The High Road (СИ)

Драко снова потерялся во времени, попав в блаженное тепло горячей воды.
Уставший мозг буквально сводил с ума, пальцы рук подрагивали, но, закрывая глаза, Драко не мог даже задремать. Это состояние он уже знал. Пытаться спать было совершенно бесполезно, алкоголь, что он таскал у матери, тоже, как и все, что он курит, не помогал.
Выдохнув и со стоном раздражения открыв глаза, Драко, лежа в ванной, повернул голову и посмотрел на тумбочку, где в свете множества свечей поблескивала опасная бритва с тонким лезвием и инкрустированной алмазами ручкой. Лезвие принадлежало Люциусу. Министерство, думая, что конфисковав мэнор, оставит Малфоев без денег, все ценное, нужное и важное упустило из вида. Нарцисса, как и сам Драко, была хитрее. Но после приговора Люциуса и исполнения оного они не оставили из его вещей ничего. Выбросили все, кроме этой бритвы. Драко она нравилась. Вычурная, дорогая и ледяная. Таким же был его отец.
Облизнув губы, Драко поднялся и шагнул на плитку пола. Подойдя к тумбочке, он взял в правую руку бритву и открыл ее. Затем сел на стул, что был тут же. В зеркало напротив смотреть не хотелось. Ему не было стыдно. Ему было больно от собственной беспомощности.
Когда заточенное лезвие первый раз скользнуло по коже рядом с уже зажившим шрамом, Драко, приоткрыв рот, смотрел, как по ноге бежит яркая алая кровь, но на самом деле видел, как из зала суда уводят отца. Что он чувствовал тогда? Он хотел чувствовать ужас и страх. Но было пусто. Даже боли потери не было. В ту ночь появился первый порез. А этот… этот уже даже не десятый. Но… Глаза закрылись сами собой, а с плеч словно упал один из множества кирпичей, чуть облегчив то, что он нес в себе и своей голове.
Ему причиняли разную боль и приятной она не была. Он раньше боялся боли. А теперь… Боль, причиненная кем-то, угасала быстро, а боль, причиненная самому себе, словно заставляла дышать глубже.
Выдохнув, Драко перехватил рукоятку удобнее и поднес ее к глазам. Испачканное в собственной крови лезвие завораживало. А сталь напоминала о том, что не всегда боль – это плохо.
Когда появился второй порез, Драко вцепился свободной рукой в край раковины, видя перед собой Волдеморта. Но он начинал блекнуть. Боль заставляла его уйти.
…Гарри видел по карте, что Малфой зашел в Выручай-комнату и пропал. Это было хорошо. Там Малфоя никто не достанет. Забини, хоть и обещал, но мог и не сдержать слова. На следующий день Малфой так и не вернулся, и ближе к ночи Гарри поднялся на восьмой этаж, чтобы посмотреть, чем же тот занят.
И теперь стоял, скрытый во мраке, у приоткрытой двери небольшой ванной и смотрел. Когда он вошел, лаборатория Выручай-комнаты была пуста, а из-за этой двери донесся приглушенный стон. Он был прав, думая, откуда взялись шрамы на бедре.
Драко сидел в профиль на изящном стуле лицом к раковине, держась за нее одной рукой, в другой руке была окровавленная старая бритва. Драко был обнажен и Гарри видел, как на пол с бедра капает что-то красное.
Он вдруг понял, что испытывает совершенно новое непонятное чувство, когда видит разбитого вдребезги Малфоя. Малфоя, готового заменить одну боль другой. Но шрамов было много, а значит, не очень-то помогало, но явно было очень нужно. Что-то очень темное и очень нежное колыхнулось в его душе, смешалось и стало чем-то причудливым. То, что он видел, его возбуждало. Смешение магий дало забавный эффект, подумал вдруг Гарри.
Он осторожно открыл дверь шире и неслышно вошел. Подошел к сидящему Малфою, видя в отражении зеркала, что глаза у него закрыты. Склонился над ним, разглядывая вялый член и светлые кудри на лобке, и потянулся к пальцам, держащим бритву.
Чужое дыхание опалило ухо, а пальцы с бритвой кто-то схватил. Драко дернулся и распахнул глаза, попытался в панике выдернуть руку, но пальцы Поттера держали крепко. Они встретились глазами в зеркале.
– Что, если попробую я? – хрипло спросил Гарри.
