Надгробие для живых (СИ)
Я взял Энфилд, столько раз оглушавший меня на охоте, подобно Касу щёлкнул затвором и прицелился.
— Теперь я вижу перед собой охотника.
От слова «охотник» я ощутил тошноту.
— Да пошёл ты.
Хлопок, ярко красный всплеск, толчок в плечо, смолкнувшая толпа, — мгновение, растянутое на минуты. Кас не мёртв, просто он воспитал нового Каса. И у него получилось: я не ощутил ничего, потому что поверил, что так надо. Только тяжело думать об этом, будто судорога в подбородке начинается, если вникать.
— Уважаемые зрители, приветствуйте нового чемпиона!
— Октавиан, — я прицелился, нажал на курок и услышал предательский «щёлк». Не врал: последний.
Но за этим щелчком последовал другой: свет выключился, и остались лишь факела по бокам, освещающие замешательство императора.
— Нет. Нет-нет-нет, почему свет погас? КАК?! СТРАЖА! Увести людей!
Где-то далеко раздался душераздирающий вопль. В толпе начала расти паника. Нужно бежать?
Точно, я должен вернуться к своим. Похоже, это тот шанс, который даже опередил все наши планы! Но ещё нужно оружие.
Я закинул Энфилд за спину, подобрал меч и почти мгновенно вышел из лабиринта. На входе меня ждал стражник, явно чего-то ждущий от меня, и я перерезал ему горло. Затем я побежал в другую от казарм сторону, потому как знал, что меня там ждёт: взял знакомые патроны, перезарядился и побежал обратно. Даже несмотря на переполох, гладиаторские казармы охраняли двое. Впрочем, я быстро с ними разобрался.
— Что там творится? — Джон вышел сразу, как путь оказался свободен.
— В арсенал, живо. Это всех касается! — послышались глухие выстрелы, новые крики. — Побег случается раньше запланированного.
Через минуту первый отряд, взяв оружие, пошёл расчищать проходы. Джон методично стрелял во всех подряд, пока мы не встретили баррикады, на которых пировал десяток лунатиков. Впрочем, и они были лёгкой мишенью.
— Так вот что за зверинец. Говорили же, что только один хищник.
— Сэм, ты Сару видел?
— Не было времени. Думаю, она уже на выходе, если не…
— Тогда и нам там стоит быть.
Тоннели всё расширялись, народ начал растекаться по проходам для дальнейшей зачистки, мы же с Джоном шли прямиком к выходу, ожидая сопротивления. Но там был лишь один человек с факелом и пистолетом. Ты посмотри: живучий, сука.
— История циклична, верно? Земля однажды замирала во льдах, искажая природу, человечество страдало и вновь восходило на вершину, а страны сметались и возрождались из пепла, ведь так? Вы ведь знали об этом? О падениях Рима?
Я лишь сейчас заметил, что рука с пистолетом у него прижата к боку. Значит, и ему досталось.
— И так всегда. Добравшись до Юпитера, будь готов упасть в бездну. И вновь нас уничтожили варвары… неужели вы вправду так ненавидите Рим, что дали ему пасть?
— Может, прозвучит глупо, — я щёлкнул затвором. — Но я ненавижу его лишь из-за тебя.
— Ах, так это ты, чемпион? — Октавиан поднял глаза. — Моё лебединое озеро арены пришло меня убить…
— Где Сара?
— Королева? Она в порядке. Я поклялся оберегать её, и она уже покинула своды Рима.
— Теперь это не твоя забота.
— Как ты смеешь, варвар! Ты отнял всё! Это ты обрёк всех на гибель! Да ты хоть знал, что основная защита зверинца была электрической?!
— О чём ты? Мы электричество не отключали.
— Тогда кто же ещё? Лишь вам был ненавистен Рим!
— А может, не только нам? Вдруг кого-то так достал твой театр, что он решил уничтожить его?
— Не смей говорить слово «театр»! — Октавиан нацелил пистолет, и в ту же секунду на него выпрыгнул зверь на двух ногах, совершенно непохожий на лунатика. Стоя спиной к нам, он одним ударом своей ветвистой лапы перерубил императора пополам.
Ветвистые лапы? Двуногий?
Я разглядел его на фоне света, идущего с улицы. Кожа была похожей на кору дерева, на голове были размашистые рога, глаза горели в темноте так, что я не понимаю, как не заметил его. Каждый вздох его сопровождался рыком, от которого душа уходила в пятки. Нет, такого точно не убить пулями.
