псом прогуливался. Вот в этих двориках мы жили. Компанию составлял мой друг детства, юности, а затем и взрослой поры Женя Мишаков, в будущем замечательный нападающий ЦСКА и сборной СССР. Конечно, другие мальчишки были, о них подробный рассказ впереди. Женя – наш, можно сказать, заводила, лидер дворовой дружины.
Тогда создавались детские команды по футболу при домоуправлениях. Стали чемпионами района. Затем играли в городском первенстве. Не сразу, но все-таки выиграли соревнования.
В хоккей начали гонять. Мы сами «коробки» принялись сооружать. Из досок на близлежащей стройке, оттуда регулярно материал таскали. Доски требовались и для клюшек. Милиционеры опять же нас гоняли. Над клюшками дома колдовали, вся квартира тогда казеином пропахла, им клеили свой будущий спортинвентарь. Видите, через все это я прошел в детстве.
Позже, после дворовых баталий, Мишаков позвал сыграть меня за команду его ремесленного училища. Но Женька перепутал дни занятий, и мы оказались на тренировке общества «Трудовые резервы». Ребята разминались на территории Измайловского парка. Тогда наставник клуба пригласил сразу пятерых пацанов из нашей дворовой команды. Так, можно сказать, с друзьями стал приобщаться к профессиональному спорту. Получил я клубную форму – шлем велосипедный, шорты с шашечкой, перчатки, майку. Мама всплеснула руками: «Сынок, да я не расплачусь с людьми, если ты что-то потеряешь!» В документе все поштучно указали и цену на спортивные причиндалы. Потому мама и волновалась. Между прочим, клюшку только на игру выдавали, домой нельзя было ее брать. Представляете, как строго! Если только сам сделаешь или купишь. Клюшку в те времена днем с огнем было не сыскать, на вес золота для хоккеиста. Мама трудилась, не покладая рук. Попробуйте прокормить четверых сыновей на зарплату в 45 рублей.
Из «Трудовых резервов» меня позвали в молодежную команду «Локомотива». Мы, кстати, вышли тогда в финальную пульку чемпионата СССР. Из восьми участников турнира четвертыми стали. В «Локо» игрокам давали талоны по 2 рубля 50 копеек. Можно было наличными домой привезти или еды купить. Все какая-то отдушина для нашей многодетной семьи, мамы-одиночки. Помню свою первую зарплату – сотенная купюра напоминала размер номер один… бюстгальтера. Понятно, старыми деньгами того времени.
В свои шестнадцать лет устроился на автобазу учеником слесаря. Стипендию дали, целых 60 рублей. Тут предложили в столь юном возрасте попытать счастья в хоккейной команде, вполне уже взрослой, – саратовском «Авангарде». Надо было уезжать из родной столицы, покидать родных мне людей – маму с братьями. Уехал, почти не размышляя. Зарплату по тем временам высокую платили в Саратове, 220 рублей. Собрал вещички и – вперед. На местном заводе меня устроили работать, в те годы в Советском Союзе хоккей считался непрофессиональным занятием. Зарплату за свой труд на спортивной площадке хоккеисты получали в кассе предприятий. Конечно, заработанные деньги отправлял почтой домой, маме и братьям.
Предсезонные сборы клубное руководство саратовского клуба проводило, кстати, в Москве. Только в Сокольниках был каток с искусственным льдом, туда и съезжались накануне сезона почти все команды. А в Саратове целый этаж многоквартирного дома выделили команде, там и жил с ребятами. Атмосфера царила добрая, хорошая. Там я научился выпивать. Ну, не будешь «белой вороной», когда партнеры позволяют себе, зовут тебя, а ты – как бы ни при чем. Сначала, правда, убегал, когда звали в компании выпить, видно, с непривычки. Затем приобщился.
Но спиртным, как вы понимаете, я все же не увлекался. Да, попробовал, оценил и понял, что мне это не нужно. В очередной раз, когда предложили, отказался – раз и навсегда. Больше меня не звали, ясно – бесполезно. Цель у меня была – попасть в команду высшей лиги. Это несовместимо с загульным образом жизни.
Достаточно быстро стал ведущим игроком тамошнего «Авангарда». Все три года жизни в этой команде я прогрессировал. Если в первом сезоне еще делил славу бомбардира с местными ребятами, Жорой Голубкиным и Юрой Малаховым, то дальше заметно обошел их, был вне конкуренции. Болельщики на трибунах уже вовсю скандировали мою фамилию в знак восхищения, признательности.
Да, в Саратове приобрел бесценный жизненный опыт. Понял,