Драко дернулся всем телом. В пустых, заполненных болью глазах промелькнул ужас, который заволокло удивительно красивым темным блеском. И рука вдруг обмякла, словно превратившись в то, чем можно управлять. Он не знал, что делает, но усталость вдруг превратилась в желание просить о помощи. В то, чего делать он никогда не умел. Боль, распространявшаяся от ноги, стала вдруг теплой и… родной. Поэтому Драко просто снова закрыл глаза и откинул голову. Затылок уперся в чужой живот, он снова вздрогнул. А потом замер.
Гарри забрал бритву и рука Драко безвольно повисла. Он смотрел на побежденного собственными демонами Малфоя в отражении зеркала. Малфоя, который отдал ему лезвие. Гарри положил руку Драко на глаза и снова склонился:
– Это не месть, Драко, – доверительно сообщил он. – Я могу позаботиться о тебе. – Гарри потянулся и прижал лезвие бритвы к нежной коже. Нога дернулся, а Драко выдохнул. – Тебе придется сидеть неподвижно, – хрипло проговорил он. – Иначе шрам будет некрасивый.
В ответ на это Малфой судорожно вздохнул. А Гарри надавил, и лезвие медленно разрезало кожу, выпуская алую кровь, которая попала ему на пальцы. Драко тихо застонал. Поттер убрал руку с его глаз, и он увидел в отражении, как тот выпрямился и, не выпуская бритву, облизал окровавленные пальцы. Это не должно было быть реальностью. Именно так думал Драко, но не мог закрыть глаз, завороженно смотря в зеркало.
Что-то изменилось. В это мгновение в этой комнате. Вектор отношений людей, которые раньше были врагами, резко изменился. То, что происходило сейчас, не могло быть дружбой. Это что-то другое.
Когда свободная рука Поттера легла на обнаженное плечо, Драко, не отрывая взгляда от зеркала, потянулся, сжал чужие пальцы и снова потянул их к своим глазам. Он был не в силах закрыть их сам, но и не смотреть не мог.
Гарри все понял без слов, видя болезненный блеск и отчаяние. Закрыв глаза Драко рукой снова, он склонился к нему и второй рукой, в которой держал бритву, обнял за плечи, с силой молча сжимая. Защищая ото всего.
И тогда Драко завыл.
Боль, которую он держал в себе столько месяцев, вырвалась наружу сухим надрывным криком. Тело скрутило в спазме, но ему не дали сжаться. Поттер держал его крепко и только смотрел, как кровь из раны течет сильнее от того, что тело напрягается.
Бритва упала на кафель и с громким звуком перевернулось.
Малфой задыхался и, вцепившись руками в чужую руку, не мог затихнуть.
Он просто был не в силах остановиться.
Гарри тихо улыбался.
Он никогда не обнимал Малфоя, не прижимал к себе вот так. И сейчас чувствовал, что происходящее – очень правильно, несмотря на то, что он – одетый и держит в объятьях голого рыдающего Малфоя. Гарри вспомнил, что случилось на шестом курсе. Тогда Малфой тоже плакал. Но сейчас все было иначе. Ему было жаль.
Несколько невербальных заклинаний и раны на бедре затянулись, превратившись в шрамы. Малфой вскоре затих, но не пытался вырваться, как и убрать руку с глаз.
– Можем остаться здесь, – тихо сказал ему на ухо Гарри через какое-то время. Спускаться сейчас в подземелье – не лучшая идея. Малфой, видимо, тоже это понимал, потому что едва заметно кивнул в ответ.
Ванная комната исчезла, а за их спинами появилась большая кровать, на которой они, пожалуй, поместились бы и вчетвером. Гарри поднял Драко со стула, довел до кровати и уложил, а потом лег сам. Он так и остался в футболке и пижамных штанах, в которых пришел, а Малфой – голым, но стоило ему улечься, как Драко повернулся и уткнулся лицом ему в грудь, все еще подрагивая. Гарри снова обнял его, прижимая к себе, а одеяло, повинуясь магии, с тихим шуршанием укрыло их сверху.
Драко проснулся на рассвете. Стоило повернуть голову и наткнуться взглядом на спящего рядом Поттера, почувствовать его руку поперек своей груди, как воспоминания нахлынули одной сплошной волной.
Ему не было стыдно. То, что он испытал, можно было назвать одним словом – паника. Драко просто лежал, пялился в потолок широко открытыми глазами и тяжело дышал, точно пробежал несколько километров сразу.