Звездная долина (ЛП)

Печальный взгляд серафимы скользил по темной стене леса, окружавшей город, словно она пыталась угадать, где совершится черная месса.
— Но мы должны что-то предпринять! — не успокаивался Фальк. — Мы не можем просто так сидеть и ждать конца света. Раз мы единственные, кто может спасти этот проклятый мир, значит, мы обязаны это сделать. Разве не говорят, будто боги помогают тем, кто помогает сам себе? Разве это не правда? — Он обернулся к Джэйл. — Разве ты не можешь попросить о помощи? Я имею в виду тех, наверху?
— Ты о ком? — устало спросила Джэйл.
Фальк поднял руку к небу.
— Я говорю о древних богах, — сказал он. — Разве они не могут нам помочь? Нам ведь нужно не так много. Всего лишь намек. А дальше уж мы сами…
Джэйл вновь сокрушенно покачала головой:
— Нет, от них, как и от Годрика, не стоит ждать помощи. Я ведь уже говорила, древние боги давно забыли этот мир, как дети забывают старые игрушки. Они не отзовутся на наши молитвы. Мы больше не интересны им. Они даже не заметят нашего исчезновения.
Но от Фалька было не так-то просто отделаться. Во-первых, он просто не мог поверить, что никто не заметит его исчезновения. Во-вторых, он чувствовал, что обязан сделать что-то для спасения мира, а также для себя и Элы, и никакие слова не могли охладить его пыл.
— Но, может быть, мы могли бы… — начал он.
Тут Джэйл резко обернулась и, наставив на него палец, сказала:
— А теперь послушай меня. Мы не можем победить противника, если не знаем, где его искать. Мы сделали все, что могли, и даже чуть больше. Но этого недостаточно. Пойми это наконец и прекрати болтать. Мы проиграли. Пойми это и замолчи.
В ее голосе звенел гнев, и Фальк даже отшатнулся в сторону. Он не ожидал такой вспышки ярости от спокойной и уверенной в себе серафимы. Но Зара очень хорошо понимала, что происходит с Джэйл. Дело было в том, что Фальк был прав, прав во всем. Джэйл прекрасно это знала, но ничего не могла сделать. Именно поэтому она и злилась — не на Фалька, а на себя, за то, что в критический момент оказалась бессильной. Она была создана для того, чтобы защищать людей, простых слабых людей вроде Фалька. И сейчас, когда всему человечеству грозит величайшая опасность, серафима оказалась не в силах исполнить свое предназначение. И сознание этого было для нее самой страшной пыткой.
Зара внезапно поняла, что вполне разделяет чувства Джэйл. За последние пять сотен лет она редко думала о человечестве. У людей своя судьба — у нее своя. Люди смертны, однако им дано счастье дружбы и любви. Она же, Зара, одинока и бессмертна. Однако сейчас, когда миру вот-вот должен прийти конец, Зара вдруг вновь ощутила себя Сарой фон Ланштейн из Шенблика, дочерью смертного отца и смертной матери, частью человечества. Человечества, которое они с Джэйл, Фальком и Тором должны сейчас спасти.
Они готовы к этому. Готовы вызвать на бой весь анклав волшебников Штерненталя. Готовы пожертвовать своей жизнью, если потребуется. Но они просто ничего не могут сделать. И сама мысль об этом была невыносима.
В небе собирались серые облака, они постепенно заволакивали вершины гор. Невольно путешественникам вспомнился день, когда они, остановившись на перевале, смотрели на Штерненталь — город из сказки. Тогда они были счастливы. Они думали, что худшее позади, что труды и страдания последних дней были не напрасны. Не зря они сражались в Мурбруке с кровожадными бестиями, не зря воевали с пауками на болотах, не зря, поминутно рискуя жизнью, забирались на невероятную высоту по тропе, проложенной горными козами. В тот миг на перевале они верили, что им удастся довести миссию до конца, удастся узнать, кто стоит за страшными убийствами девушек в Мурбруке и других городах Анкарии. Что ж, это им действительно удалось. Они узнали многое, даже больше, чем надеялись. Но знание оказалось бессмысленным. Они потерпели поражение, даже не вступив в битву. Теперь им оставалось лишь покинуть Штерненталь и ждать конца света. Может быть, лучше было бы и вовсе ничего не знать, как не знают ничего тысячи людей в Анкарии. Сегодня последний вечер этого мира, а они и не догадываются об этом. Зара подумала, что тоже очень хотела бы ничего не знать и встретить последний закат спокойно и с легким сердцем.