— Сэм?
— Это егерь. И я искренне надеюсь, что мы ему не нужны, — я положил оружие на землю.
— Что ты делаешь?
— Выживаю.
Джон, чуть замешкавшись, сделал то же самое и отошёл подальше. Егерь, увидев это, развернулся и, вновь став бесшумным, пошёл на дневной свет. Как Октавиан вообще смог захватить егеря? В любом случае, узнать это от него уже не получится, и это будет такой же загадкой, подобно сущности этого животного, не желающего убивать всех подряд.
На выходе нас и вправду ждала Сара. Шокированная, она смотрела в ту сторону, куда шёл ни на что непохожий след егеря.
— Сара, ты в порядке?
— Там…
— Егерь, Сара. Что случилось в пещере?
— Я отключила генератор. Хотела, чтобы ваш бой прекратился. Я ведь не знала…
— Ты про бой с чемпионом? Кто там был? — Джон перевёл взгляд на меня, затем на Энфилд, и побледнел. — Сэм?
Я кивнул.
— Я убил Каса.
Джон отвернулся и чуть шатнулся, Сара просто уткнулась в колени и заплакала.
— Он заставил меня.
— Ты мог сделать то же, что со мной! Какого хрена ты не пощадил его?!
— Он не хотел пощады, мне бы не дали. Это бой чемпионов: пощады не будет, — я решил не говорить, что в какой-то момент сам уже не хотел щадить его.
— Ма-ать твою!
— Ты убил собственного наставника! Да как ты… — сквозь слёзы взвизгнула Сара.
— Лучше бы я умер, чем Кас?
— Лучше бы никто не погиб, придурок!
Я стоял, и искренне их не понимал. Они провели времени с Касом меньше меня, знают его хуже меня, не понимали его, в отличие от меня, а теперь психуют так, будто он был их лучшим другом. К чему вся эта фальшивость, если никто из этих двоих не придавал раньше хоть какого-то значения его существованию? Сколько он не вёл нас, не выручал, им было мало, и всегда находился повод для них считать Каса жестоким и холодным охотником, коим он… а не был ли? Ведь если подумать, я и сам знаю недостаточно. Лишь то, что у него на всё был свой расчёт, и что именно он следил за мной по мере обучения.
— Уходим отсюда, здесь опасно. Сара.
— Не трогай меня!
— Если не прекратишь, останешься здесь одна. Не факт, что оттуда выйдут люди, и что они захотят оставить тебя в живых.
Сара поднялась и утёрла лицо.
— Не прощу.
— Это я должен говорить ему. Ты даже не общалась с ним.
— И что?! Мы путешествовали вместе, или тебе и на это плевать?
— Потом расскажешь, какой ужасный поступок я совершил. Джон, куда нам?
Он посмотрел на меня смесью сочувствия и ненависти, шаркнул ботинком по снегу и поднял руку вверх.
— Солнце встаёт на востоке и садится на закате. Судя по всему, сейчас утро, следовательно, нам в ту сторону. Повезёт, и доберёмся быстро.
— Как мы поймём, куда идти?
— Рано или поздно я найду бункер. Идём. Не хочу больше видеть эту богом забытую пещеру.
Через пару часов лес кончился и сменился множеством холмов, стоящих в шахматном порядке. Джон сказал, что это может быть чем угодно, начиная от старого района Люксембурга, и заканчивая пригородной зоной. Одно было ясно: мы близко, и мысли о скором конце похода, как ни странно, вызывали во мне смешение эмоций. Я наконец-то смогу вернуться домой, в родной, пусть и когда-то осточертевший Гринман, снова стать охотником. И в то же время, сложно сказать, хочу ли я этого. Да, это правильно, но с кем теперь ходить? И нужен ли мне кто-то? Такое ощущение, будто любой, будь то опытный охотник или ещё более молодой парень, чем я, станет для меня лишь обузой. И пусть это мысли, подобно мыслям Каса. Я уже выживал один, так почему бы не попробовать какое-то время так жить?
Ближе к полудню Джон указал нам на вышку, упавшую, казалось, не так давно.
— Это близко! — он перешёл на бег, Сара устремилась за ним, а я чуть ускорил шаг и пошёл по следам. Когда я подошёл, Джон ворочался возле панели на массивном чёрном затворе. И только я собирался присесть, как затвор стал открываться.