Внезапно легкий шорох привлек ее внимание. Кто-то прятался там, в тени домов. Кто-то или что-то. В любом случае Заре это не понравилось. Незаметно наблюдая за подозрительным местом, она убедилась, что в переулке кто-то есть, и ей сразу вспомнились слова Годрика, которыми он проводил своих незваных гостей: «Вы должны ясно понимать, что с этого момента не являетесь желанными гостями в Штернентале. Отныне я лишаю вас своего покровительства и отказываюсь нести ответственность за вашу безопасность. Если излишним любопытством вы навлечете на свои головы неприятности, вам будет некого винить в этом, кроме самих себя». Ограничился ли Годрик только угрозами или решил устроить реальные неприятности серафиме и ее спутникам?
— Внимание! — прошептала Зара так тихо, что расслышать ее могли только Джэйл и Фальк.
Видимо, и они заметили что-то необычное, поэтому предупреждение не застало их врасплох. Фальк положил руку на рукоять ножа. Тор поднял шерсть на загривке, оскалил зубы и зарычал. Но Зара положила руку на шею волка, успокаивая его, а другой рукой подала знак Фальку, чтобы он оставил клинок в ножнах. И секунду спустя все поняли, почему она так поступила.
Из тени выступил маленький, щуплый человек в высоком колпаке, с деревянным посохом в руке. Путешественники сразу узнали его — это был Салман, тот самый волшебник, что встал на их сторону в башне Годрика. Он выглядел очень взволнованным, на его щеках горел румянец, он испуганно озирался, как будто ожидал, что в следующую секунду в него ударит молния. Не произнося ни слова, он подал путешественникам знак, чтобы они следовали за ним. Затем он снова боязливо оглянулся и нырнул в переулок.
— Если Годрик узнает, что я говорил с вами, меня изгонят из анклава, он лишит меня защиты, как лишил вас, но, в отличие от вас, мне будет некуда идти. Поэтому я должен соблюдать осторожность, — сказал он вместо приветствия, когда серафима, Зара, Тор и Фальк подошли к нему.
— Я думаю, не стоит волноваться из-за этого, — спокойно ответила вампирша. — Если этой ночью случится конец света, не так уж важно, где вы его встретите.
Однако маленького волшебника ее слова ничуть не порадовали. Он закусил губу, стараясь унять дрожь. Зара снова погладила Тора — огромный волк по-прежнему рычал и скалил зубы, с прошлой ночи он не доверял волшебникам, а Салман выглядел таким же тихим и безобидным, как и Виглаф.
Салман внимательно и столь же недоверчиво взглянул на Тора и на Зару, потом обернулся к Джэйл — серафима, по всей видимости, внушала ему меньший страх, чем ее суровые спутники.
— Вы были правы там, в башне совета, — наконец заговорил волшебник. — Правы во всем. Годрик потому и спорил с вами. Он тоже знает, что вы правы, но… Поначалу все мы просто не верили в то, что это возможно. Уже много столетий никто не отваживался изучать запретную магию, и мы не верили, что кому-то придет в голову воскресить проклятый культ Саккары. Мы полагали, что та жизнь, которую ведем мы здесь, в анклаве, та свобода, которой мы пользуемся, возможность продолжать наши исследования — это все, чего хотят волшебники. Мы полагали, что все довольны тем, что их оставили в покос, и не мечтают о большем. Честно говоря, мы даже не хотели думать, что все может быть по-другому. Но уже первые смерти породили массу слухов и подозрений. Некоторые — немногие, но, возможно, лучшие из нас, заговорили о том, что мы должны расследовать преступления, найти убийц и наказать. Но Годрик запретил это. Он сказал, что не стоит верить слухам, не стоит ничего предпринимать, пока мы не будем знать точно, что происходит. Он говорил, что убийцы — простые грабители и мы никогда не найдем их. Он говорил, что дорожит репутацией нашего анклава, что, если мы поднимем шум и слухи о происходящем дойдут до короля, нам же будет хуже. Он говорил, что мы должны быть мудры и соблюдать осторожность. Но, по-моему, он просто боялся.